Николай I Освободитель. Книга 7 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич
Со временем, правда поэт, насмотревшись на революционный беспредел самозваных временных правителей, и сам несколько разочаровался во всем происходящем, более того даже с определенным облегчением восприняв начало штурма — лучше ужасный конец, чем ужас без конца — города императорскими войсками. Выходить на улицы и сражаться за республику он не собирался, поэтому просто безвылазно просидел на съемной квартире две недели питаясь сыром, сухарями и вином — всем что удалось достать в качестве неприкосновенного запаса еще вначале парижского восстания.
И вот теперь, когда бои в городе закончились, Мицкевич наконец смог выйти из дома и в некотором смысле продолжить прерванную революцией общественную жизнь. С поправкой на военное положение в городе, конечно.
Конкретно этим вечером поляк шел из одной ресторации куда его пригласил потенциальный заказчик. Контрагент прийти не смог, прислал человека с извинениями, но зато поляк получил возможность хорошенько поужинать за чужой счет — трапеза была оплачена в качестве извинения. Настроение у Мицкевича было просто прекрасным — хороший кусок мяса, бутылка вина, десерт… И все это совершенно бесплатно. После сырно-сухарной диеты поет возлюбил хорошую кухню еще больше.
— Господин Мицкевич? — Сзади послышались торопливые шаги.
— Да? — Поляк развернулся и попытался разглядеть на темной улице догоняющего его незнакомца. Тот, однако, представляться не спешил.
— Вам привет с родины, — приблизившись на расстояние удара, неизвестный ткнул неожиданно появившимся в руке клинком куда-то в солнечное сплетение поэта. Потом быстрым движением достал нож и всадил его в тело поляка еще раз. — Вам просили передать, что писать стихи с призывом убивать русских — вредно для здоровья.
Мицкевич попытался что-то простонать сведенным судорогой горлом, позвать на помощь, но не смог. Боль затопила все сознание, и спустя несколько секунд мертвое уже тело с глухим ударом повалилось на землю.
Из-за угла нетрепливо выкатились карета, запряженная парой облезлых лошадей. Прогремела по брусчатке и остановилась рядом с лежащим навзничь телом поляка.
— Куда его?
— Этого в реку, — убийца парой движений вытер клинок об одежду мертвого предателя, сунул его обратно в скрытые на предплечье ножны и подхватил труп за ноги — спрыгнувший возница ухватился за плечи — после чего они споро сунули тело внутрь кареты. На все про все ушло буквально полторы минуты. — Не забудь груз какой привязать, чтобы не всплыл раньше времени.
— Не учи ученого, не первый раз, — буркнул возница и, запрыгнув на козлы, «цокнул» лошадям. Те нехотя потянули повозку дальше по улице, а убийца развернулся и, насвистывая под нос веселый мотивчик, пошел обратно по улице.
Впоследствии тайна исчезновения польского поэта Адама Мицкевича так и осталась нераскрытой. В официальную историографию попало мнение о том, что поляк стал жертвой боев за освобождение Парижа от революционных элементов и сгинул в какой-то из многочисленных стычек меду императорскими войсками и бунтовщиками, а тело отправилось в общую могилу так и оставшись неопознанным.
Эпилог 3
Несмотря на то, что Букингемский дворец во время взрыва разрушившего центральную часть Лондона пострадал мало, — выбитые стекла и сорванная местами крыша не в счет — уже год королева практически безвылазно квартировала в Винздорском замке, перенеся сюда центр государственной власти. Здесь же проводили собрания министры и даже для парламента был выстроено временное здание, которое стало прибежищем депутатов на время восстановления — по-честному правильнее было бы сказать «постройки заново», поскольку от старого строения практически ничего не осталось — здания Парламента на берегу Темзы.
Город Винздор в лучшие времена способный похвастаться десятью тысячами жителей неожиданно стал такой себе временной административной столицей империи и буквально за год вырос чуть ли не в пять раз. Последнее жутко раздражало молодую королеву Викторию, для которой дворец был не просто летней резиденцией, а полноценным домом, и которой превращение окружающего замок городка в «мегаполис» не нравилось абсолютно.
И тем не менее именно здесь в графстве Беркшир в полусотне километров от Лондона состоялась встреча, определившая политику Британской империи на следующие как минимум десять лет.
— Мое мнение — с Николаем нельзя договариваться. Он последовательный враг Британии, и наиболее верным решением будет продолжить попытки его устранения. Прошлый раз практически получилось, следующий раз — получится. Он же не бессмертный в конце концов, — граф Абердин обычно столь аккуратный в высказываниях на этот раз был максимально категоричным. — За время моего достаточно короткого надо признать пребывания в России, я успел, так сказать, осмотреться. Русские демонстрируют поразительный рост в промышленности, в инфраструктуре и даже финансовом секторе. А учитывая их ресурсы в том числе человеческие, боюсь очень скоро может стать просто поздно.
— У нас ресурсы в наличии не меньшие, а скорее — большие, а по населению Индия способна покрыть всю Россию с Пруссией и прочей европейской мелочью, как бык овцу, прошу прощения ваше величество, — премьер министр граф Дерби кивнул в сторону сидящей немного в стороне от общей дискуссии молодой королевы Виктории. — Противостояние с Россией уже обошлось Великобритании в изрядный пенс. Очевидно, что в ближайшие годы в Европу влезть мы просто не сможем, там будет все поделено между Парижем и Петербургом, поэтому мое предложение, сосредоточиться на китайском вопросе, остается в силе.
— Что конкретно предлагают русские по Китаю?
Поражение в Европе пошатнуло позиции Англии и на другом конце мира. И так последнее время сложные отношения с Китаем к 1839 году вовсе перешли в открытое противостояние: европейцев просто выгнали из открытого ранее порта Гуанчжоу, а все сосредоточенные на складах запасы опиума конфисковали и уничтожили. Это был весьма болезненный удар по финансам от внешней торговли Британской Ост-Индской компании, доходы которой от торговли опиумом с Китаем иначе как баснословными назвать нельзя. Стоимость выращивания фунта опиума в Индии составляла меньше фунта за килограмм, а продажная его стоимость в Гуанчжоу превышала четыре фунта. Все те же пресловутые 500% прибыли, и это даже если не брать навар от китайских товаров — в первую очередь чая и шелка — которую торговцы получали, привозя его в Европу. Один такой круговой рейс Британия-Индия-Китай-Британия давал десять фунтов на каждый вложенный. Уже больше 1000% прибыли. Есть за что побороться.
— Ничего конкретного пока, — министр иностранных дел отчетливо поморщился. — Содействие, военную помощь. Хотят за это получить земли по левому берегу реки Амур и кусок тихоокеанского побережья. По правде говоря, мне пришлось изрядно поизучать карту, чтобы понять, о чем вообще идет речь. Места там дикие, населения практически нет и в ближайшее лет двадцать вряд ли появится.
— То есть вы считаете, — подала голос молчавшая до этого Виктория, — что данное предложение нам выгодно?
Собственно, никаких сомнений по поводу необходимости военной операции против Китая у присутствующих не было. Слишком большую прибыль приносила опиумная торговля в казну Великобритании, и слишком сильно империя нуждалась именно сейчас в притоке дешевых денег, чтобы упускать такую возможность. Вот только предыдущая неудачная война изрядно поколебала уверенность лондонских вельмож в своих возможностях. Как не крути, а население Китая было просто огромно, а армия превосходила всю британскую в несколько раз, при том что именно туда на восток империя могла отправить в лучшем случае — несколько полков. В такой ситуации помощь русских была совсем не лишней, тем более, что они не требуют какой-то серьезной доли в добыче.
Нет, русские тоже торговали с Китаем и тоже пострадали от закрытия его портов. Однако поскольку именно опиума среди товаров, завозимых русскими практически не было — по морю они везли женьшень и меха из Америки, сандаловое дерево с Гавайских островов, кое-какие промышленные товары, а остальное завозилось по суше — конкурентами для британцев они не считались, и обороты там были куда более скромными по сравнению с английской торговлей запрещенным дурманом.
