Евгений Ермаков - Пандемия
– И прекрати меня называть Сотером! – добавил Антон, усаживаясь на диван.
Клоун пробормотал что-то из-под струй воды.
Наконец, он закончил, утерся вафельным полотенцем и обернулся к Антону.
Без грима лицо его было довольно молодым – лет сорок, не больше. Шапка курчавых черных волос, пухлое туловище, короткие руки и ноги. На лице клоуна была прежде намалевана улыбка от уха до уха, теперь же оно выражало лишь усталость и плескавшийся в глазах страх.
– Как вас зовут? – спросил Антон, не зная, как нему обращаться.
– У меня нет имени, – ответил кротко клоун, вдруг ставший серьезным и грустным. – Я им давно не пользуюсь. Впрочем, можешь звать меня Арлекином, если тебе непременно так хочется…
Из ванной показался Демичев, обернутый до пояса в махровое полотенце. Голый волосатый торс, по которому стекали капли воды, напомнил Антону лесной мох. Войдя на кухню, он уставился на клоуна и остолбенел, рот его открылся.
– Это Арлекин. – поспешил объясниться Антон. – Я вернулся в цирк за оружием, и тут слышу, как кто-то…
– Позвольте, милейший, я все объясню! – встрял в разговор Арлекин, и звуками своего нервического, визгливого голоса вывел Демичева из стопора.
– Антон! Какого черта ты притащил его сюда? – заорал он так, что стекляшки на люстре зазвенели, сталкиваясь.
Антон сконфуженно умолк. Кажется, сейчас будет буря…
– Но я.. Но он же мог там задохнуться в ящике.. – пытался оправдаться Левченко.
– Ты спятил , что ли? Я же тебе все объяснил – эти люди теперь политические преступники, оскорбившие лично Фарина. Какого черта ты привел его ко мне домой?
– Позвольте, я объясню, милейший!
– Но я не мог оставить его там, в ящике…
– Вон из моего дома! Сейчас же! Я не хочу быть укрывателем преступника!
Оба осеклись. Виновато переглянулись.
– Вон, сейчас же! – завопил Демичев еще громче. Оконные стекла зазвенели.
– Ну, если ты настаиваешь… – протянул Антон.
Клоун принялся выбираться из-за стола.
– Да, я все понимаю. Мне действительно лучше уйти, Антону незачем уходить со мной. Он не виноват ни в чем…
Арлекин неловко выбрался из-за стола, потопал в прихожую. Демичев раздраженно следил за ним.
– Слышишь, ты! Как там тебя? Сядь.
– Я уже ухожу, любезный…
– Сядь, я сказал…
Арлекин повиновался. Вернулся и сел на диванчик у стола.
Демичев устало глянул на него.
– Черт-то что творится… Боюсь, влип не только ты, но и он , – Демичев кивнул на понурившегося Антона.
– То есть как так? Я-то тут при чем? – воскликнул Антон, в животе у которого снова появилось отвратительное липкое чувство беды, подобравшейся совсем близко. Вот и она, похоже…
– Ты головой своей подумай! – Демичев снова начал распаляться, повышая голос. – Пошевели извилинами своими! Ты помог скрыться одному из политических преступников, теперь ты и сам причастен к этому делу. Ты соучастник, вина легла и на тебя.
У Антона отвисла челюсть.
– А ты как думал? Добрячок нашелся! Спаситель человеков! Откуда ты взялся вообще такой… Вот что. Уходить вам нужно прямо сейчас. Вахтер вас видел двоих, думаю, он сразу позвонил в Управление. Удивительно, почему оперативники еще не здесь!
Он подошел к окну , вгляделся в темень двора.
– Да нет, вроде тихо пока. Одевайтесь, живо. Я выведу вас отсюда.
– Куда же нам идти? – Антон совсем растерялся.
– На восток, больше идти некуда; к реке не пройти. В третьем районе находятся еще одни ворота, восточные. Пройдете два района и выберетесь из города. Соседний с нашим, второй, сектор безопасный – в нем живет местная богема, так сказать. Всякий сброд – шарлатаны, трансвеститы, жулики, бродячие музыканты и прочая свора. Рекомендую не задерживаться у них – за вами будут идти по горячим следам. Доберитесь как можно быстрее до восточных ворот и уносите ноги из города! В южной части города ворота так же имеются, но они давно завалены – ни техники, ни эти новоявленные феодалы не желают иметь контактов с окружающим миром- они вполне самодостаточны. Мы с ними почти не общаемся, и влияния на них не имеем. Так что, сейчас ворота функционируют лишь у нас, да в третьем районе. Выбор у вас небогатый.
– Под кем восточный сектор? – невинно осведомился Арлекин, обмахивавшийся салфеткой как веером.
– К сожалению, тут мне вас обрадовать нечем. Там раньше были рабочие кварталы- литейный завод и текстильная фабрика. Теперь они заброшены, там обитают воры, мародеры и прочая мразь. Раньше они пытались на нас наезжать, пока мы не дали им серьезный отпор. Теперь они сидят в своем третьем районе и нос сюда не кажут, и правильно делают. Так что, туда соваться опасно, но и выхода другого у вас нет. Надеюсь, вы сумеете с ними договориться. Пропустят они вас, в конце концов, взять им с вас нечего. Да и с нами они на ножах, помогать нашим в поимке беглых преступников не будут. В любом случае, чем быстрее вы выберетесь из города, тем лучше для вас. Теперь пойдемте со мной.
Все трое прошли в большую комнату. Демичев распахнул платяной шкаф, достал серый плащ и джинсы , кинул на кровать.
– Вот, – он обернулся к Арлекину. – Надевай, и будем надеяться, что патрули нас не задержат, пока будем отсюда выбираться …
Наскоро собравшись, они вышли на улицу. Немноголюдный даже днем проспект вымер окончательно. По мостовой гулял ветер, забавлявшийся сам с собой – он перекидывал с места на место обрывки газет и мусор. Путники свернули с проспекта, пошли по тесной загаженной улочке в восточном направлении. Демичев широко шагал походным шагом, его спутникам приходилось поднажать, чтобы не отстать.
– Розыском беглых преступников занимается в Управлении Тройка – они печально известны на весь город. Вы хоть что-нибудь слышали о них?
Антон открыл было рот, но Арлекин его опередил.
– Я слышал о них, когда был здесь раньше с гастролями, – произнес он убитым голосом.
– Их всего трое, но город знают как свои пять пальцев, и скрыться от них будет невозможно. У них нюх на беглецов. Матерые опера, всю жизнь занимаются сыском, так что у вас вся надежда на то, что уберетесь отсюда как можно быстрее. Старший опер, Железнов. Лет сорок пять, двадцать лет на розыскной работе, мастер своего дела. Узнать его легко- у него длинный шрам от левой брови до подбородка – полоснул отморозок, которого он выслеживал – тоже, кстати, из политических был. Года два назад он имел глупость собрать кучку мятежников, встали с плакатами у префектуры. Всех арестовали, только зачинщик бежал. Обнаружили его километров за пятьдесят от города- сумел выскользнуть. Там его Железнов и пристрелил. Сопротивление оказал при задержании, ножом решил помахать, герой… В общем, шутки с Железновым плохи. Надеюсь, вы его не встретите. Кардаш и Балагуров, еще двое из тройки, помоложе, но тоже не подарок, по следу идут как гончие. Если они начнут на вас охоту втроем- пиши пропало. Хватит вам и одного Железнова…
– Дрожу от страха. – презрительно бросил Антон.
– Черт побери, Антон! – горячился Демичев. – Пойми, это серьезно! Ты оказался причастен к политическому преступлению! Артистов они расстреляют без колебания. Тебе, если поймают, могут припаять лет двадцать. И будет не до смеха, когда тебя посадят в переполненную камеру в Управлении…
Они приблизились к очередному глухому, освещенному лишь одним фонарем, перекрестку. Внезапно из-за угла вышли двое патрульных – в кожанке, с калашами за плечами. Они направились наперерез к шагавшей троице.
– Это патруль. Документы приготовьте и молчите, ради бога…
– Здорово, Демичев! Прогуляться решил на ночь глядя? – спросил тот, что постарше, бывший, видимо, главным в патруле.
– Гостям, видишь, город показываю..
– Документы попрошу, граждане… – патрульные окатили гостей ледяным душем щелочек глаз. -Вы в курсе, что находиться на улице после полуночи гостям города запрещается?
– Так точно, офицер! Мы… – залебезил перепуганный клоун.
– Заканчивайте ваши гулянки. Смотреть здесь нечего. У вас осталось менее получаса. Увидим вас на улице ночью – выкинем из города.
– Как скажете, офицер! – продолжал проявлять гибкость Арлекин.
– Демичев, следи за своим знакомыми. Пусть ведут себя хорошо… – обратился к нему главный патруля.
Патруль пошел дальше, а троица пустилась вперед по темным улочкам еще быстрее.
– Надо торопиться. До второго района еще кварталов семь…
Вскоре показались бездомные – грязные тощие оборванцы грелись у бочек, в которых пылали костры из подожженного тряпья, спали в пустых коробках или просто на тротуарах. Один , в черном порванном однобортном пиджаке, завидев идущих, торопливо подбежал к ним, выставив вперед грязную руку в рваной перчатке:
– Подайте Христа Ради..Дай вам бог здоровья и благополучие, досточтимые господа…
Нищий стоял, пошатываясь, жалобно глядя на идущих мимо, разинув рот, так что были видны гнилые зубы. Когда он понял, что люди собираются пройти мимо, то упал на колени, и заползал вокруг людей, хватая их за одежду, выделывая какой-то дикий, безумный танец, быстро перемещаясь на коленях. Демичев грозно рыкнул на него. Нищий испуганно отшатнулся, упал на тротуар, перевернулся, и на карачках в панике ретировался в сторону помойки.
