Оленин, машину! (СИ) - Десса Дарья
На следующее утро, как только свет начал разливаться над горизонтом, мы начали подготовку к выходу. Сначала, само собой, оправились, умылись и позавтракали. Причём ели не сухпайки, — усатый капитан расстарался, чтобы нас накормили горячей кашей, хлебом со сливочным маслом, сладким чаем. Потом сводили в баню, после чего выдали новенькую форму и по дополнительному комплекту нательного белья.
Дальше снова вернулись в казарму. Впереди был путь, неизвестный и опасный, поэтому к сборам подошли обстоятельно. Получили сухпайки. Взяли из расчёта на неделю: консервы, хлебные сухари, несколько пакетов гречки и фасоли, немного сахара и соль — всё, что не испортится и не обременит. Каждый из нас старался уложить свой запас так, чтобы вес распределился равномерно, оставив место для патронов и гранат, которые также посчитали нужным прихватить с собой. Путь обещал быть непростым, и каждый знал, что запас боеприпасов может в любой момент оказаться жизненно необходимым.
Рядом с амуницией сложили снаряжение — верёвки, компасы, фонари, карты в герметичной упаковке. Правда, карты были не слишком подробные — трёхвёрстки, выполненные по результатам аэрофотосъёмки. Их, кстати, привезли, когда мы уже вовсю готовились — для этого отрядили целый автомобиль с курьером.
Отдельный вес на себе несли аптечки, простые, без лишних медикаментов, но с бинтами, антисептиками и обезболивающим на всякий случай. На вид экипировка походила на туристическую — как у людей, что отправляются на недельный поход в горы или лес, и именно это было частью плана. Ведь неизвестно, получится ли добраться до того места на транспорте, или же придётся тащиться туда по тайге через сопки. На карте одно, на деле же всё может быть совершенно иначе. Как там у Льва Толстого? Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
Поскольку вдвоём отправляться на такое опасное задание было бы самоубийством, наш отряд пополнился новыми людьми. Их привезли после завтрака. Четыре человека. Один — худощавый, невысокого росточка, коренастый парень лет 20-ти азиатской внешности. Представился: Бадма Жигжитов, снайпер, следопыт, таёжный охотник. Второй, среднего роста и телосложения, Микита Сташкевич из Белоруссии, — радист. Третий, Андрей Сурков — сапёр, ну а четвёртый — Остап Черненко, пулемётчик. Последний был ростом выше среднего, широк в плечах, напоминал Арнольда Шварценеггера чем-то, разве не такой накаченный.
Добролюбов выстроил их в казарме (на плацу может быть слишком много любопытных глаз), представился сам, назвал меня своим заместителем. Обрисовал задачу командования: нам даётся неделя на поиски важного груза. Какого именно, лейтенант говорить не стал. Я подумал, что в своё время парни и так узнают. Опер добавил также, что действовать придётся на территории, недавно освобождённой от противника. Потому надо быть настороже: не исключено появление потерявшихся японцев, а также его разведывательно-диверсионных групп.
Бойцы слушали молча, были сосредоточены. Я подумал, что хорошо бы, ради боевого сплачивания, ещё их личные дела полистать. В своё время, когда командовал подразделением, всегда с этого начинал знакомство с личным составом. Но теперь элементарно некогда этим заниматься. Да и не я командир, всего лишь буду «замком», то есть заместителем. К тому же можно будет понять, кто чем дышит, во время пути.
После знакомства, пока парни готовились в путь, мы с Добролюбовым отошли в сторонку. Мне захотелось поделиться с ним своими соображениями насчёт «сменщика» Сигэру.
Глава 55
Мы с Добролюбовым расположились шагах в тридцати около плаца, под небольшим навесом. С трёх сторон тут были вкопаны лавочки, в середине стояло пустое, закопчённое изнутри ведро, на треть засыпанное песком. Всё говорило о том, что это традиционная курилка. Только было совсем без окурков. Утреннее солнце уже поднялось, отбрасывая резкие тени, но воздух всё ещё был прохладным. Сергей, прикуривая, задумчиво смотрел на кирпичный забор, ограждающий территорию воинской части, будто там можно было увидеть ответы на его вопросы.
— Уверен, что японцы не могли просто так оставить идею отыскать и забрать драгоценности, — сказал я. — Наверняка или готовят или уже отправили в наш тыл группу. И это не простые солдаты, а какой-нибудь отряд специального назначения. Чёрт их знает, может, даже из самой Японии выписали. Какие-нибудь… ниндзя.
— Это что за звери такие? — спросил Добролюбов, бросив на меня заинтересованный взгляд.
— Да вот как тебе объяснить, — я почесал затылок, глядя, как опер прищурился от солнца. — Такие… спецы по диверсиям и разведке. У них в древности были целые школы, тренировали воинов так, что они могли почти раствориться в воздухе. Ну, это если верить всяким легендам, конечно.
Добролюбов хмыкнул, явно не впечатлённый.
— Легенды, значит, — сказал он, скептически поднимая бровь. — Ты ещё про былинных богатырей вспомни. Говорят, среди них тоже были большие мастера бесшумно по татаро-монгольским тылам промышлять.
— А ты не шути, — строго заметил я. — Это не выдумки, а чистая правда. У них подход к делу свой: чтобы следов не оставить, чтобы даже подумать никто не успел, как всё провернули. Да и кто знает, может, действительно каких-нибудь профи отправили из Японии, если на кону такое богатство?
Сергей выпустил струю дыма и молча кивнул, будто взвешивая услышанное.
— Ну, пусть так. Как ты их там назвал?
— Ниндзя. Повторюсь, — пояснил я, стараясь подыскать слова попроще, — это как наши разведчики, только ещё скрытнее. Понимаешь, в Японии они веками тренировались, чтобы незаметно подкрадываться, скрываться, устраивать диверсии и убийства. У них специальная подготовка: могут маскироваться в любой местности, подслушивать, даже из тени нож или стрелу в спину пустить — и следа не оставят. Настоящие мастера этого дела.
Добролюбов выслушал внимательно.
— Так что, если кто-то и может нас поджидать в поисках этих драгоценностей, так это такие, как они, — добавил я. — Не факт, конечно, но лучше не расслабляться.
Опер помолчал. Затушил папиросу о каблук сапога, бросил в ведро. Потом достал новую, прикурил, затянулся.
— Ладно, буду иметь в виду. Только надо ещё бойцам рассказать, с кем дело иметь придётся. На всякий случай. Но меня больше другое волнует. Если этот Сигэру, как ты говорил, не оправдал доверие командования. Значит, ему нашли замену. Теперь вопрос: так кто, по-твоему, мог сменить лейтенанта? — спросил опер, пристально глядя на меня, как смотрит следователь на подозреваемого.
Мне аж неприятно стало. Я пожал плечами, отвёл глаза, немного затянул время, подбирая слова.
— У них всегда есть кто-то на замену, — ответил я. — Человек дисциплины, служит делу, как и все они. Если Сигэру выбыл, его наверняка подстраховали. Уж наверняка нашли какого-нибудь спеца.
— Допустим, но кого конкретно? — Добролюбов смотрел на меня с прищуром, явно не удовлетворившись общей фразой. — Лейтенант был готов бежать ради этих сокровищ, а у японцев всё выверено до мелочей. Если у него был сообщник или… скажем, потенциальный преемник, то кто это?
Я выдохнул, пытаясь расставить всё по полочкам. Войска Квантунской армии были организованы безукоризненно — каждый знал своё место и задачу. Правда, это длилось лишь до тех пор, пока наша доблестная армия не врезала ей крепко по зубам. Сразу вся хвалёная японская дисциплина рассыпалась в пух и перья, и начали храбрые воины толпами в плен сдаваться. Удивительные они всё-таки черти, эти заокеанские вояки.
Вон как американцам на Иводзиме и Гуадалканале, да и в других местах нервы трепали! Закопались в землю, и давай держаться до последнего издыхания. Целый месяц Иводзиму защищали, а ведь у пиндосов там было впятеро больше солдат, плюс тяжёлое вооружение: корабли, самолёты, танки даже! Для них этот остров стал чем-то вроде нашей Брестской крепости. Оставшиеся в живых, даже когда США объявило о победе, ещё несколько месяцев под землёй прятались. Двое последних солдат вообще сражаются до сих пор и сдадутся только в 1951 году!
