Андрей Посняков - Дикое поле
— Подливка — это хорошо, вкусно!
— Кушайте на здоровье! — присела рядом начальница. — Может… настойки хотите? Так, с устатку.
— А есть? — тут же переспросил Василий с интонациями потерпевшего кораблекрушение, вдруг увидевшего совсем рядом землю.
Алевтина Матвеевна усмехнулась:
— Да найдется. Сейчас, принесу.
— Ну? — доев макароны, Ратников посмотрел на Люду. — Как поиски?
Девушка улыбнулась:
— Ищем. У меня, кстати, раньше к вам вопрос был… ну, когда думала, что тот погибший мальчик — ваш приемный сын.
— А что за вопрос? Давайте, давайте, спрашивайте?
— Ну, — инспекторша чуть смущенно пожала плечами. — Теперь уж это не к вам… а к кому — не знаю.
— Ну, Людочка, — светски улыбнулся Ганзеев. — Скажите, раз уж начали — в чем там дело-то? Просто изнемогаю от любопытство, что же такое вы хотели спросить у моего друга? Прямо теряюсь в догадках.
Ратников хохотнул: ишь ты, павлин, распустил перья!
— Ну… раз вы так просите…
Люда принесла лежавшую на скамейке у окна папку, раскрыла…
— Вот! — фотографию она протянула вовсе не Василию, а Мише. — Что скажете?
— А что это? — Михаил и в самом деле не очень понял, что было изображено.
— Увеличенный и обработанный снимок того, что было под мышкой у погибшего мальчика.
— Так-так-так-так-та-ак! — внимательно вглядываясь в фотографию, задумчиво протянул Ратников. — Буквы какие-то… древнерусские. Ну да… «И. Мир». Что за «мир»? Клеймо какое-то!
— Вот и я думаю — очень похоже на клеймо! Может быть, здесь и зацепка — откуда ребенок сбежал, зачем?
— Ай, Людмила, ай, молодец, — похвалил Ганзеев. — Замечательно рассуждаете! Нет, в самом деле.
В этот момент в столовую вернулась начальница с саквояжем, из которого и достала бутылочку смородиновой наливки, столь чудесного цвета и изысканного запаха, что попробовать не отказался никто, даже инспекторша.
Так вот, вчетвером и выпили: за успех в поисках.
Ганзеев снова принялся болтать, а вот Михаил как-то рассеянно смотрел в тарелку. Еще бы… Возникла уже у него одна догадка, о которой никому нельзя было рассказать, чтобы не приняли за полного и конченого психа.
Ну, конечно — клеймо! «И. Мир» — Ирина Мирошкинична, боярыня из древнего и влиятельного новгородского рода… Главарь банды людокрадов в тринадцатом веке!
Глава 4
Лето. Побережье Азовского моря
ГАУПТВАХТА
Тихо, тихо…
Редко, редко
Полночь брызнула свинцом, —
Мы попали в перестрелку,
Мы отсюда не уйдем.
Что и говорить, поиски Артема велись оперативно, о чем красноречиво свидетельствовал наклеенный на павильон автобусной остановки листок с портретом пропавшего мальчика и надписью «Внимание — розыск!». Ну и ниже, мелким шрифтом — двенадцать лет, волосы светлые, телосложение, рост, цвет глаз…
— Да, быстро вы, — обернувшись к Людмиле, одобрительно заметил Ратников.
Девушка улыбнулась, и стоявший рядом с ней Ганзеев тоже раздвинул губы в улыбке — ну, этот-то ясно, чего лыбился. Все ж удалось с инспекторшей переспать!
Он и разбудил утром Мишу, явился — не запылился, предложив с утра пораньше пойти прогуляться, заодно и проводить… гм… кое-кого.
Автобус пришел быстро — бело-голубой «Лиаз». Галантный опер помог даме подняться в салон и даже чмокнул в щеку, против чего Люда вовсе не возражала, наоборот, улыбнулась и помахала на прощание рукой.
— Хорошая девушка, — глядя вслед отъехавшему от остановки автобусу, мечтательно протянул Василий. — Нет, правда.
Ратников цинично хмыкнул:
— Кто б сомневался — да только не я! Ну! И что ты тут предлагал посмотреть?
— Да вон, — подполковник кивнул на видневшиеся неподалеку ворота. — Глянем, что там за хрень, в этом санатории бывшем. Я заметил, туда грузовик какой-то проехал… вроде как с кирпичом, что ли.
Михаил пару секунд соображал, что к чему, а потом усмехнулся:
— Ага, понял: это тот самый «концлагерь», что мы с черного хода — с залива — видели.
— Ну да — а тут у них, похоже, вход парадный!
— Ага… только вряд ли они кого-то ждут. Уж не нас — точно.
— А мы к ним в гости напрашиваться не будем… пока, во всяком случае. Здесь вот, на остановочке посидим, понаблюдаем. — Ганзеев вытащил из кармана сигаретную пачку. — Покурим?
— Кури, а я воздержусь, пожалуй.
— О! Молодец, ожил, значит, немножко? Часика через два опять на ту косу сходим, побродим по бережку, посмотрим, уже куда как внимательней.
— Посмотрим… Понимаешь, Ганс, я все думаю — куда же Темка мог деться-то? Разные, знаешь, нехорошие мысли бродят. Ну, как так могло случиться? Парни-то, Вовка с Русланом, клянутся, что именно с Темой они утром шли… а потом оказывается, что утонул не он. Ну, сколько они там Тему ждали, минут десять? Так ведь сказали…
— Да, вряд ли больше. И вот за эти десять минут, Миша, произошло что-то такое, чего мы еще не знаем.
— Ну, кое-что знаем, — вдруг улыбнулся Ратников. — За эти десять минут произошла подмена — Тема и некий очень похожий на него мальчишка, причем в Теминой же одежке. Мальчишка утонул… или был кем-то утоплен!
— Хм, вряд ли, конечно… — подполковник задумчиво почесал затылок. — Хотя и эту версию со счетов сбрасывать нельзя — толком ее и не проверяли! Да, с косы, с заливчика этого незаметно не убежишь — ребята увидели б… А если убийца и не пытался никуда убежать? Просто утопил парня и спрятался… к примеру, под одной из лодок?
— Не мог! — резко возразил Михаил. — Парни-то что говорят, вспомни? Услышали крик, сразу побежали, и мальчишку того из воды вытащили… Так что убийца уж никак не мог на берег выскочить — им навстречу!
— М-да, не мог… — Ганзеев согласно кивнул и тут же выдал новую версию. — А если это аквалангист?
— Ты еще скажи — космонавт!
— Нет, правда… Просто — утопил, увидел бегущих мальчиков, отплыл метров на двадцать, там же, под водой, и затаился, переждал…
— Профессионал, что ли?
— А почему б и нет? Мы же не знаем, кто тот несчастный пацан и откуда? Может, что-то не то, что нужно, увидел, его заметили, погнались, искали… а он скрывался при помощи Темки, пока вот, не нашли…
— Вася, Вася! Эй! — Ратников помахал ладонью перед глазами приятеля. — Тебе романы ненаучно-фантастические писать.
— О! Ты сейчас как начальник мой говоришь — словно в слово! Или как дед… Он, кстати, тоже что-то такое пописывал… рассказы, в детстве еще — его даже «Капитаном Грантом» прозвали. — Ганзеев ничуть не обиделся, рассмеялся, и продолжал, уже куда более серьезно: — А что, чем плоха версия? Может быть, вот за этими воротами, за забором, что-то такое творится… а парень случайно увидел, вот они его и… бродяжка, чего бояться-то? А твоего Артема… ой, извини…
— Да понял я — типа его просто захватили и держат, чтоб чего не надо не разболтал. А трогать бояться, потому как просекли, кто не беспризорник, — последствий опасаются. Так?
— Так. Но, может, он и сам где-то затихарился — и просто боится показываться. Этих вот людей и опасается, может, даже видел того… аквалангиста.
— Сам ты аквалангист, Василий! Но… в общем-то, ты в чем-то прав. Может, и затаился Темка — испугался просто… Но мог ведь и позвонить!
— Да мало ли что с мобильником, начальница ж совершенно верно сказала — разрядился, потерял, отобрали. Может, до сих пор на берегу лежит — волной на песочек вынесло. Сходим, глянем.
— Да надо посмотреть, — согласился Михаил.
— О, смотри, смотри! — Ганзеев возбужденно кивнул на ворота, левая створка которых вдруг начала медленно отъезжать в сторону, выпуская с огороженной территории грузовик — желтовато-бурый бортовой «МАЗ» с запыленными номерами. В кабине сидели двое…
— Опаньки! Вот кого и расспросить! — Василий быстро вскочил на ноги. — Ты уж, Миш, сам на пляже посмотри, а я… Коль уж такой удобный случай… Эй, эй! — выскочив на шоссе перед грузовиком, опер замахал руками.
К большому удивлению Ратникова, «МАЗ» послушно остановился.
— Слышь, командир, выручай! — заблажил Веселый Ганс. — В город срочно надо.
Водитель — усатый, кулацкого облика дядька — высунулся в окно:
— Штука гривен!
— Согласен!
— Тогда залезай… Мыкола, подвынься.
Обдав Мишу вонью выхлопных газов, грузовик неспешно покатил к райцентру. Василий, правда, успел обернуться и махнуть рукой.
Ратников посидел еще с полчасика, да так ничего и не высидел — ворота больше не открывались, никто не выезжал, не заезжал, не заходил, все было глухо, как в танке, осталось лишь уповать на то, что ушлому питерскому оперу удастся хоть что-то узнать.
За лесополосой показалось солнце. Умытое и радостное, оно зависло над тополями этаким апельсиново-оранжевым улыбающимся колобком, протянув поперек шоссе черные тени. Рядом с остановкой, в кустах жимолости, весело щебетали птицы, и легкий освежающий ветерок приносил с собой соленый запах моря.
