Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович
— В одном я уверен, — сказал Видов, узнаваемый в роли Стивена Фокса, — если эти монахи на самом деле существуют, то они не часто ходят в кино…
Крутя баранку одной рукой, он отпил тепловатой воды из бутылки, и пустил ее по кругу.
— Вижу! — выдохнула Юдит, и поперхнулась, закашлялась.
Монастырь покоился в маленькой скалистой просеке, среди расщелин и трещин, и своими стенами из темно-серых глыб походил на руины.
— Может, они тут давно все поумирали, — неуверенно сказал Иешуа. — Да и кто бы это заметил?
Стивен кивнул:
— Так и ждешь предупреждающей таблички: «Осторожно! Через пятьсот метров — конец света!»
Покинув машину, все трое еще раз, по настоянию девушки, хорошенько глотнули воды, и пустились вверх пешком.
Вскоре вся их одежда намокла от пота, легкие ходили ходуном, словно отлавливая скачущее сердце, а рты хапали горячий воздух.
Юдит, как самая тренированная, неутомимо рвалась вперед, Стивен тщетно пытался поспеть за нею, а Иешуа все время отставал, ругаясь и ворча, и часто останавливался перевести дух.
Но они все же добрались до верха. Стояли, согнувшись, запыхавшись, уперев руки в колени, но все чаще поглядывая на единственный вход — узкий люк, перекрытый тяжелой дверью из древнего бруса.
— Вы только гляньте, — сказала Менец, которая разогнулась первой и первой смогла говорить, — каков вид!
Стивен ничего не мог ответить, только тяжело поднял голову. Да, вид сверху — отменный. Черные скалы, коричневые скалы, серые скалы — насколько хватал глаз, всё скалы да камни. Нигде ничего. Грандиозное разбазаривание пространства.
— И что теперь? — спросил Иешуа, отдышавшись.
— Теперь, — уверенно сказал Фокс, — мы вежливо постучимся!
Гулкие удары кулаком гасли, умерщвляя надежду.
— Никого нет дома, — прокомментировал Менец.
— Эй! — заорал Стивен. — Есть кто-нибудь?
Только он замахнулся, чтобы долбить в черную дверь ногой, как вдруг кто-то изнутри отпер задвижку смотрового окошка. Наружу выглянула пара старых, усталых глаз, и дребезжащий голос каркнул:
— Уходите!
Смотровое окошко снова захлопнулось, и задвижка со скрежетом вошла в свое гнездо.
— Вот так дела… — растерянно пробормотал Фокс, и крикнул через стену: — Эй! Мы пришли, чтобы взглянуть на зеркало, которое хранит образ Иисуса!
После недолгого молчания за дверью снова послышался скрежет, на сей раз другой, более серьезный. В своем пазу шевельнулся засов, загремело чугунное кольцо, и дверь отворилась с отчаянным скрипом.
За порогом стояли двое стариков — истощенных, немытых отшельников — босые, в прозрачном от ветхости тряпье, которое когда-то имело черный цвет. Однако от обоих исходила некая особая сила.
— Тридцать лет эта дверь не открывалась, — еле выговорил один из монахов, забыв речь по обету молчания. — Последним в нее стучался я. Входите…
На экране сменилась картинка. Основная группа преследования отставала от Стива Фокса на час. Машины пылили по необъятной каменистой пустоши Негев, а за кадром наигрывал немного адаптированный вариант «Розы в песках» от группы «Чингиз-хан», звуча контрапунктом бешеной гонке.
Я довольно заерзал…
Суббота, 14 ноября 1998 года. День
Московская область, Звездный городок
Яркое негреющее солнце, шуршащий асфальт… Серый бесконечный забор в зеленом бору… И вот прогал — у ворот двухэтажного КПП. Охрана деловито осмотрела обе «Волги» телевизионщиков. Водителям кивнула, «трем грациям» лихо отдала честь — и расступилась, пропуская на жилую территорию Звездного городка.
В сторонке мелькнули обычнейшие пятиэтажки, желтевшие за краснокорыми соснами — где-то там жили Гагарин, Титов, Леонов… Отсюда торилась та самая, воспетая «дорога в космос».
А потом машины ЦТ еще раз тормознули. Дотошно проверили бумаги — и подняли шлагбаум у въезда на территорию служебную, где прятался таинственный Центр подготовки космонавтов…
Уж как «грации» трепетали, однако строжайшая медкомиссия «оказалась бессильна» — опытные врачи, удивленно покачивая головами, признали состояние здоровья идеальным у всей троицы.
«Пройдете ускоренный курс, — мужественным голосом чеканил Климук, начальник ЦПК, — шестимесячный!»
И в расписание подготовки космонавтов внесли новые фамилии, урезанные по давней традиции: «М. Грн», «Н. Ивр» и «И. Двр». С пятидесятых годов «космос» засекречивали наглухо.
«Это еще что, — посмеивался Петр Ильич, — у военных космонавтов фамилии вообще до двух букв сокращаем!»
Не помогло — ведущих «Звезды КЭЦ» знали все, и в лицо, и по голосу. Каплан в Останкино довольно потирал ладоши — новая научно-познавательная программа затмила и «Клуб кинопутешественников», и «Утреннюю почту», и даже «Ленинский университет миллионов».
Рейтинг зашкаливал, но Борис Соломонович не унимался. После небывалого успеха «Видео Иисуса» он заслал «граций» в Иерусалим и Рим. Сам папа Назарий поддался искушению, и велел своим кардиналам провести теледив по мрачным подземельям Ватикана. Их высокопреосвященства, хоть и с постными лицами, но исполнили волю понтифика.
А затем Наташа с Ритой показали телезрителям новую станцию «Восток» — в самом холодном, самом гиблом месте Антарктиды, зато как бы «на берегу» колоссального подледного озера.
Даже суровые и неприступные дяди из Минобороны допустили Риту с Инной в секретные города — Снежинск и Железногорск!
Постепенно вырабатывались традиции, устанавливался формат «2 + 1» — в эфир выходили двое, а третья сидела в студии — на подхвате, как модератор и связник. Чаще всего в Останкино задерживалась Инна — театр она не бросала, вот и разрывалась между сценой и ЦТ. Хотя, кому быть в паре, а кому — в гордом одиночестве, девчонки решали по справедливости: тянули жребий…
— Дворская! — стегнул резкий голос, отсекая воспоминания.
— Я! — подскочила Инна.
— Ваша очередь… — строго начал инструктор в белом халате, и добавил с ухмылочкой: — Кататься на карусельке!
— Ага! — выдохнула красавица, содрогнувшись.
«Каруселькой» этот шутник называл Большую Центрифугу, а об ужасах перегрузок толковали все подряд, и обязательно самым зловещим тоном.
У «трех граций» подгибались их ладные коленки, стоило только увидеть круглое, как бочка, кирпичное здание. Там-то и вращалась центрифуга — громадный темно-синий ковшик с длиннущей ручкой-трубой. Вот в этом-то «ковшике» им и придется испытать все прелести восьми «же»…
— Не бойтесь, — зажурчал некто в белом комбинезоне, — наша центрифуга не просто самая большая в мире. У нее радиус — восемнадцать метров, поэтому никакая сила Кориолиса на космонавта не действует. Испытаете увеличение силы тяжести в чистом виде!
— Вы меня успокоили, — Инна вымучила бледную улыбку.
Ведущую сноровисто измазали гелем, как на сеансах УЗИ, обвешали кучей проводов с липучками, надели медицинский пояс, и усадили в здоровенное кресло, пристегнув ремнями.
— Готово!
Двое врачей, или кто они там были, развернули кресло, да так, что Инна легла, созерцая белый потолок, и покатили по коридору.
— Открывай!
Следующая пара сотрудников отворила громадные металлические ставни, и кресло заехало в темноту. В кабину Большой Центрифуги.
В «ковшик».
Дворская облизала губы.
Створки за спиной замкнулись, и все шумы как будто выключили. В тишине щелкнуло переговорное устройство, и сказало ясным голосом:
— Инна, всё в порядке. Приборы регистрируют учащенное сердцебиение, но волноваться — это нормально. Значит, так… Вам предстоит выдержать перегрузки от двух до восьми «же». Физически увеличение веса в несколько раз вы перенесете, но вот психологически… Запомните одно простое правило: дышать животом! Когда мы нервничаем, то начинаем дышать грудью, однако, стоит на вас навалиться тремстам кило, вы не сможете сделать вдох. Вывод: не бойтесь, не позволяйте организму паниковать! Аккуратно дышите низом живота — и всё будет в порядке. И еще. В момент перегрузок вам нужно будет выполнять задания — мы должны понимать, насколько хорошо работают ваш мозг и зрение. Вопросы есть?
