Сергей Щепетов - Последний мятеж
— Тише ты, тише! Это у вас антенна, Пашенька. Папа уж починил, наверное. Да и что тебе дома-то? У нас посмотришь — до восьми сто раз обернуться успеешь!
— Ну ладно! Только…
Внук задумался, чего бы еще потребовать за услугу. И придумал:
— Только вот что: ты мне расскажешь…
— Пашенька, дед же не разрешает — маленький ты еще! Узнает — ругаться будет!
— Ага! Как за хлебом посылать… в буран и пургу, так не маленький, да? Видишь же: нет погоды!
— Да как же нет, Пашенька?!
— А вот так: мне виднее! Или расскажешь, как танцевала перед солдатами на БТРе, пока наши вакуумную бомбу закладывали! И про Охот…
— Тише! Тише, Пашенька! Не дай бог, услышит кто!
— Ну и что? По-моему, все и так знают, только вид делают! Даже менты и солдаты!
— Горе ты мое! Ну что с тобой делать…
— Значит, договорились? Уговор дороже денег! И телек до одиннадцати!
Довольный своей победой, Пашка опустил в карман теплую баночку с жестяной крышкой и отправился за дом, где были свалены бревна и пустые бочки из-под солярки. Там у них с пацанами был оборудован шалаш — из тех же бочек, палок и кусков старого рубероида.
Следы на снегу Пашка увидел раньше, чем услышал голоса друзей — они были там и, конечно, опять курили.
— Здорово, жлобы! Вы чего телек не смотрите?
— Да ну его — опять старье показывают! Мы лучше покурим, — ответил Федя. Серега возмутился:
— Покуришь с этим! Давай сюда бычок — моя очередь затягиваться!
— Не дам: ты как дернешь, так сразу полпапиросы!
— Ну и что? Говорил же: надо две брать!
— Ты сам первый зассал две взять!
— Нет, ты!
Пашка снисходительно усмехнулся:
— А спорим: не подеретесь! Слабо?
Парни, как всегда, дружно обиделись:
— А слабо глаз на ж… натянуть? — Федя попытался схватить его за ногу, а Серега влепить подзатыльник. Только Пашка был наготове и успел увернуться:
— Ладно, ладно! Шуток не понимаете? Некогда мне тут с вами: к матери надо смотаться, пока вторая серия не началась!
— Может, тебе бычок в задницу вставить? Будешь на реактивной тяге! — ехидно предложил Федя, но Серега не согласился:
— Лучше ему пендель вломить! Для скорости это первейшее средство!
Пашке очень хотелось затянуться папиросой, но попросить мешала гордость. И мать может учуять… Да и не дадут, наверное, жмоты… В общем, просить он не стал: снял куртку, забросил ее в шалаш и начал взбираться по скользким бревнам на самый верх штабеля. Там он снял и ботинки, пристроил их на бревне подошвами вверх, чтобы внутрь не нападал снег, и, зябко поеживаясь, расправил крылья. С ними все было в порядке, и, коротко подпрыгнув, он лег грудью на воздух.
Было еще довольно светло, хотя в такую погоду темнеет рано. Серега засмотрелся на полет приятеля и пропустил момент, когда табак в папиросе кончился и начала тлеть бумажная гильза. Он закашлялся и сплюнул:
— Ч-черт! Урод несчастный!
Федя вздохнул:
— У тебя все равно получилось на одну затяжку больше — я считал!
Серега еще раз сплюнул и утешил брата:
— Ничего, зато пороть нас будут поровну — сегодня-то отец уж точно заметит!
— Заметит… — обреченно согласился Федя и опять вздохнул: куда же денешься, если у них на двоих только одно тело, хоть и с четырьмя руками?
А в бараке Лойка опустила оконную занавеску и облегченно перекрестилась: «Слава Богу, полетел-таки! Даня вот-вот вернется, а что за ужин без хлеба?»
— Ничего не получается! По-человечески надо!
Хорь швырнул на землю кусачки и ухватился руками за столб, к которому крепилась проволока. Он злобно дернул его несколько раз, но столб держался в земле прочно. Тогда Хорь ругнулся, отошел на несколько шагов и с разбегу навалился на него плечом. Столб слегка наклонился. «Ага!» — радостно оскалился воин и повторил попытку. В конце концов тонкий железный столбик завалился, оттянув проволоку и образовав как бы мостик на ту сторону.
— Уф-ф! Путь свободен, вождь!
— Вижу, Хорь.
— А вот я, хоть убей, не вижу, зачем надо было ломать забор? Что, нельзя через ворота выйти?
— Наверное, можно, — согласился Лис. — Но, покидая этот мир, надо, на всякий случай, обозначить разрушение границы.
— Что-то ты мудришь! Зачем ее разрушать?
— Неужели ты не понимаешь? Из мира мертвых не возвращаются, потому что он замкнут. Если я уйду, не разрушив его границу, то так и останусь мертвым живым… или живым мертвым. В нашем мире меня никто не сможет ни увидеть, ни услышать.
— Ты так думаешь? Впрочем, ладно, лишняя предосторожность никогда не помешает. Только я все равно не пойму, зачем тебе идти? Здесь полно еды и нет врагов — твои люди довольны. Что еще может быть нужно вождю племени?
— А люди Большого Лиса? А другие?
— Пусть о них заботится Большой Лис! И другие вожди! При чем здесь ты?!
— Я же столько раз объяснял тебе, Хорь! Или ты можешь придумать другое объяснение всему?
— Если бы мог — давно бы придумал. Конечно, Холодная Беда пришла в наш мир для того, чтобы мы попали сюда.
— И не просто попали, а попали так, чтобы кто-то мог узнать Великую Тайну и вернуться!
— Ну здесь-то это и не тайна вовсе. Ее все знают!
— Но нам-то ее сообщать не хотели! Они специально не пускали к нам людей в длинной одежде.
— Служителей Бога? Я не думаю, что они не хотели раскрывать нам тайну. Точнее, они не хотели нам говорить не потому, что это тайна. Им просто нравится нас рассматривать, пока мы не такие, как они. А с этой тайной мы станем такими же, как все они, и им будет неинтересно.
— Это их проблемы, Хорь. А я должен вернуться и сказать людям. Иначе зачем все?
— Эх, Лис… Пойдем вместе!
— Хорь, Хорь… Неужели ты не понимаешь знак?
— Какой знак?!
Малый Лис засмеялся и хлопнул приятеля по животу:
— Вот этот! Разве это не знак? У тебя выросло брюхо, как у женщины весной! А сала на тебе наросло столько, что ты еле ходишь! Разве это не указание, что ты должен остаться здесь?
— Ты смеешься, Лис… А мне не смешно!
— Знаю, Хорь… Но идти я должен.
Тяжело переваливаясь, опираясь на дротик, как на посох, вождь пересек знакомую площадку и остановился перед началом спуска. Вот она, дорога в его мир, — он хорошо помнит ее.
В том, что там еще остались люди, Лис не сомневался. Он сомневался, примут ли они его. Станут ли слушать? Поверят ли? А если поверят, то смогут ли понять? Впрочем, он скажет, а там будь что будет. Может быть, кто-нибудь там уже и сам догадался? Ведь это так просто…
Главное Воплощение Творца не мамонт, не медведь и не буйвол. Это — человек, которого Он предназначил для вечной жизни. И бесполезно приносить жертвы — ими кормятся лишь духи и демоны. Бесполезно вкушать человеческое мясо — этим не стать причастным Ему.
Малый Лис — не мудрец, не шаман, не священник. Он — вождь, он — воин. Он скажет, а там…
Человек в засаленной меховой безрукавке вздохнул, перехватил поудобней рукоять топора и зашагал вниз.
Приближение постороннего Вар-ка почувствовал, когда тот был еще далеко внизу. Он почувствовал и «прикрыл» снаружи сознание, чтобы не выдать своего присутствия. Маловероятно, конечно, чтобы пришелец умел, как он, чувствовать чужой разум в пустоте, но — на всякий случай.
Малый Лис не задержался возле вагончика, и Вар-ка решил не вступать с ним в контакт — пусть идет своей дорогой. Если его люди погибли, он должен был погибнуть вместе с ними. Значит, они живы. А он возвращается в свою реальность — туда, где царит Холодная Беда.
Потом он стоял и смотрел, как спускается Малый Лис. Смотрел, пока белесое марево не скрыло его сутулую фигуру. Что же такого важного несет он в свой раненый мир? Это настолько важно, что он оставил где-то своих людей и идет один? Вряд ли это секрет выплавки металла или выпечки хлеба. У него, кажется, нет ни одного предмета, созданного цивилизацией. Он несет что-то более важное — ГОРАЗДО БОЛЕЕ ВАЖНОЕ!
— Не спеши, командир! Загоним коней — вообще никуда не приедем! — Помощник высморкался, вытер рукой нос и посмотрел на окровавленные пальцы. Он был без шлема, с его правой щеки свисал лоскут кожи.
— Ты прав, — ответил десятник, придерживая лошадь. Двое всадников, следовавших за ними, сделали то же самое.
— Ну и мясорубка! Четверо из десятка осталось! Ничего себе…
— Скажи спасибо, что именно нас послали за помощью! А то бы и мы…
— Думаешь, наши продержатся?
— Не знаю. Вряд ли…
— Просто чудо, что смогли пробиться к арсеналу.
— Какой, к черту, арсенал?! Ты же видел — обычная деревенская халупа, только без окон!
— Да-а… Ну какой же идиот придумал устраивать склад оружия в этом гадюшнике?! Тут же на пару тысяч иревов ни одного ремтийца!
