Павел Дмитриев - Время "собирать камни"
— Неудобно, — подозрительно легко согласился Шелепин. И добавил очень просто и серьезно: — Но тебе придется что-то придумать прямо сейчас.
Кажется я понял, у кого учились искусству "наездов" братки шальных 90-х. И понимает разум, что в конечном итоге прикроет Александр Николаевич от этой напасти и меня, и Староса, и проект "Орион". Слишком много сил он в него вложил, чтоб из-за такой мелочи начать репрессии направо и налево. Но сфинктер все равно сжимается, да и просто обидно!
В попытке решить проблему я начал перебирать в уме все, что я знал о программировании в будущем. И…
— Бинго! — едва не закричал в полный голос. — Нашел вариант! — не слыша возражений, я начал развивать мысль. — Есть программа для бухгалтерии, 1С, я про нее с самого начала в своих "записках" писал. Так вот, в ней разрешено использовать хоть русский, хоть английский синтаксис, и вроде бы, даже одновременно. Если подобное сделать на "Орионе", можно будет операторы писать хоть по-итальянски, или там по-немецки. Имена переменных тоже, хоть через букву латиницей-кириллицей. Конечно, памяти потребуется немного поболее, а еще у них всякие умлауты[25] есть… Но интерпретатор живет в ПЗУ, там уже не критично, а без точек и крышичек над буквами европейцы как-нибудь переживут первое время.
— Можешь когда хочешь! — подобрел голос Шелепина, красавец просто, добрый и злой следователь в одной тушке. — А чего ж ранее-то не предложил? Старос куда смотрел?
— Не подумал, — замялся я. — Английский такой простой!
На той стороне линии послышался всхрип. Как бы беды не вышло…
— Ладно! — спустя некоторое время продолжил Аленсандр Николаевич. — С тобой и Филей… Филиппом все понятно. А вот куда смотрел Шокин… — продолжил Шелепин по сути сам себе. Потом спохватился: — Как говоришь, назвать это все можно?
— Эээ… — замялся я, — может быть мультилингвистический язык "Багол"?
— Пойдет! — выдал окончательное решение президент.
И отбился, не сказав ни спасибо, ни до свидания.
…Самым забавным стало то, что внедрение нескольких языков оказалось до смешного простым делом. Код программы, для сокращения объема, хранился в ОЗУ совсем не в том виде, который набирал с клавиатуры программист, а только после обработки специальной программой-препроцессором. К примеру, введенный оператор PRINT в память записывался в пару символов, к примеру "@Х". Небольшое изменения, и… Оператор ПЕЧАТЬ или DRUCKEN превращались в точно такой же "@Х"! При выводе на экран или "Консул" производилась обратная операция — естественно, с учетом "заранее выбранного региона". Таким образом написанный "на русском" софт, после вывода на магнитный диск "Спирали-3" и последующего считывания "Орионом" с экспортной ПЗУ, отображался на экране с английскими (немецкими, французскими или еще какими-нибудь) командами и аргументами функций.
Вышло очень красиво политически, вот только никаких реальных бонусов не давало. Причина в названиях переменных и комментариях. Они оставались в неизменном виде, и после "переноса" в другой язык превращали текст программы в по-прежнему работающее, но трудночитаемое месиво. Что до меня, так идея "программирования по-русски" немилосердно резала глаза несогласованными падежами, и вообще, получилось глупо и неудобно. Более того, большинство знакомых мне программистов продолжало использовать в работе англоязычную транскрипцию.
Впрочем, не все было плохо. Первые же внедрения техники показали, что простые инженеры относятся к командам на родном языке куда более лояльно, чем профессионалы. Это даже повлекло за собой одно весьма неочевидное следствие. А именно, для распечатки текста теперь годилась любая электрическая пишмашинка со стандартной русской раскладкой, лишь бы только ничего не мешало "подпаять контакты". Сперва я полагал, что наконец-то вместо двуязычных, а значит, не имеющих маленьких русских букв пишмашинок, на ВЦ появится нормальная отечественная техника. Но… Промышленность СССР не смогла освоить это сверхсложное устройство[26]. Поэтому процесс двинулся строго в обратную сторону, и скоро особым секретарским шиком стали сине-белые "Консулы" с перепаянными литерами.
* * *… По "странной" причине, родной язык на экране монитора пришелся по вкусу не только русскоязычным инженерам, студентам, и даже школьникам. Сложно сказать, на сколько это помогло советским компьютерам в конкурентной борьбе за европейский и американский рынок, но много позже славный своими неоднозначными высказываниями "отец Алгола" Эдсгер Вибе Дейкстра писал: "Именно многоязычный "Багол" сделал "Орион" первым!"
3. Некоторые вопросы идеологии
Весна не лучшее время для забавы с ружьями, однако Завидовские[27] егеря расстарались, и никто из гостей не ушел из леса обиженным. Даже не особо уважающий охоту Шелепин не смог удержаться — вместе с соратниками по партии, в специальной темно-зеленой шляпе-трилби, он тихо крался в ночной тишине леса, искал кажущиеся огромными силуэты глухарей на фоне светлеющего неба, и… Раз за разом стрелял в токующих, забывших все на свете птиц.
…Солнце не успело миновать полудень, и упорно карабкалось вверх по синеве неба. С той же самой неизбежностью охота членов Президиума ЦК КПСС перетекла в ранний обед. Никаких особых формальностей, перед охотничьим домиком, на широкой поляне в сосновом редколесье, обслуга охотхозяйства составила в ряд два обычных, изрядно потрепанных непогодой кухонных стола без скатерти, так что был виден их покоробившийся местами светлый шпон[28]. Спешно приготовленную поварами дичь дополнили закуски, бутылки с "Боржоми", а так же алкоголь — по вкусу каждого из присутствующих. Посторонних не было, старые коммунисты любили простоту, и без труда обходились за столом своими силами.
Первые тосты "с полем" не заставили себя долго ждать. Тем более забавных моментов хватало на любой охоте, сейчас же подтрунивали над Брежневым, который, при вполне заслуженной славе меткого стрелка, умудрился промазать два раза подряд едва ли не в упор, досталось "на орехи" угодившему головой в муравейник Демичеву, Кириленко едва не выставил глаз сучком, хорошо, спасли очки… Казалось, ничто не помешает руководителям огромной страны расслабиться по привычному застольному сценарию.
Однако, уже после второй рюмки Председатель Верховного Совета СССР напрочь отмел в сторону традиции:
— Понимаю, не самое подходящее время и место, однако, когда мы еще соберемся в таком тесном кругу? — Шелепин устроился поудобнее на плетеном сидении стула и обвел глазами соратников по партии. — Кстати, скоро будет пять лет, как мы посла… проводили на пенсию Никиту Сергеевича. Пора бы подвести некоторые итоги.
— Что, без поллитры не получается? — Геннадий Иванович Воронов примеривался к следующей порции настойки. — Давай уж, не томи!
— На основы покушаешься? — Со странным смешком прищурился Микоян.
— Пока Миши нет, можно, — ворчливо поддержал шутливый тон Алексей Николаевич Косыгин, подливая вино генеральному секретарю. — Ты же нас не выдашь завтра?
Фраза прозвучала явно двусмысленно, впрочем, ее никто не принял всерьез. За скромным "охотничьим" столом собрались самые влиятельные члены Президиума ЦК, которые, очевидно, не могли устраивать заговоры против самих себя. Однако следующие слова Шелепина показали, что в каждой шутке есть доля правды:
— Угадал, Анастас Иванович, именно на основы. Точнее, мне бы хотелось затронуть вопросы идеологии.
Над столом мгновенно повисла тишина, подобные темы в СССР были делом слишком серьезным. Еще совсем недавно, буквально четверть века назад, следование неправильной идее заканчивалось расстрельным подвалом. Оборвался даже скрип стали об фарфор — Брежнев, прислушиваясь, приостановил разделку тушки запеченного в сале глухаря. Но Александр Николаевич уже перешел свой рубикон, и продолжил рассказ, не обращая внимания на подобные мелочи:
— Карл Маркс, а потом и товарищ Ленин смогли заглянуть очень далеко в будущее, но… — Шелепин замялся, ересь была слишком велика даже после водки и "прививки будущего". — В настоящее время уже можно видеть серьезные отличия теории от практики. Коммунизм как наука нуждается в серьезной модернизации! Формулировки не наша задача, поэтому попробую передать только суть, — Председатель Верховного Совета невольно заторопился, пытаясь закончить мысль до возражений соратников по партии. — Мы уже не раз говорили, что международные империалисты попросту обхитрили свой пролетариат! Оказавшись в глубочайшем кризисе за всю свою историю, буржуазия сумела найти в себе силы отказаться от основных принципов либерализма, и теперь пытается оправдать свое дальнейшее существование, нагло заимствуя социал-демократическую идеологию. Да что там, они даже коммунизм уже не отрицают, а просто относят его на далекую перспективу! Можно сколько угодно говорить, что это обман, что именно разрешение существующих противоречий капитализма и есть коммунизм. Это безусловная правда, только… Не прошло и года, как мы могли убедиться своими глазами — де Голль практически шутя справился[29] с самым мощным за последнее десятилетие европейским восстанием, почти революцией, отделавшись неясными обещаниями принять шестидесятилетний пенсионный возраст и сорока часовую рабочую неделю.
