Александр Мазин - Государь
Узнав, что Духарев – не просто военачальник киевского архонта, а еще и целый спафарий, посол вообще проникся к нему братскими чувствами и полдороги до Киева непрерывно жаловался на то, как тяжко им пришлось по пути сюда.
Сначала – по неспокойному морю (но это были семечки), потом вверх по Днепру-Данапрису (и это тоже было терпимо, хотя без мелких стычек не обошлось), а вот, когда резко похолодало, тогда начались настоящие испытания. Сначала ромеи пытались переправиться на лодках, но упустили время, и по реке поплыли огромные льдины. Несколько лодок раздавило, часть людей погибла. Пришлось ждать, пока Днепр окончательно встанет. Тогда и переправились.
Посла очень впечатлили огромные ледяные горы, в три человеческих роста высотой, возникшие там, где были пороги, но в целом к замерзшему Днепру ромеи отнеслись положительно. Ходить по воде, как по тверди, – это забавно.
Забавы кончились, когда разыгралась метель. К этакой погоде посольство было абсолютно не подготовлено. Спали на повозках и на щитах, укрываясь чем попало, и точно померзли бы, если б не наткнулись на селение, жители которого кормились на волоке. Богатым гостям здесь были рады и приняли со радушием. Любой каприз – за ваши деньги. Там ромеи и переждали непогоду. Заодно договорились о проводниках.
Следующий пакет проблем возник, когда пришло время двигаться дальше. Снегу на тракте навалило столько, что, по словам посла, лошади утопали в нем по шею. Волы дохли один за другим. Павших животных съедали. Имущество перераспределяли по другим повозкам или попросту выкидывали.
Караван еле двигался.
Проводники старательно искали дорогу – сбиться с пути в этом белом море было легче легкого.
Вымотались все до крайности.
Часть проводников подалась назад, плюнув на шикарное вознаграждение.
Однако экспедиция упорно ползла вперед, хоть, по утверждению византийца, в день проходили не больше шестидесяти стадий[6]. Останавливались, когда прекращался снегопад, потому что под снегом развести костры у ромеев не получалось. Вымотались до предела, некоторые умерли от переохлаждения… Словом, кошмар. Даже для северного человека такой переход нелегок, а уж для южного… Многие из византийцев и снега-то никогда не видели.
Местные проводники, те, что остались, тоже еле ноги передвигали. Воины-ясы, нанятые для охраны, измотались до крайности. На них ведь еще лежала задача сторожевых дозоров: Дикая Степь всё же.
Так бы они и замерзли бесславно, если бы не добрались до очередного селения.
Отогревались и отдыхали три дня. Больше задерживаться посол не рискнул. Компетентные люди объяснили: зима только началась. Основные холода и снегопады – впереди. Легче не будет.
И ромеи мужественно двинулись дальше.
Духарев не мог не восхититься такой отвагой и упорством. Видно, цель у посольства тоже была серьезная, раз пошли на такие жертвы.
Дав апокрисиарию выговориться, он начал осторожные расспросы. Сначала – о политической ситуации в империи. Типа, как дела в центре цивилизации?
Дела обстояли сложно. Начал посол с дел семилетней давности, о которых Духарев и сам знал, но перебивать собеседника не стал – вдруг всплывет что-то новое.
Начал бучу родственник прежнего императора Иоанна Цимисхия Варда Склир, который при Иоанне занимал должность доместика схол Востока, то есть был главнокомандующим всеми восточными армиями империи.
Доверием нового императора Василия Второго Склир не пользовался. Потому был отправлен командовать в далеко не самую привлекательную фему – Месопотамию. Это примерно как если бы генерала армии назначили на генерал-майорскую должность.
Склир обиделся и объявил императором себя, любимого. А почему нет? Мало, что ли, византийских императоров взошло на престол с должности доместика схол?
Авторитет у Склира среди армейцев был немалый: первый богач в империи, знаменитый полководец, с прекрасными связями во всех слоях византийского общества. А вот у Василия на тот момент авторитет никакой. Предоставивший другим, более толковым, например паракимомену Василию Лакапину, управлять империей, распущенный и изнеженный гуляка. Собственно, так оно и было на тот момент. Но когда престол под василевсом Василием Вторым зашатался, тот срочно взялся за ум. И нашел выход.
Вместе с паракимоменом они отыскали полководца, не менее авторитетного, чем Склир, и не худшего происхождения – тоже родственника императора, только другого – Никифора Фоки.
Звали кандидата – Варда Фока, и в тот момент он находился в изгнании на острове Хиос, куда его отправил император предыдущий, Иоанн Цимисхий. Опять-таки за мятеж.
Что характерно, войско, которое накидало дюлей Варде, возглавлял именно Склир.
Само собой, Василий Второй не торопился возвращать из ссылки такого опасного человека… пока нужда не заставила.
Но – заставила. Вернули. Обласкали. Пожаловали титулом магистра[7]. И возвели в должность доместика схол.
А буде возжелает родич Никифора, разбивши Склира, сам поднять мятеж, взяли с Варды страшную клятву пред алтарем: быть верным Василию Второму.
Засим дали Варде Фоке кое-какое войско и полную свободу действий.
По словам людей знающих, племянник Никифора Фоки был человеком крутейшим. И в воинском деле, и в боевых схватках дядю-императора превосходил однозначно. Одним боевым кличем целую фалангу приводил в замешательство.
Трудно сказать, как там насчет фаланги – боевым кличем, но Склира он гонял в хвост и в гриву. Хоть войско его было числом поменее, однако распорядился он им очень толково. Разбил на отряды и принялся терзать армию Склира, где только мог. Маневр, внезапность, разнообразные воинские хитрости…
Словом, Склиру пришлось туго. Наконец, решив, что достаточно потрепал противника и уронил его боевой дух, Варда Фока решился на генеральное сражение[8].
Перед началом битвы полководцы решили устроить личный поединок.
Оба были крутые рубаки, оба – уверены в победе.
Верх взял Варда[9]. Склир и его армия бежали. Аж в Ассирию, к царю Хосрою[10].
Полная и окончательная победа. Победитель вернулся в столицу, был награжден, обласкан и приближен к государю.
Но время шло, Автократор византийский крутел (пьянки-гулянки – как отрезало) и в какой-то момент решил, что слава Варды конкурирует с его собственной. И начал Василий Второй своего спасителя понемногу задвигать. Причем так задвинул, что Варда взял и обиделся. Решил, что при таком неуважительном отношении и данная им клятва более недействительна.
Дальше – традиционно. Пурпурные сапоги[11]– на ноги. И срочный сбор войска для восстановления справедливости и воцарения нового самодержца. Его, Варды Фоки.
Надо отметить, что и Василий Второй уже не был таким мягкотелым, как во времена восстания Склира. И вертикаль власти укрепил. Как-никак – восемь лет прошло[12]. Но Варда – реально велик. Как полководец – вообще лучший.
То есть дела у законного монарха опять невеселые.
А тут еще на подмогу бывшему своему победителю подоспел из чужих краев Склир с остатками своей армии.
В общем, Автократору ромеев срочно понадобились сильные союзники. Киевский князь – самая подходящая кандидатура. За ценой, как говорится, не постоим – корона Византии на кону.
Глава 4
Великий князь Владимир и тонкости византийской политики
Посла византийского василевса великий князь Владимир принимал с почетом. Парадные одежды, важные бояре, лучшая гридь – молодцы один к одному. Это в палатах. Во дворе – выставка военной мощи: не менее тысячи дружинников. Все – в броне, на конях, суровые, грозные…
У посла, который, увидев хилые, по византийским меркам, киевские стены, хмыкнул скептически, а уж на княжий кремль-терем и вовсе губу скривил, враз выражение поменялось. Вот так, дорогой гость! Мы – люди скромные. И стены нам не особо нужны. Кого бояться-то?
– Большое уважение выказал тебе Владимир, – шепнул Духарев византийцу, когда они въехали во двор. – Всю малую дружину в честь тебя построил.
В другое время не стоило бы устраивать демонстрацию силы перед коварным и сильным противником, но сейчас – в самую масть. Молодец, князюшка! Правильно отреагировал на сообщение Сергея. Есть у нас нужный товар. Отборный. А как у вас с мошной? Хватит?
– Мой великий господин, Автократор Богопомазанный Багрянородный император-победитель Василий Второй, повелел мне, мандатору[13]Мелентию, передать тебе, хакану русов и великому князю киевскому, свой привет и желание здравствовать!
– Встань, – велел Владимир. – Продолжай.
Византиец поднялся с пола, отряхнул налипшую на одежду солому.
