Леонид Кондратьев - Товарищ Ссешес
Некоторые из экспериментов оказались вполне удачными - например главный повар с некоторых пор замечательно научился управляться дополнительной парой рук, что позволило ему стать на кухне настоящим волшебником. Во всяком случае, завистливые взгляды начальника стражи на его работу ножами при разделке или шинковке, были известны всем вокруг. Правда сам повар теперь никогда не выходил из своей кухни и при любом упоминании молодой госпожи бледнел как мел...
Но мало кто знал причину столь устремленных занятий... причину, из-за которой Сю часто мучили ночные кошмары, после которых она, стиснув зубы, вновь принималась за бесчисленные гранитные утесы науки. Бесценные воспоминания детства - теплый расплывчатый овал лица матери, дрожащая увитая вспухшими сосудами рука деда и его тихий успокаивающий шепоток, пытающийся кому-то объяснить, что-то доказать... Проклятое заклятие, высасывающее остатки магии из этого мира, медленно убивающее волшебных существ. Именно оно было виновато... Именно оно отобрало у Сю мать... Отдалило отца... И продолжало медленно убивать деда...
Основатель клана был давно и неизлечимо болен, изуродованные, порванные каналы Ци не оставляли ни малейшей надежды на исцеление и только усилия лекарей немного оттягивали его конец. Слишком часто Ва Инь находился в области безмагии, слишком много раз он полностью опустошал свою ауру, колдуя во внешнем мире.
Хоть поселение кицуне и было построено на месте отмеченном небесами, уровень магии продолжал медленно, но неумолимо уменьшаться. Размещенная во внутреннем святилище жемчужина Небесного дракона, воспроизводящая тонкий ручеёк магии, лишь только оттягивала конец собравшихся в этом недоступном окружающему миру месте. Выкупленная за совершенно сумасшедшие деньги у императора она обошлась старому Ва не только в несколько возов презренного металла. Именно эта сделка заставила клан кицуне присягнуть на верность императору и стать его надежной опорой. Но... Именно осознание неизбежности конца... Многочисленные, до селе неизвестные болезни, начавшиеся из-за магического голодания... И знание того, что возведенные вокруг кланового гнезда барьеры рано или поздно падут - вот что убивало надежнее хладного железа, безжалостней клыков... Отчаянье...
Именно поэтому, просыпаясь в слезах, и вспоминая увитые вспухшими сосудами дрожащие руки деда, Сю с каким-то внутренним голодом, с яростью, порой пугающей умудренных сединами преподавателей, бралась за науку. Не бежала подобно своим старшим сестрам веселиться, а день за днем пытаясь... Пытаясь придумать хоть что-то... Ведь она обещала... Еще когда ей было пять лет, сидя на коленях у старого Ва детским тонким голоском Сю попросила дедушку наклониться и рассказала ему свое самое главное и секретное желание. Обхватив шею деда тонкими ручками и уткнувшись носиком в побелевшее от времени и порванное в нескольких местах ухо, Сю быстрым, чуточки заикающимся шепотом, именно тем шепотом, которым дети рассказывают родителям свое самое сокровенное, произнесла: 'Я обязательно вылечу тебя, деда!'
Дед чрезвычайно любил и берег Сю, но видя столь нездоровый интерес к науке и особенно к магии, по достижению возраста 'первой крови' сосватал Сю за Лю, сына первого министра Сяо, в надежде породниться и исправить характер младшей внучки, но тот еще до брака рано умер, и, как говорят, 'клич феникса к милой подруге' бедной Сю так и не был услышан...
Продолжая занятия наукой нелюбимая дочь своего отца мало помалу доказала свою незаменимость и уровень знаний. Так уж получилось, что уже через каких-то несколько десятков лет практически все амулеты применяемые членами клана и большинство самых мощных заклятий были созданы руками Ва Сю. Бросив все без остатка силы на изучение остатков доступной магии она добилась таких результатов о которых не слышали даже в древности. И это было не просто заучивание древних списков заклинаний и копирование уже существующих амулетов. Нет - Сю создавала своё, она творила. Еще не достигшая совершеннолетия, которое наступало в среде кицуне после второй сотни лет, Сю стала самым ценным имуществом клана - собственным Танцором с небесной кистью. Так что вскоре все разговоры о женитьбе и уходе 'этой бесполезной замарашки' на сторону, чего очень хотели старшие сестры и отец, моментально прекратились. Сю стала слишком ценна...
А потом случилась беда...
Несмотря на все усилия лекарей, несмотря на десятки бессонных ночей проведенных Сю у постели деда, старый патриарх Ва одним сумрачным и сырым утром не открыл глаза. Казалось, само небо плакало в этот день, наполненные влагой темные тучи прижимались к склонам горы, укутывая строение промозглым туманом. И в этом тумане раздавался вой - тоскливый обреченный вой потерявшего близкого человека существа...
Еще раньше из-за постоянной болезни старого Ва кланом фактически правил отец Сю, отдавая некоторые аспекты деятельности на рассмотрение её старших, уже достигших совершеннолетия сестер. Именно поэтому смерть старого патриарха прошла для клана тихо и незаметно. По истечении положенного траура новый глава клана отправился ко двору императора, засвидетельствовать свое почтение и нерушимость древних договоров. Но беда никогда не приходит одна и эта поездка тоже была этому доказательством...
После скоропостижной смерти отца, похороненного лавиной в ущелье Ста шагов, старшие сестры почуявшие сладкий дурманящий запах власти не долго оставались дружны и по давнишней привычке правителей принялись подчищать хвосты, как бы это не звучало в среде кицуне... Тихое противостояние длилось чуть больше недели и одной душной летней ночью, когда казалось сам воздух был наполнен тяжким ожиданием и даже вездесущие цикады затихли...
...
-Молодая госпожа, молодая госпожа! Проснитесь! - взволнованный голос раздавался из-за двери, как будто в насмешку украшенной танцующими журавлями. Звук нескрываемого страха в голосе служанки мгновенно вымел скомканные остатки сна.
-Цинфен?
Перегородка с тихим шелестом сдвинулась и маленькая девчушка, в одежде служанки, низко поклонившись, быстро зашептала взволнованным голосом:
-Госпожа, беда госпожа!
В голове мелькнуло обреченное - 'Началось!'. Вскочить, откинуть циновку, загораживающую люк, и подхватив покоящийся в оголовье сверток быстро метнуть служанке.
- За мной. Молча. Если хочешь жить.
Узкие коридоры подземного хода, начинающие заполнятся дымом, многократное эхо доносящихся до чуткого слуха криков и треска рушащихся строений и бьющиеся подобно птицам мысли: 'Всё к этому шло. Ну что ж, пятьдесят лян серебра, несколько свитков и служанка - что еще необходимо ученому? Рекомендательное письмо, подготовленное для недостойной уже покойным министром Сяо и несколько выполненных для императора поручений - вот и всё на что можно рассчитывать. ' Сдавленный кашель бредущей сзади на ощупь служанки временно отвлек от нелегких мыслей о своей дальнейшей судьбе.
- Быстрее Цинфен, нам нужно успеть до лодки, пока стражники не начали прочесывать окрестности.
-Да госпожа.
Обернувшись и схватив служанку за руку, чуть ли не бегом потащила ее за собой. Коридоры... Отблески багровых языков пламени, виднеющиеся из вентиляционных продушин искусно замаскированных на местности. Шлепанье сандалий по скопившейся лужами влаге.
Внезапно откуда-то из далека раздался неслышимый человеческим ухом звук, в нем было всё -скрежет, треск и шипение... Боль... Так мог бы стонать неодушевленный предмет... И сразу за этим невидимая волна прокатилась по каменным стенам и к Сю пришло понимание - осознание того, что в этом месте всё уже кончено...
- Быстрее! Огонь добрался до храма!
Шелест просыпающегося грунта и потрескивание сдвигающихся с места камней, коготками мороза пробежал по коже и заставил еще больше ускорить панический бег по заполненным тьмой коридорам. Шаг... Еще шаг, практически не касаясь пола в стремительном беге... И упавшая на плечи тяжесть провалившегося потолка, выбила остатки воздуха в месте с сознанием из тела...
26.08.1941 г. Лагерь. Пуща. Раннее утро.
Тихое потрескивание костерка, в мерцающие глубины которого устремлён взгляд покоящееся на коленях девушки. Ее плечи все еще вздрагивают под напором воспоминаний, больше похожих на битое стекло - такое красивое, но вместе с тем приносящее боль при прикосновении. Именно вал воспоминаний, пришедший в виде сна подхватил её с ложа и именно по этому она сейчас в одиночестве смотрит к костер. Несмотря на обрывистость полученных знаний, многое теперь становилось понятно...
Служение клану, исчезнувшему из-за обрушения магических щитов клану кицуне, уже не давило на её плечи. Теперь у неё есть свой собственный Дом с его чуточку сумасшедшим, но таким интересным Главой и с извечными проблемами с императорским домом. Стоило только вспомнить такого осторожного и вместе с тем опасного императорского чиновника еще недавно вынюхивающего дела клана. Всё становилось на свои места... Старшина - доверенное лицо, фактически министр двора. Находящиеся вокруг люди - остатки какого-то слабого клана уничтоженного противником, взятые под руку, но еще не удостоенные части быть принятыми в Дом. Дух Чащи, так похожий на ее покойного деда - умудренный патриарх клана с улыбкой взирающий на происходящее и всегда готовый помочь. Становились практически понятными меры её ответственности и власти. Конечно же, после возвращения Главы, предстоит не один разговор, но основное уже понятно.
