Стальной кулак (СИ) - Тыналин Алим

Впрочем, на этом сюрпризы не закончились.

К вечеру следующего дня стало известно о новом ходе Черноярского, о попытке переманить Величковского. В ресторане «Метрополь» профессору сделали весьма щедрое предложение. Возглавить научный отдел в КБ Черноярского с двойным окладом и отдельной лабораторией.

Величковский, поблескивая пенсне на черном шнурке, сам рассказал мне об этом, зайдя в номер:

— Представляете, предлагали даже квартиру в центре Москвы. И неограниченное финансирование исследований.

— И что вы ответили? — я внимательно посмотрел на профессора.

— Сказал, что польщен, но… — он хитро усмехнулся, — в мои годы поздно менять убеждения. Тем более что наш дизель, это действительно прорыв в науке.

Я облегченно выдохнул. Потеря Величковского могла стать серьезным ударом по проекту.

— Все, что они предлагали вам, я тоже готов реализовать. В течение месяца.

Величковский покачал головой.

— Вы уже и так помогли, Леонид Иванович. Кстати, — добавил профессор, — их очень интересовали наши последние разработки по системе охлаждения. Особенно для условий Дальнего Востока…

— Значит, следующий удар будет там, — я задумчиво посмотрел на карту Маньчжурии, разложенную на столе. — Что ж, будем готовиться.

На следующее утро я выехал в Нижний. В купе еще раз просмотрел все документы, составил план действий. Черноярский проиграл первые схватки, но война только начинается. И решающая битва будет не в московских кабинетах, а там, в пыльных сопках Маньчжурии…

Глава 4

Стальные мускулы

Июньское солнце нещадно палило, когда я вошел в прохладный конференц-зал заводоуправления. Вся команда уже собралась, я специально отправил телеграмму с поезда, чтобы не терять времени.

Варвара хмурилась, нервно постукивая карандашом по чертежам. Руднев протирал очки в медной оправе, его лиловый сюртук топорщился и пошел большими складками. Звонарев что-то быстро писал в блокноте, то и дело поправляя рыжую челку.

— Ну что там в Москве? — не выдержала Варвара, как только я опустился в кресло.

Я обвел взглядом встревоженные лица:

— Там есть некий Черноярский. У него КБ по легким танкам. Он бросил нам вызов. Предложил провести сравнительные испытания двух танков. Нашего с дизелем и его с бензиновым мотором. В боевых условиях, на КВЖД.

По залу пронесся взволнованный шепот. Руднев снял очки, едко усмехнулся:

— На КВЖД? Но там же сейчас такая каша заварилась.

— Именно, — я кивнул. — Реальные бои с китайскими милитаристами. Черноярский рассчитывает, что в боевых условиях проявятся все недостатки нашей машины.

— Сколько у нас времени? — деловито спросил Звонарев, что-то чиркая в неизменном блокноте с расчетами.

— Неделя на подготовку. Потом отправка на Дальний Восток.

Вороножский, до этого молчавший в углу, вдруг встрепенулся:

— Николаус предсказывает успех! Звезды сейчас в благоприятном положении для технических свершений!

— Звезды звездами, — я развернул на столе привезенные документы, — но нам нужно срочно доработать ходовую часть. Особенно катки — они должны выдержать сопки и болота.

Варвара склонилась над чертежами:

— А что с трансмиссией? В горах потребуется особый режим работы.

— Именно поэтому я собрал вас всех. Нужно действовать быстро и слаженно. У каждого свой участок работы.

Я начал было распределять задания, когда в дверь постучали. Вошел взволнованный секретарь:

— Леонид Иванович, там это… Звяга собирает внеочередное партсобрание. Говорит, срочный вопрос о «нездоровых тенденциях» на производстве.

Я переглянулся с Варварой. В ее глазах мелькнуло беспокойство, она тоже поняла, что это неспроста.

— Вот еще забота, — пробормотал Руднев, нервно протирая очки. — Только партийных разборок нам сейчас не хватало.

— Ничего, — я поднялся. — Работайте по плану. С партсобранием я разберусь сам.

Уже у двери я обернулся:

— И да, учтите — все материалы по танку все также под грифом «совершенно секретно». Ни слова за пределами нашей группы.

Когда я шел по коридору, в открытое окно доносился заводской гудок, вызывающий рабочих на смену. Где-то вдалеке громыхал паровозный состав.

Я размышлял о том, что Черноярский явно действует не только в Москве. Похоже, у него есть свои люди и здесь, на заводе. И внезапная активность Звяги — лишнее тому подтверждение.

Надеюсь, я ошибаюсь, что это не так.

В противном случае, придется вести борьбу на два фронта — готовить танк к испытаниям и отбиваться от политических нападок. Впрочем, не привыкать…

Старый заводской клуб был набит до отказа. Душный летний вечер превратил помещение в настоящую парилку. Красные знамена на стенах безжизненно обвисли, портрет Ленина над сценой словно хмурился на происходящее.

Я сидел в президиуме, краем глаза наблюдая за Звягой. Он заметно нервничал, теребя партийный значок на лацкане потертой кожанки. Рядом с ним примостился незнакомый товарищ из райкома — худощавый, с острым крысиным лицом и блокнотом наготове.

В зале собрался весь партактив завода. Я узнавал знакомые лица: вот Потапов из литейного, всегда поддерживавший наши начинания, вот Семеныч из механического, убежденный сторонник «пролетарской линии». В задних рядах маячила массивная фигура Кондратьева, парторга инструментального цеха.

— Товарищи! — Звяга поднялся, опираясь на трость. Его хриплый голос эхом разнесся под высоким потолком. — Сегодня мы собрались для обсуждения крайне тревожной ситуации!

Я мысленно отметил, что формулировки явно не его — кто-то хорошо подготовил выступление.

— На нашем заводе, — продолжал Звяга, воинственно выставив подбородок, — сложилась нездоровая обстановка! Отдельные руководители, — он выразительно посмотрел в мою сторону, — увлеклись техническими экспериментами в ущерб партийной линии!

По залу прокатился ропот. Я заметил, как товарищ из райкома что-то быстро строчит в блокноте.

— Вместо развития массового производства для нужд индустриализации они гонятся за сомнительными новшествами! — Звяга повысил голос. — Окружают себя подозрительными специалистами! Игнорируют мнение рабочего коллектива!

Ах вот оно что. Нет, без Черноярского здесь явно не обошлось. Он решил ударить по самому больному — по политической благонадежности. Неплохой ход.

— А самое опасное, — Звяга сделал драматическую паузу, — это явные признаки правого уклона! Ставка на «спецов» вместо выдвижения рабочих кадров! Пренебрежение партийным контролем! Потакание частнособственническим настроениям!

Кондратьев в заднем ряду одобрительно загудел. Несколько активистов зааплодировали.

Я внимательно вглядывался в лица собравшихся, прикидывая расклад сил. Большинство пока заняло выжидательную позицию. Но если не переломить ситуацию, Звяга может добиться своего.

— В связи с этим, — парторг достал из планшетки какую-то бумагу, — предлагаю создать специальную комиссию для проверки всей деятельности технического руководства! Установить жесткий контроль над расходованием материалов! Пересмотреть кадровую политику!

Торопится, отметил я про себя. Значит, время поджимает. Видимо, Черноярскому нужно заблокировать наш проект до испытаний.

— А также, — Звяга повысил голос, — поставить перед райкомом вопрос о соответствии отдельных руководителей занимаемым должностям!

Я почувствовал, как напряглась спина. Вот оно — главное острие удара. Попытка снять меня с должности руками партийной организации.

Пока выступали «подготовленные товарищи», я молниеносно просчитывал варианты. Можно, конечно, пойти в лобовую атаку, напомнить о важности проекта, о поддержке высшего руководства. Но это рискованно, обвинят в зажиме критики.

Нет, нужно действовать тоньше. Для начала выпустить на трибуну Потапова и других сторонников. Пусть расскажут о реальных достижениях, о пользе новых технологий. Потом…

В этот момент я заметил, как в зал тихо вошла Варвара. Она встала у стены, скрестив руки на груди. В глазах читалось беспокойство.