Буря (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Война — это не только боевые действия, армия, которую нужно обеспечить всем необходимым, но и тыл.

А тыл уже отреагировал на начало войны повышением цен. Покамест, некритично, потому что резко подскочила цена на те товары, что завозились из Европы. Бутылка французского шампанского, стоившая до войны пять рублей, теперь стоит двадцать, а духи, привезенные из Парижа, продают по тридцать рублей за флакон. Немецкие безопасные бритвы стоили по два рубля пятьдесят копеек, стоят нынче по три рубля, зато лезвия «подскочили» с двадцати копеек до полтинника. Странное дело. Часы Россия свои выпускает, не хуже швейцарских, автомобили тоже дадут фору любым европейским, а почему же с лезвиями-то так скверно? Непорядок. Спрашивал у Кутепова — тот говорит, что безопасная бритва — это ненужная роскошь, мол, у нас «опасные» бритвы великолепные, потому особо и не заморачивались. А для тех, кто безопасные предпочитает, нет смысла отдельное производство заводить. В Германии лезвия качественные, стоят недорого.

Я сам предпочитаю пользоваться безопасной бритвой. Опасаюсь, что если возьму в руки опасную, то ненароком перережу себе горло, а звать брадобрея, как это положено царствующей особе, не хочется. При дворе, кстати, теперь тоже такая мода у мужчин — бриться лично. Предполагаю, что цирюльники, оставшиеся не у дел, поминают молодого императора нехорошими словами.

Ладно, с безопасными бритвами и лезвиями я заморачиваться не стану, в крайнем случае, сам научусь пользоваться опасной бритвой, или Соню попрошу брить щетину у любимого мужа.

Смущает другое. Отчего-то подорожали продукты первой необходимости. Скажем, по сводке, что дает мне министерство финансов, 21 июня пуд ржи стоил семь рублей, а в июле уже восемь. Да, чего это они рожь в пудах считают? Кажется, у нас уже метрическая система давно введена.

Так. Сахар. Килограмм стоил шестьдесят копеек, а теперь восемьдесят. Подсолнечное масло — полтинник за литр, а теперь семьдесят копеек. Килограмм мяса 1-го сорта стоил рубль, второго сорта — восемьдесят копеек, а теперь первый сорт уже стоит полтора рубля, а второй — девяносто копеек.

И с чего это, интересно? Перебоев с поставками продуктов нет, дефицита тоже. Это так рынок отреагировал? А не пора ли вводить фиксированные цены? Надо подумать, посоветоваться. С одной стороны — фиксированные цены штука неплохая, а с другой появится «черный рынок», на котором будут продавать те же товары, только скупленные по фиксированным ценам. Разумеется, спекулянтов станем отлавливать и наказывать, но лучше бы обойтись без этого.

А ведь все может быть. Не пришлось бы нам здесь талоны вводить на продукты и товары первой необходимости. Кстати, я очень удивился, узнав, что после объявления войны, мои подданные не ринулись скупать спички, мыло и свечки, а заодно и чай сахаром и макароны, как это было в моей истории. Или здесь просто народ непуганый? Вполне возможно. Революции не было, гражданской войны тоже. Нет опыта выживания.

Еще министр финансов предлагает ввести бумажные копейки. Помнится, в Первую мировую войну такое было, потому что медь, из которой чеканили разменные монеты, уходила на пули. Но в каком году ввели бумажные копейки? Не то в пятнадцатом, не то в шестнадцатом. Не забегает ли мой министр вперед паровоза? Или он у меня такой умный, что пытается заранее предугадать события?

Пожалуй, дам согласие. Уже сам факт того, что в обращении имеются копейки — это уже неплохо. Но не подхлестнет ли выпуск бумажных копеек инфляцию? С другой стороны — не должно. Инфляция — это ведь не только переизбыток денег, а еще и недостаток товаров.

Ладно, пока оставим этот вопрос, не будем спешить. Но вот кое-что для тыла сделать необходимо. Прежде всего — нужно ввести поощрения для тружеников, которые работают в поте лица, отдавая фронту и свое здоровье, и даже жизнь.

Нужны, если говорить казенным языком, меры поощрения. Значит, пусть отличившихся тружеников награждают Почетными грамотами, а для особо отличившихся введем медаль. Почетной грамотой может наградить губернатор от своего имени (закажу стандартные в типографии), а вот медалью стану награждать я сам. Ну, не то, чтобы совсем уж сам, а тот же губернатор, но уже от моего имени. А на предприятиях начальники цехов и директора заводов, включая частные, пусть озаботятся.

Как лучше назвать? Мудрить не стану, а воспользуюсь опытом моей истории. Либо «За трудовое отличие», либо «За трудовую доблесть». Пусть будет «За трудовую доблесть».

Мой портрет на аверсе вовсе не нужен, пусть там летит самая славная птица — двуглавый орел. А на реверсе будет надпись. Возможно, кое-кто и станет смеяться над наградами, но этими «смехачами» станут те, кто наградой обделен. А молодые парни станут с удовольствием носить медаль, чтобы похвастаться перед девками.

То, что сейчас покажется странным, через много лет станет важным. И авторитет тружеников тыла повысится. Все-таки, не зря сказал Сергей Михалков: «Из одного металла льют, медаль за бой, медаль за труд!»

Кстати, надо бы отыскать Михалкова, да озадачить его написанием Гимна империи. «Боже царя храни!» мне не нравится, а вот о том, что «Россия священная наша держава» — самое то!

Значит, учредить статут медали, утвердить ее изображение и начать штамповку. А стоит предусматривать какие-то материальные составляющие? Насколько помню, кавалеры орденов у нас получали еще и деньги в придачу к наградам. А вот полагались ли денежные выплаты тем, кто удостоен медалей, уже не помню.

Пожалуй, денег для лиц, удостоенных медалей я давать не стану. Зато у них будут льготы для поступления в высшие учебные заведения (и у их детей, если что!). Какие еще льготы могут быть? А, можно еще для тех, кто удостоен награды, назначать прибавку к пенсии. Пенсии по возрасту в этой реальности есть. Кстати, пенсионный возраст мужчины здесь тоже, как и у нас — шестьдесят пять лет. Это на предприятиях. В сельском хозяйстве пенсий нет. Ладно, после войны введу. Но только для тех, кто является наемным работником. Землевладельцев, которые у нас еще и земледельцы, это не коснется.

А вот для женщин пенсионный возраст не предусмотрен, потому что не полагается женщине работать.

Итак, нужен указ о пенсиях для рабочих, получивших травмы на предприятиях, а еще пенсии семье по потере кормильца. Для военнослужащих все это предусмотрено, а для крестьян и рабочих отчего-то нет.

Итак, производственная травма, повлекшая за собой утрату здоровья, приведшая к нетрудоспособности кормильца, обеспечивается со стороны государства пенсией в размере… Какой размер? Надо думать. Вот, убей бог не помню стандарты моего времени. Первая группа инвалидности, вторая, третья. Впрочем, а чего я сам думать стану? Моя задача — задать общее направление, а детали пусть обдумывают медики и юристы. Напишу записку для юристов, пусть они проводят консультации, а уже на основе всего этого составят проект указа.

И пусть продумают — в каком случае пенсию не стоит платить? Например, если работник явился на предприятие пьяный, сунул руку в работающий станок, он заслуживает пенсию? Пожалуй, что нет. А заодно наказывать мастеров, которые допустили такого работничка в цех, охранников, которые не остановили «трудягу» прямо на проходной.

Итак, работяга безрукий, без пенсии и без возможности работать. Вроде, его вина. А если у него семья, малые дети? Дети-то в чем виноваты? Не будь войны, какую-нибудь работенку бы ему отыскали, а сейчас?

Нет, определенно не придумаю, да и времени нет, пусть юристы обдумывают. Думать за всех — так мне и «думалки» не хватит.

Глава 5

Быть или не быть

В мой кабинет, постучавшись, вошёл Трофим. В руках его был поднос с кофе, который я ранее просил принести. Только стоило ему переступить порог, как он в нерешительности застыл, округлив глаза. Я не сразу понял, в чём дело и хмуро посмотрел на него. Затем краем глаза увидел парившее в воздухе и медленно вертевшееся вокруг своей оси пресс-папье.