Сергей Лукьяненко - Роман-трилогия «Остров Русь»
Он схватил для проверки какой-то том, сунул его под просевший угол, открыл дверцу и забрался внутрь. Посидел пару секунд, размышляя, как же действует его волшебство, и решительно полез обратно.
...И оказался на залитом солнцем берегу океана!
Кащей огляделся. Его окружала непроглядная тропическая чаща. Ни одной березки или клена — сплошные пальмы и инжир. И никаких следов человека... Тут Кащей испугался. Ведь, согласно произнесенному им заклинанию, чтобы вернуться назад, он должен был войти в любой шкаф того вымышленного мира, в который попал! Магическая интуиция подсказывала ему, что если создать в этом мире шкаф при помощи колдовства, действовать надлежащим образом он не будет. Шкаф должен быть местный, плоть от плоти этой книжки!
— А вдруг этот остров — необитаем? — с дрожью в голосе спросил себя Кащей. И сам же задал встречный вопрос:
— Совершенно необитаем?
— То есть абсолютно!
По спине злодея прошла дрожь. Он храбро возразил сам себе:
— Я шкаф тогда сооружу!
— Без топора не выйдет.
— А я топор в лесу найду! — по-детски схитрил Кащей.
— Найдешь топор — и что же? Ты размахнешься по сосне — а стукнешь по ноге!
«Заговариваюсь, — подумал Кащей. — Откуда здесь сосны?» Однако замечание внутреннего голоса насчет ноги и топора было так обидно, что он завопил:
— Но почему?!!
— Да потому, что никогда и ничего не делал в жизни сам!
Да, это было верно. И, прекратив спор, Кащей уныло побрел вдоль берега. Что же делать? Как вернуться и угробить весь мир? И вдруг...
— Обитаем! Обитаем! — завопил Кащей, чуть было не запрыгав от радости. На узкой полоске мокрого пляжа он обнаружил след босой ноги и, радостно приплясывая, прошептал: — Я готов целовать песок, по которому ты ходил... Только кто?
И тут невдалеке послышались гортанные крики и грохот барабанов. Кащей, приплясывая еще веселее, двинулся на звук. Но, приблизившись и выглянув из-за валуна, он остудил свой пыл. Эти до шкафов еще не додумались...
На берег были вытащены огромные пироги, а их хозяева развели на берегу костер и что-то стряпали на огне, пританцовывая: видимо, стряпня являлась ритуалом.
Вдруг несколько человек отделились от остальных и побежали к лодкам, а еще через минуту они уже тащили к костру двоих своих соплеменников, на ходу освобождая их от пут. Одного из них ударили по голове дубинкой, не особенно церемонясь, распороли живот и принялись потрошить. Дикари так увлеклись этим занятием, что не сразу заметили, как второй вдруг ринулся вперед и с невероятной быстротой пустился бежать по песчаному берегу. Трое человек устремились за ним в погоню.
— Уйдет, уйдет ведь! — Симпатии Кащея, конечно же, оказались на стороне людоедов. Не рискуя приближаться, он, однако, всей душой был с ними.
На пути убежавшего встала небольшая бухточка, беглец ринулся в воду и в два счета переплыл ее. Двое из троих преследователей сделали то же самое. Их потенциальный обед скрылся в чаще, и тут Кащей увидел, как навстречу преследователям выскочил одетый в лохматые шкуры человек. Первого этот новый персонаж уложил прикладом, во второго выстрелил в упор. Затем вернулся в заросли.
Кащей прокрался поближе, и сквозь кусты увидел, что так и не съеденный дикарь и одетый в шкуры человек, обменявшись какими-то знаками, вместе двинулись вглубь чащи.
Пригибаясь, Кащей проследовал за ними и вышел к частоколу. Пакостить на чужой территории было для Кащея делом привычным, поэтому перебрался он без труда.
Из-за стены дощатой хижины доносился хриплый неуверенный голос: «Это хлеб. Это молоко. Пей, пожалуйста. Пей. Пей же, придурок!» Обогнув хижину, Кащей остановился как вкопанный. Вот он! Наконец-то! За изгородью чинно прохаживались похожие на куриц птахи, а в дальнем углу загона прилепился к частоколу собранный из бамбуковых плетенок шкаф! Кащей, не задумываясь, перелез через забор, пробежал мимо взволнованно раскудахтавшихся птиц, приоткрыл створку и увидел внутри три плетеные же полки. На них лежали мелкие коричневые яйца. Видимо, так оберегал их хозяин от местных тушканчиков. Кащей, согнувшись в три погибели, втиснулся под нижнюю полку, вытянув руку, затворил дверцу... И вскоре выпал из шкафа в библиотеке своего замка.
Поднявшись и исполнив от радости пару хореографических па, он вытащил из-под шкафа книгу и по слогам прочел название: «Даниэль Дефо. Робинзон Крузо.»
«Вот так занесло! — подумал он, — впредь буду осторожнее.»
Похвастаться очередным волшебным достижением не терпелось, и он побежал к Гапону.
Поп выслушал его, не выпуская из рук ножницы и кабель, от чего сердце Кащея холодело, энтузиазма не проявил, спросил только:
— Ты, Кащей, просто свихнулся от переживаний. Помешался. На шкафах. Как твое изобретение поможет мне стать князем русским?!
— А-а! — с обидой махнул Кащей рукой, — что с тобой толковать! — Но, увидев, как хищно поп пощелкал ножницами, добавил: — Поможет, поможет, не боись! — и помчался обратно в замок, бормоча: — Теперь только детишек выкрасть осталось...
Задача осложнялась тем, что отправиться за пацанами в прошлое Кащей не мог: там, в отсутствии этномагического поля, он потерял бы свое нынешнее обличье, магические способности и злодейский характер. А все это ему очень любо было.
Выход нашелся быстро. Кащей решил сделать во времени дыру, (что это такое, он и сам не понимал, но знал, что справится) и уговорить пацанов в эту дыру шагнуть.
Привычно взмахнув руками, Кащей произнес зловещие заклинания. На потолке библиотеки зазвенела люстра, стеллажи с книгами зашатались, а посреди помещения возникло дрожащее пятно света...
Кащей подошел поближе и вгляделся в него. Глазам его открылась небольшая комнатка, с продавленным диваном, на котором сидели два мальчика с разинутыми от удивления ртами..
Глава третья, в которой Стас берет инициативу в свои руки, но это не очень-то помогает
(Рассказывает Костя)
Когда я пришел из школы, Стас сидел на диване, и, высунув от натуги язык, писал в клетчатой тетрадке, подложив под нее учебник природоведения. Услышав, как хлопнула дверь, он торопливо спрятал тетрадку в самое надежное место — под диван. Вот глупый, не понимает, что в зеркале, висящем в прихожей, все прекрасно видно. Интересно, что он такое секретное пишет?
Бросив портфель в угол, я посмотрел на Стаса и поинтересовался:
— Что на обед?
— Варенье с батоном, — хмуро ответил Стас. — На второе — чай.
— Лентяй! — возмутился я. — Сегодня твоя очередь готовить!
— Не хочешь варенье — зажарю яйца, — согласился Стас. — Как ты вчера.
— Хочу варенье, — быстро передумал я. И мы отправились обедать.
...Шли третьи сутки нашего автономного существования. Запасы пищи подошли к концу вчера, деньги — на день раньше.
— Это ты виноват, что у нас только хлеб и варенье остались, — намазывая очередной бутерброд, обвинил я Стаса.
— Я думал, ты не очень расстроишься, если я позову друзей перекусить после футбольного матча, — смущенно ответил брат.
— Одного-двоих — это еще куда ни шло, — рассуждал я, давясь ненавистным бутербродом. — Но целая орава проголодавшихся пятиклассников — это офигеть можно!
— Надо было спасать положение, — оправдывался Стас. — Мороженные пельмени — идеальное решение!
Бутерброд определенно не лез в горло, а торопливо спрятанная Стасом тетрадь не давала покоя. Стихи он, что ли, писать начал?
— Делай яичницу, — велел я, откладывая истекающий вареньем хлеб. Стас вздохнул, открыл холодильник, и стал доставать с плетеных полок мелкие грязные яйца, брезгливо держа их кончиками пальцев. А я тихонечко пошел в зал, запустил руку под диван, вытащил тетрадь и принялся читать...
«Вы про меня ничего не знаете, если не читали книжки под названием „Сегодня, мама!“, но это не беда. Эту книжку написали сразу два писателя, наверное, в одиночку не решились, и, в общем, не очень наврали. Кое-что присочинили, но в общем рассказали все как было. Это ничего. Я еще не видал таких людей, чтобы совсем не врали, кроме разве Кубатая и Смолянина, да еще сфинксов, но они не люди. Про Кубатая — это генерал-герой, — про Смолянина и сфинксов рассказывается в этой самой книжке, и там почти все правда, только кое-где приврано. А еще эти писатели решили, что если в книжке два главных героя, то одного надо все время ставить в смешные положения и показывать каким-то недотепой. Не знаю, как они выбирали, над кем будут издеваться, может спички тянули, только издевались в основном надо мной. А мой старший братец Костя все время оказывался таким умным и находчивым, что прежде чем я дочитал до конца, я две книжки порвал на кусочки.
Только в этой истории никакого такого вранья не будет. И ничего смешного тоже, я уж постараюсь. Это будет зловещая книжка. Так что если кто-то хочет посмеяться, то пусть эту книгу не читает, а идет в магазин, покупает себе колбасу, ест ее и молчит. А я буду писать серьезно и трогательно, как знаменитый детский писатель Игорь Петрович Решилов.
