Андрей Посняков - Дикое поле
— Купаться будем, дядь Миша? Вот здорово!
Быстро сбросив пиджак, рубашку и галифе, Ратников надел на запястье браслетик… немножко жаль было оставлять ТТ, только ведь в трусы его не засунешь, да и все равно — патронов нет.
— Побежали, Темыч! Тех парней догоним!
— Тех? Да легко!
— И сразу с разбега — в море.
Догнали. Пронеслись вместе со всеми. И — вместе со всеми же рванули в море.
— Ур-а-а!!! — бросаясь в волну, радостно кричали пионеры.
— Дети, осторожнее, не толкайтесь! Кадушкин! Да не толкайся ты, кому сказано?!
Опять та пухленькая вожатая. Как же ее? Сейчас и не вспомнить.
— Кстати, Кадушкин, ты доклад наконец приготовил?
— О клике Тито?
— Ну, о чем же еще, горе ты мое луковое?
— А-а-а… Фрося, а почему тут сегодня милиции столько? Что, утонул кто-то?
— Да не знаю точно. Говорят, ночью мотобот от пирса угнали.
— Мотобо-от?! «Эспаньолу», что ли?
— Сторож сказал — катера ночь в море ушли.
— Катера? Ну, тогда поймают. Куда мотоботу до катеров?
А вот не скажи, — про себя ухмыльнулся Ратников. Выходит, ушла Алия… Куда вот только, в прошлое или в будущее? Ладно, черт с ней…
— Темыч! Поплыли во-он к той косе, видишь?
— Ага… Дядь Миша, а за нами лодка! Наверное, спасатели.
— Ага, Чип и Дэйл…
— Граждане, немедленно выйдите на берег! — прямо за спиной раздался усиленный мегафоном голос. — Повторяю — немедленно выйти на берег!
На берег… Ага, как же!
— Темыч, давай руку…
Браслет сломался легко… И набежавшая волна захлестнула обоих беглецов — Михаила и Тему.
Ратников вынырнул и, отплевываясь, поднялся на ноги — выкинуло-то на отмель… как раз в ту самую протоку, что… А вокруг, между прочим, никого не было!
— Темыч! — громко закричал Миша. — Арте-ом!
Никакого ответа!
Где же, черт побери, парень? Утонул, что ли? Да нет… мелко тут. Значит, остался там? Черт… выходит, что зря все?
Ратников хмуро поднялся на косу, к старой лодочной станции, снова взглянул на море… И вдруг увидел вбегающего в воду мальчишку… за которым гнались двое мужчин!
— Арте-ом!
Ратников проворно бросился в воду, закричал:
— Всем стоять! Милиция!
А мужики уже догнали Артема… один повалил парня в воду, принялся топить, другой…
Другого Ратников сразу же ударил в челюсть — уж что-что, а драться умел. В отличие от этих… да-а… таким доходягам только с детьми и биться.
Однако!!!
На запястье доходяги блеснул браслет! Желтенький, в виде змейки…
А ну-ка…
Ратников наклонился, еще разок двинул парня в челюсть, чтобы меньше ерепенился, и, проворно стащив украшение, бросился на второго.
Тот, не будь дураком, тут же оставил в покое Артема и быстро побежал к берегу… Оправившийся от удара первый злодей, поднимая брызги, помчался следом. Ясно — куда. На базу…
Ратников махнул рукой: ну и ладно, не пришел еще ваш час, не пробил.
— Темыч, ты как?
Мокрый мальчишка в майке и темных шортах испуганно посмотрел на Мишу.
— Ты как, спрашиваю?
Ратников вдруг осекся — это был не Артем!
Совсем другой мальчик, тело которого Михаил видел в морге!
— А ну-ка, подними руку… Не, не ту, левую…
Миша оттянул рукав: ну, точно! Клеймо «И. Мир» — боярыня Ирина Мирошкинична.
— Ты что же, холоп беглый?
— Боярыни Ирины челядин… — Жалобно всхлипнув, мальчишка повалился на колени — прямо в воду, хорошо хоть мелко было. — Не губи, княже! Не хотел я бежати…
— Ладно… Домой хочешь? Правда, думаю, в полон попадешь к татарам или к бродникам.
— Лучше уж в полон, чем здеся… у диаволов этих.
— Как знаешь. Мое дело предложить. На вот… ломай! — Сняв браслет, Ратников протянул его мальчишке. — Ну что глазками хлопаешь? Сказано тебе — ломай!
Послышался хруст… Парнишка тут же исчез, как и не было.
Михаил довольно потер руки — ну хоть с этим уладил… Обернулся, услыхав рядом, на косе, чьи-то шаги.
— Артем!!!
— Дядя Миша! Ты как здесь? На родительский день приехал?!
— Ну… да. На родительский. Соскучился очень.
— Вот здорово! Я даже не думал, что ты…
— Ну, здорово, Темыч! Ты как здесь?
— Да хорошо. Только… — Артем вдруг отстранился. — Дядь Миша, ты пацана здесь не видал?
— Не, не видал. Никого не было. А что за пацан-то?
— Да так… один… Значит, уехал уже. Он вообще-то домой собирался… Жаль, даже не попрощались.
— Те-ама-а-а!!! — с берега донесся крик.
— Это дружки мои, Вовка с Русланом, — улыбнулся мальчик. — Ну, я говорил уже — нас в лагере мушкетерами прозвали.
Та-ак…
Ратников лихорадочно соображал, что же случилось? В общем-то, все правильно — плыли-то они навстречь солнцу… значит, и провалились — раньше. Дня на два. До того, как…
Да, но ведь Артем — здешний, а не тот, что…
— Слышь, Темыч… Ты что-нибудь про Золотую Орду помнишь?
— Не, мы не проходили еще. В этом году только будем. А что ты спрашиваешь, дядя Миша?
— Так… — Ратников взъерошил мальчишке волосы… и вздрогнул.
На Темкиной шее, слева, зияла большая едва поджившая царапина. След йисутской стрелы!
— Ты чего замолчал, дядя Миша?
— У тебя что с шеей-то?
— С шеей?
— Царапина, говорю, откуда?
— Царапина?
Мальчик потрогал шею рукой:
— Ой, и правда. А я и не заметил! Наверное, где-то о гвоздь зацепился.
— Угу… о гвоздь… Слышь, Темыч, мы ведь с Машей тебе деньги в лагерь давали?
— Ну, да. Рублей двести осталось еще.
— Маловато… у меня, видишь ли, на пляже все вещи украли!
— Ну ты, дядь Миш, и раззява! А денег я у пацанов займу, ты не сомневайся… Ой! — Артем озабоченно похлопал глазами. — А как же ты в лагерь пойдешь? О! Мы с ребятами сейчас на рынок сбегаем, одежду тебе купим, там много всего дешевого в сэконд-хэнде. Ты нас тут подожди, а потом уже — в лагерь.
— Не, Темыч, в лагерь я чуть позже зайду — извини, дела. Родительский день когда у вас?
— Через два дня.
— О! В самый раз. Еды какой-нибудь на рынке купите.
Ратников так и перекантовался здесь, в полуразвалившемся сарайчике бывшей лодочной станции, а на исходе второго дня подался к профилакторию. Просто подошел к воротам… полюбовался на штурм — да, собственно, никакого штурма и не было — злодеи сдались сразу же, видно было, как выходили с поднятыми руками.
Михаил посмотрел, усмехнулся — пора!
Ганзеев — тот самый, здешний — как раз выбегал из хозблока с крайне озабоченным видом.
— Здорово, подполковник. Далеко собрался?
— Миха! Вот ты где, черт… А я тебя повсюду ищу. Да и всем сказал, видишь — рыщут.
Действительно, по всей территории профилактория деловито шастали дюжие молодые люди в камуфляже.
— Медсестру взяли? — на всякий случай поинтересовался Ратников.
— Взяли, — улыбнулся Веселый Ганс.
— Вот это вы молодцы!
— Слушай… а ты чего такой… как бомж?
— Да ладно тебе — бомж… Жарко тут. Хорошо бы по пивку!
— Хорошо, — Ганзеев явно обрадовался. — Сейчас схожу, доложусь-распоряжусь… Думаю, тут теперь и без меня справятся… А ты что такой радостный-то? Прямо весь сияешь? Сбегал уже куда?
— Сбегал.
Василий вдруг расхохотался:
— Неужели…
— Верно! Артемка нашелся. С дружками поспорил — на старой лодочной станции ночевал.
— Вот черт мелкий! Ну что же… все хорошо, что хорошо кончается… Ты малость обожди, а я сейчас, быстро.
— Угу… слышь, мобильник дай.
— Ну, на. А свой-то потерял, что ли?
— Вася, а помнишь, ты мне про своего деда рассказывал?
— Ну да, рассказывал, — удивленно пожал плечами Веселый Ганс. — А что ты его вдруг вспомнил-то?
— Так… героический у тебя дед. Ну, иди уже, иди, пива давно хочется… Можно и не только пива.
— Ладно, жди.
Проводив взглядом быстро удаляющегося дружка, Ратников поискал в ганзеевском мобильнике номер — должен же быть! Ага… «Миха — деревня»… Ну, надо же! Миха — деревня! Ага… вот…
Нажав кнопку, Миша приложил трубку к уху:
— Але, Маша… Как там Пашка, вообще, как дела? И у нас все нормально. Темыч тебе привет передает.
