Виктор Тюрин - Ангел с железными крыльями
Меня провели в хорошо обставленный кабинет директора, который судя по ничего непонимающим и испуганным глазам, пребывал сейчас в тихой панике. Сначала он робко поинтересовался: не хочет ли господин инспектор осмотреть завод, но после моего резкого отказа, испугался еще больше. Нетрудно было представить ход его мыслей. Может, не доглядел и брак обнаружился? Или с немецкими шпионами что‑то связанное? Время военное. Завод военный. Ведь не помилуют, загонят, куда Макар телят не гонял. Вон как этот инспектор волком смотрит! Пронеси Господи!
— Господин Богуславский, не желаете коньячку с дороги?
— Благодарю вас, я не пью спиртное. У вас есть удобное помещение, где я мог бы поговорить с людьми?
— Э…. Помещение? Так это…. Мой кабинет вам подойдет?
— Отлично. Пусть пригласят всех этих людей. Вот список. Прямо сейчас.
— Сейчас все будет сделано. Что еще я могу для вас сделать?
— Вы свободны.
Спустя двадцать минут, после его ухода, три человека собрались в кабинете директора завода. Если генерал смотрелся на фоне директорского кабинета естественно, то остальные в рабочей одежде выглядели черными кляксами на белом фоне.
— Господа, разрешите представиться. Богуславский Сергей Александрович. Генеральный инспектор его императорского величества.
При этих словах все трое застыли в напряженном ожидании. В глазах растерянность, любопытство и чуть — чуть страха.
— Представляться мне не нужно, так как я уже знаю вас. Собрал вместе для того, чтобы вы сообща занялись одним делом, очень необходимым России. Вы все умные и талантливые люди. Оружейники от Бога. Кому как не вам приумножать славу российского оружия! То, чем вы сейчас занимаетесь очень важно для победы, но то, чем вам предстоит заняться — еще важнее! Автоматическая винтовка — это хорошо, но еще больше нужен легкий пулемет. Надежное, компактное, не боящееся грязи и непогоды оружие! Вы способны сделать! Именно вы! Я это знаю! — тут я словно почувствовал какое‑то вдохновение и неожиданно сам для себя спросил. — Есть у кого‑нибудь карандаш?! И где можно найти в этом кабинете бумагу?
На листе я нарисовал, как помнил с картинки, пулемет Дегтярева.
— Сошки — ножки, сверху диск с патронами, удобный приклад. Вот где‑то так.
Какое‑то время смотрел на их недоумевающие лица и понимал, что они смотрят на меня как на какого‑то недоумка.
— Вижу. Я и сам себе сейчас дураком кажусь. Поэтому давайте перейдем сразу к делу. Господин генерал — майор, как вы думаете, если вам дадут деньги, помещение, время на станках для изготовления образцов, а к ним квалифицированных рабочих, вы смогли бы возглавить конструкторское бюро и начать работу над новыми видами вооружения?
— Разрешите мне открыть вам глаза, господин инспектор. Завод работает в полную силу, почти на износ, делая оружие для армии. Часть рабочих, хороших специалистов, забрали в солдаты. И последнее. Казна не выделяет денег даже на то оружие, что прошло испытание и признано военной комиссией, а вы мне сейчас говорите….
— Вы не ответили на мой вопрос, господин генерал — майор, — резко оборвал я Федорова.
— Да, смог бы. Если это не будет противоречить обеспечению основных поставок для армии. Но почему вы собрали нас в таком составе? И главное, в чем будет заключаться наша работа?
Первый вопрос Федорова я просто проигнорировал, а на второй ответил:
— По поводу работы. Я предложил бы построить вашу работу так: одну половину дня вы отдаете своим обычным рабочим обязанностям, а вторую половину времени будете посвящать чисто конструкторской работе — разрабатывать легкий пулемет. Теперь о насущном. Денежное содержание у вас остается таким, как и прежде, но плюс к этому вы будете получать усиленные продовольственные пайки. И последнее. Все ваши идеи, получившие практическое применение, будут щедро вознаграждены. Теперь о пополнении. Скоро к вашему коллективу присоединиться один молодой человек, Георгий Шпагин. Помогите ему как можно быстрее освоить профессию оружейника.
Я обвел глазами троих, пока еще ничего не понимающих, людей и внутренне усмехнулся. На их месте, я бы тоже только хлопал глазами и пытался безуспешно понять, что сейчас происходит.
"Теперь, Токарев".
Оказалось, что в моей памяти нашелся еще один обрывочный клочок информации, связанный с пистолетом Colt 1911, системы Браунинга. Применив схему Браунинга для патрона 7,62*25, Токареву удалось создать необычно мощный и компактный пистолет.
— Господин Токарев, и вы господа, приглядитесь, пожалуйста, к пистолету Colt 1911, — и я, достав из кармана, выложил на стол свой собственный пистолет. — На его основе вполне можно сделать отличный пистолет для русской армии. Обратите особое внимание на чрезвычайно удачную систему запирания затвора пистолета.
Напоследок я сумел козырнуть этой единственной фразой, которую запомнил почему‑то дословно из некогда прочитанного текста.
— До свидания, господа!
— До свидания, господин Богуславский! — вразнобой ответили мне настоящие и будущие конструкторы, вскочив на ноги.
Выйдя, оставил их, недоуменно переглядывающихся между собой, но в еще большем страхе и недоумении остался директор, с которым я даже не простился, уехав на вокзал. Позднее его несколько успокоил разговор с генерал — майором Федоровым, но следующие пару суток тот пробыл в большом беспокойстве, не зная, что ему ожидать от посещения непонятного инспектора. Потом тревога улеглась, но ненадолго, так как спустя несколько дней он был вызнан в столицу вместе с генералом Федоровым, после чего началась организация конструкторского бюро. Сначала нашлись деньги и помещение, затем пришла очередь станков и рабочих. Спустя три недели на заводе стали появляться, демобилизованные с фронта, квалифицированные рабочие. Вся организация и подготовка бюро к работе заняла три недели. Так как я не собирался бросать на самотек такое ответственное дело, поэтому на завод была отправлена команда опытных агентов.
Две недели спустя после начала работы бюро отыскался Георгий Шпагин, который будучи призван в армию, служил в полковой оружейной мастерской. Он тут же был демобилизован и отправлен на Сестрорецкий оружейный завод.
Больше я ничего не мог сделать. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что моя мысль создания подобного конструкторского бюро была правильной.
ГЛАВА 16
Все политические новости и общественные настроения, по большей части, я получал из одного источника, Пашутина. Именно от него услышал о крамольных разговорах в Думе, в которых нетрудно угадать наброски будущего заговора — покушения на самодержца России.
Во время одного из таких разговоров я поинтересовался у подполковника о том, что тот думает по поводу подобных выступлений, на что получил ответ: — Знаешь, Сергей, мои предки уже два столетия служат роду Романовых и не мне прерывать эту традицию. При этом считаю, что в нашей стране многое нужно менять, уж больно много чиновников и воров развелось. А все потому что, управление страной у нас негибкое и тяжеловесное! Лгут, воруют, казну раскрадывают! Менять все это нужно! Навести порядок твердой рукой! Разговоры о том, что, дескать, поменяем правительство и заживем счастливо. Этими словами господа демократы себе путь к кормушке расчищают! Вся эта трогательная забота наших либералов о благе государства — сказочка для бедных! В большинстве своем, все они богатые люди, землевладельцы и фабриканты. Так что им нужно? Свободы, но не для народа, а для своих личных интересов! Им не нужны указы, они не хотят больше просить, а хотят сами хотят приказывать! Возьми Гучкова. Его связи с генералами, уж поверь мне, неоднозначны и подозрительны. А то, что эти самые либералы творят в Военно — Промышленном комитете? Только заодно это их можно через одного отправлять на виселицу! — подполковник неожиданно замолк, внимательно посмотрел на меня и спросил: — Тебе это все зачем?
— Для общего развития. Хочу понять, почему открыто звучат подобные речи, печатают статьи? А главное, почему власть на это никак не реагирует?
— Попробую ответить. Дело в том, что наш государь по какой‑то непонятной наивности верит в своих генералов, верит в армию. Верит, что оппозиция не предаст его в это тяжелое время. Верит, что народ его всегда поддержит. Только вот что странно. Ведь ему должны регулярно докладывать о том, что твориться в столице и стране. Тут, правда, сразу напрашивается вопрос: кто докладывает, и в каком виде подают эти докладные записки? Может все дело как раз в этом. Вообще, если честно, я не понимаю, что происходит. Что ни день, то новые назначения, новые министры. Причем люди новые, не известные, не сановитые. Не один только я, все недоумевают. И это мы! А что тогда думать простому народу?! Правильно! Царица — немка, царя зельем поит, от которого он совсем разум теряет. Она немецкая шпионка, поэтому мы войну проигрываем. Что ты на меня так смотришь? Думаешь, глупости говорю?! А как тебе такой пример? Недавно разговаривал со старым знакомым, полковником — интендантом. Знаю его лет десять, не меньше. Так вот он мне на ухо шепчет: правда ли, что из дворца налажена прямая связь с Германией? Ты понимаешь? Ведь это не приказчик какой‑то, а полковник! Грамотный, знающий человек! Академия за плечами! Ты только подумай! Я вот что тебе скажу. Эти слухи — страхи не просто так появляются! Это сознательные провокации, направленные против царя и царицы!
