Василий Головачёв - Запрещенная реальность. Том 2
Еще через несколько минут остановил машину во дворе старинного здания на улице Михневича, в котором когда-то располагалось Дворянское собрание, а ныне - с десяток торговых фирм. Машин здесь хватало, и на «вольво» Котова с простреленной кормой никто не обратил внимания. Именно здесь и договорились встретиться Посвященные после бегства из дома с винным подвалом.
Не выключая себя из состояния боевого транса, Василий стал ждать, рисуя себе всевозможные варианты отступления Ульяны и Ивана Терентьевича. Все, что зависело от него, он сделал.
КАРМА РИСКА
Их оставили в комнате с единственным круглым узким окном одних.
Кристина пришла в себя позже Стаса; поняв, что лежит на узкой кровати, подхватилась было и встретила взгляд мальчишки, полный упрямой сосредоточенности.
— Где мы?
— На какой-то посудине, - тихо сказал Стас и попытался улыбнуться. - На теплоходе. Я не смог определить его класс, когда нас везли.
— А что на теплоходе - определил? - улыбнулась в ответ Кристина, но вспомнив то, что ей сказали о Матвее, снова в испуге округлила глаза. - Что с Матвеем?! Они говорили, что он.., в беде!
— Это не правда. - Стас погладил Кристину по руке. - Они думали, что мы без сознания, и я слышал их разговоры. Тебя просто выкрали.., ну и меня тоже.
— Выкрали? - Кристина внезапно успокоилась. - Зачем?
— Обычное дело - для шантажа папы.
— Обычное дело. - Она взъерошила волосы мальчишки, подошла к окну. - Точно, мы на пароходе, это не окно, а иллюминатор. Как они заставили нас поверить в их сказку?
— Облучили из «глушака». Я слышал, они говорили, что у нас гиперреакция на излучение. Они же не знали, что папа специально тренировал обоих.., как это он говорил? Надситуативная…
— Надситуационная защита.
— Да, да, точно. Что означает - повышение психофизического потенциала… - Стас вдруг обратился в слух. - Тише, сюда идут. Ложись, как лежала, пусть думают, что мы все еще без памяти…
Кристина послушно легла на койку, Стас скорчился в углу таким образом, чтобы поверх локтя можно было наблюдать, что делается в каюте.
В двери каюты повернулся ключ, она распахнулась, и в каюту вошли два молодых человека в брюках и рубашках из жеваной материи блекло-болотного цвета, с автоматами под мышками. Один был долговяз и сутулился, все время откидывая со лба челку. Глаза у него были красные, а губы мокрые, он их непрерывно покусывал и облизывал. Второй, пониже ростом, ежился, будто ему было холодно, глаза с расширенными зрачками сухо блестели, руки дрожали, и сигарету он держал в кулаке.
— Я же говорил, - тонким голосом сказал долговязый и сутулый, - в отключке они. А баба смачная.
— Что надо, только беременная, - хрипло проговорил парень с сигаретой.
— Да хрен с ней сделается!
— Тогда давай по очереди.
— Я первый, идея моя.
— Ладно, давай, я пока пойду уколюсь, а то белый свет не мил.
— Ты же недавно кололся.
— Доза была маленькая.
— Смотри не перестарайся, Хромой увидит, выгонит из команды к чертовой матери.
— Не пугай, я ужо пужатый. - Низкорослый хохотнул, показывая гнилые зубы, и пошел к двери. - Придуши ее маленько, если очухается.
Сутулый, плотоядно облизываясь, оглядел Кристину, снял автомат, положил на стол, начал снимать штаны. Кристина зашевелилась, и села, глядя на него в упор.
— Гля, очнулась! - сказал бандит, продолжая раздеваться. - Подожди, не ори, все будет хорошо.., а будешь кочевряжиться - пристрелю!
— Дядь, - похлопал его ладошкой по спине Стас. - Посмотри-ка сюда.
— Тебе чего? - оглянулся парень.
Стас дернул его за рукав, чтобы тот повернулся, и изо всей силы ударил ногой в пах. Сутулый издал сиплый возглас: ух! - скорчился, глаза его закатились, и он упал. Сжав кулаки, побледнев так, что живыми на лице остались только глаза, Стас ждал, готовый ударить насильника еще раз, но этого не потребовалось: парень потерял сознание.
— А дальше что? - шепотом произнесла Кристина, такая же бледная, как и мальчишка.
— Надо уходить, - очнулся Стас, сразу повзрослев. - Стрелять умеешь? Возьмем его автомат.
Кристина с отвращением глянула на автомат с укороченным стволом, без приклада.
— Нет, я не хочу.
— Тогда возьму я. - Стас умело снял и защелкнул на место магазин автомата, передернул затвор, повесил его на грудь и подошел к двери. Оглянулся, глядя исподлобья, не по-детски серьезный и сосредоточенный. - Нам только на палубу выбраться, там мы что-нибудь придумаем.
Мальчишка распахнул дверь и наткнулся на шагнувшего в каюту прихрамывающего мужчину с сединой в волосах, одетого в дорожный костюм - таскер. Он ловко сдернул со Стаса автомат, подтолкнул его стволом на середину каюты, мельком глянул на лежащего у кровати долговязого любителя женщин и закрыл за собой дверь.
— Сядьте, - сказал он негромко. - И успокойтесь. Шансов на побегу вас все равно не было. Кто вы?
— Будто не знаете, - огрызнулся покрасневший до слез мальчишка, обнимая Кристину за талию.
Вошедший внимательно глянул на живот женщины, перевел взгляд на ее лицо, нахмурился:
— Кто вы?
— Зачем это вам? - с горечью спросила Кристина. - Сначала вы стреляете из «глушака», хватаете, увозите, а потом спрашиваете, кто мы?
— Меня прислали сюда недавно, и я не знал, кого придется стеречь. Но я вас где-то видел…
— Соболевы мы, - буркнул Стас, усаживая Кристину на стул. - Я сын, она жена.
Седой вздрогнул, внимательно разглядывая обоих:
— Не Матвея ли Соболева родственники?
Пленники не ответили, держась друг задруга. Шевченко - это был он - прошел на середину каюты, сел на другой привинченный к полу стул, поставив автомат между ног, задумался. Перед глазами промелькнула сцена боя в коридоре ассоциации ветеранов спецслужб «Барс», когда Матвей Соболев спас его от пули. Юрьев не объяснил Шевченко, зачем посылает его в Рязань, сказал только, что тот поступает в распоряжение некоего Рыкова и что сам Юрий Бенедиктович тоже скоро приедет в Рязань. Рыков же через своего заместителя приказал Валерию охранять на теплоходе «Максим Горький» важных пленников и отбыл со своей командой в неизвестном направлении. И вот оказывается, что пленники - жена и сын Соболева.., и захвачены они наверняка с целью оказать давление на Матвея.
«Что будем делать?» - спросил Шевченко сам себя.
«Прежде всего надо выяснить, в какое дерьмо вляпался», - ответил внутренний голос.
«Не поздно?»
«Как бы поздно ни было, но долг платежом красен. Женщину и пацана надо спасать».
«Меня убьют».
«Тебя и так убьют, когда начнешь выяснять, на кого работает Юрьев. Кстати, не тот ли это Рыков - бывший комиссар «Чистилища»? Вот будет хохма, если это он!»
«Это не хохма, мой милый, это кое-что похуже. Тикай отсюда! Бери женщину, мальца и тикай. Потом будешь разбираться, кто есть кто…»
— Пошли, - встал Шевченко, подошел к зашевелившемуся бандиту без штанов, ударом ладони под ухо снова отправил его в беспамятство, усмехнулся, глядя на вытянувшиеся лица пленников. - Я Валера Шевченко, если вспомните, и встречался когда-то с Матвеем. Попытаюсь вывести вас отсюда. Только уговор - слушаться и повиноваться беспрекословно! Эх, надо бы начать отход попозже, когда окончательно стемнеет…
— Чего уж теперь, - по-взрослому проворчал Стас. - Давайте подождем немного, сейчас сюда придет второй бандит, он уколоться пошел.
— А, Ханыга.., давно я его выгнать хотел.., тем лучше. Подождем. - Шевченко ободряюще подмигнул Стасу и встал за дверью.
Дрожащий в ознобе Ханыга заявился через две минуты. Едва ли он успел сообразить, что произошло, получив удар в лоб рукоятью пистолета.
— Подождите минуту, - прижал палец к губам Валерий и исчез за дверью.
Из коридора донесся негромкий треск, короткий шум, и Шевченко затащил в каюту еще одного стража в джинсах и безрукавке.
— Двое на выходе в бар, один у лестницы наверх и еще трое на первой палубе, на корме, в середине возле кают и на носу. Но туда мы не пойдем, попробуем через машинное отделение. Что с вами?
Кристина, почувствовавшая приступ слабости, побледнела, виновато посмотрела на Шевченко, но руку его отвела.
— Это пройдет. Говорите, что надо делать.
Стас подошел к ней, подставил плечо.
— Опирайся на меня.
Шевченко выглянул в коридор, махнул рукой.
— Не отставайте!
Они выскользнули в коридор средней палубы теплохода, в который выходили двери еще четырех кают, двинулись за проводником, у которого исчезла хромота, а движения стали по-кошачьи мягкими и гибкими. Левый конец коридора выходил в бар, откуда доносились голоса и музыка. Правый заканчивался еще одной дверью, ведущей на лестницу, соединявшую палубы. Валерий открыл ее, выглянул, снова махнул рукой, приглашая пленников вперед.
