Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович
Что это был за выверт психики, не скажу, за этим лучше к Светланке обращаться, но он мне реально помог — я не боялся, не тратил время и нервы на страх, а четко следовал правилам «игры».
Выбирал самого опасного среди противников — и лишал его жизни. Быстро рассчитывал проход от одной кряжистой шелковицы до другой, пересекая линию огня в момент. Ну и, как во всякой «стрелялке», менял оружие.
Иссякли патроны в «маузере» — отобрал у вонючего боевика плохо вычищенный «узи». Опустел магазин — подхватил трофейный «калаш». Игра закончилась, когда по нам ударил пулеметчик.
И наваждение пропало тотчас же.
Бывает, что водитель задремлет, сон смешается с явью, и лишь душераздирающий сигнал вернет его в реал. И водила вдруг с ужасом осознаёт, что съехал на встречную, что прямо на него мчится фура, злобно скалясь решеткой радиатора, а жить осталось долю секунды…
…Пулеметная очередь ударила поверх наших голов, а когда стрелок догадался опустить ствол, целей не стало — экипаж «Ту-95» залег на опушке, прячась за буграми, вжимаясь в рытвины.
В мою хованку скатился одуревший Савин, бледный, взъерошенный, но живой и невредимый. Он таращил на меня глаза и нервно облизывал сухие губы.
— Следи за лесом! — коротко обронил я, подтаскивая автомат. — Прикроешь обе спины…
— Ага, — вытолкнул помкомандира.
Позиция у нас была хреновая. Ну, сколько у меня еще патронов в рожке? Пять? Десять? Да хоть двадцать! Стукнет боек вхолостую — и всё, приехали. Отходить некуда.
Лесок позади прикрывает не нас, а тех, кто подкрадется поближе, да забросает «лимонками». Или просто расстреляет в упор. Фланги открыты — обойди нас тот же пулеметчик, и готов «груз 200»…
— Гош! — крикнул я. — Жив?
— А? — откликнулся Чернов. — Ага! Глеб с Киром тут!
— А мы с другой стороны! — докричался Руслан. — Я и Шота!
— Славин со мной! Патроны — йок?
Тут боевики очень невежливо прервали нашу беседу. Взревывая мотором, с треском круша молодую поросль, выехала БМП с тщательно замазанным номером — видать, угнали или отбили у армейцев. Одолев промоину, бронемашина развернулась сбоку от нас, в неглубокой низине. Савин издал невнятный горловой звук.
Говорят, что обычно у человека, попавшего в смертельную ловушку, вся жизнь прокручивается перед глазами. Не знаю…
Лично у меня в голове оседала строчка из анекдота:
«Это конец», — подумал Штирлиц…'
Ворча двигателем, БМП плавно подвернула башенку. Пушка задрала эрегированный ствол. Задыхаясь, я глянул в черный, немигающий зрачок дула.
— Майор, будет перелет! — выдохнул я. — Как грохнет — кидаемся на прорыв! Иначе…
Грохнуло! Но орудие молчало — это в густой чащобе сверкнул сполох, а затем, описывая кривую спираль дымным выхлопом, пролетела граната. Она вошла в броню, как осиновый кол в сердце вурдалака. Я всё это видел, но полностью не сознавал.
И тут ударил громовой раскат — башню сорвало и подбросило на клубящемся столбе огня. Из обезглавленной БМП, как из жерла, било пламя, частили разрывы боекомплекта, не сдетонировавшего ранее, и валил подсвеченный дым.
Оглушенный, мало что соображающий, я, тем не менее, чуял перемену к лучшему. Секунду спустя, пересиливая гул огня, пробилось мужественное, усиленное динамиками:
— Бросить оружие! На колени, руки за голову! Работает спецназ!
Те же команды зазвучали на албанском, а меня разбирало нервное хихиканье — даже жестяные обертоны не искажали знакомый голос Жеки, наперсника юных забав. Полковника Зенкова.
Стремительные тени замелькали между деревьев, прореживая крики злобы и страха. Глушители, переводившие выстрелы в хлопки, нагоняли страху больше, чем неистовая пальба.
Похоже, отморозки из банды Чеку «не вняли» — с разных сторон неслись беспорядочные очереди. Спецназ осерчал. И устроил бандосам полную зачистку.
А я ощущал страшную слабость. Она навалилась на меня, лишая желаний, пеленая в паутину безразличия. Даже белозубо улыбавшемуся Жеке, бравому десантнику в лихо нахлобученном берете, я помахал вяло, будто через силу.
— Чего прижух, мон шер? — с веселым облегчением рассмеялся Зенков. — Сам же говорил: «Всё будет хорошо!»
— … И даже лучше, — окончил я по инерции.
Мы по-свойски помяли друг друга, словно соревнуясь, кто крепче жмет, и зашагали, догоняя экипаж «Ту-95». Летуны выглядели малость пришибленными, но былая живость всё задорней пробивалась в них, будто горячий ключ из-подо льда. И ведь никого даже не царапнуло!
Неужто правы девчонки, утверждая, будто Мироздание охотится за мною, наводя гомеостазис?
«Ага, — насупился я, — а „главная жена“ ему мешает, любимый мой иммунносупрессор…»
Представил Риту рядом, в той грязной канаве, куда я врастал под перекрестным огнем… На фиг, на фиг!
Поселок на базе ВМФ СССР в Которской бухте лишь недавно начал прирастать коттеджами для комсостава. Рядами выстроились приятного дизайна двухэтажные казармы, плоские склады, полукруглые ангары и прочая флотская недвига.
А на безымянной площади крепко сидел Дом офицеров, выстроенный в основательном имперском стиле. Сдали его этой зимой — есть, где посидеть каплеям да кавторангам, потолковать «о башмаках, о кораблях, морях, как кипяток». Потанцевать, наконец, с пылкими и покладистыми южаночками.
Вот туда-то, в полузакрытый моряцкий клуб, экипаж «эмэса» и зазвали, не забыв пассажира из гражданских.
Я очень надеялся, что народу соберется немного, однако надежды мои оказались зряшными — колонный зал был набит битком. Сюда сошелся и съехался военный люд отовсюду, даже из Сплита и Белграда.
Хорошо, хоть не развозили длинных и нудных речей. Сам министр обороны, подтянутый седой дядька, вручил нам ордена Военного флага, а затем, не отходя от экипажа с пассажиром, развернулся к залу.
— Эти люди, эти граждане Советского Союза, внесли огромный вклад в нашу общую победу, — заговорил он по-русски, зычным командирским голосом. — Они потопили два авианосца натовских захватчиков! Но и среди них выделяется командир стратегического бомбардировщика Юрий Алексеевич Павлыш, ценою своей жизни уничтоживший «Куин Элизабет». Он таранил этот флагман Королевского флота Великобритании и, по сути, положил конец бомбежкам мирных городов и сел нашей страны! Можно сказать, что друже Павлыш вдохновил нас на акты возмездия — на ракетные обстрелы натовских баз Авиано и Сигонелла! — смолкнув, высокопоставленный гость бережно достал из портфеля еще одну коробочку.
— За беспримерное мужество и героизм, за победу над врагом, полковник Павлыш награждается орденом Югославской большой звезды! — губы министра горестно дрогнули: — Посмертно…
Четверг, 10 апреля. День
Восточное Средиземноморье
Забавно, но оказалось, что ситуацию в Югославии спасал не только мой одноклассник Жека, но и родственничек — Иван Гирин.
«А почему с такой издевочкой? М-м? — вильнула хвостиком залетная мыслишка. — Ревнуем?»
Я с неохотой признал, что ревность в моем отношении к капитану 1-го ранга присутствует, ведь он женился на моей сестричке! И мне теперь неловко целовать Настеньку у него на глазах…
Не будешь же капразу объяснять, что мы с его нынешней женой росли вместе, что Анастасия Петровна Гирина — родной для меня человечек!
А, вообще, Иван — человек интересный. За его мужественной внешностью скрывается человек романтического склада, сентиментальный и мягкий. Он и на флоте-то остался не из-за звезд на погонах, а потому что — море, паруса, дальние страны!
Иван меня всегда особо отличал, относясь с большим пиететом, ведь это я провел его в мир Сопределья…
Мысли нахлынули, погружая в глубокую задумчивость. А ведь это тренд, товарищи! Всё больше становится людей, изменяющих реальность — и связанных со мной. Родством, любовью или дружбой.
Это же Рита вплотную занималась демонополизацией и разукрупнением Минавтопрома, пуская заводы в плавание по волнам социалистической предприимчивости, а смышленых министерских устраивая в «Автопромбанк». А Светланка? Женька? Пашка? Дюха?
