Поворот (СИ) - Номен Квинтус

Однако пока все еще валютный союз, по словам Юмсун, «не добирал» — и на очередном «совещании в верхах» Андрей попросил прояснить, чем же библиотекари недовольны.

— Я не говорила, что мы чем-то недовольны, просто пока еще этот союз очень, я бы сказала, локальный, — ответила ему Еля. — Его и расширить вроде нетрудно — но страшно этим сейчас заниматься.

— Это почему страшно? — удивилась Лена.

— Когда в нашей истории Сталин такой союз практически учредил, его просто убили. Причем самые верные, казалось бы, соратники убили.

— А почему именно соратники?

— Потому что с точки зрения многих из них сама идея открытого валютного союза противоречил каким-то так коммунистическим идеям. А еще потому, что этим соратникам банкиры популярно объясни, что капиталистические державы, если те Сталина не уберут, начнут атомную войну против СССР. И соратники в большинстве своем просто струсили…

— Ну нам-то этих соратников бояться вообще нечего: Бунд я почти полностью зачистила, националистов тоже, а всякие социалисты… тот же Ленин спокойно себе помер в приюте для бездомных уже два года как, а вот его как раз соратники быстренько расползлись куда подальше и не отсвечивают. За исключением тех, конечно, кто у нас теперь работает, но эти-то не предадут.

— Но война…

— Атомной бомбы сейчас ни у кого вообще нет, а если она где-то и появится, то ты туда просто пойдешь и на нее посмотришь: Линн же не просто так в Красноярске кайлом гранит роет. Опять же, уран мы у бельгийцев когда еще весь скупили, причем они еще лет восемь его весь нам должны будут передавать — а без бомбы им сейчас с нами точно не справиться. Сколько мы в этом году стали одной выплавим? Десять миллионов тонн, больше?

— Заметно больше, в этом году уже почти двенадцать…

— А через два года, если я читать не разучилась и Глеб Максимилианович мне не фантастический роман дал почитать, будет почти двадцать. Так что ты давай, пока не поздно, расширяй союз как можно быстрее. Лично я думаю, что если мы его правильно оформим до того, как самоназванные «великие державы» не начнут от золотого стандарта отказываться, никакой валютной монополии в международной торговле вообще возникнуть не сможет. А за любыми попытками такую установить я лично прослежу, и таким попытчикам судьба Сталина покажется предпочтительной.

Тебе бы все в пострелушки… впрочем, ты опять права: именно сейчас у нас окно возможностей открыто нараспашку. Надо будет Станиславу Густавовичу сказать, что ему нужно будет и германскую экономику правильное просчитать.

— А почему германскую? Можно ведь слона маленькими кусочками… в смысле, если еще всякие Бельгии, Дании, Швеции… да та же Испания, не говоря уже про Южную Америку.

— Почему-почему… В Германии сейчас в экономике полная задница: войну они выиграли, и мир проигрывают ускоренными темпами: им британцы все внешние рынки перекрывают. И там это уже поняли, а еще поняли, что у них есть относительно неплохой выход. В Союзе-то рынок-то огромный!

— И как им это мы должны объяснять?

— В том-то и дело, что им уже объяснять ничего не надо, они сами до всего додумались. И даже у меня германский посол спрашивал, в какой форме заявку на вступление в валютный союз подавать. Но я им ответить пока побоялась…

— Я же сказала, что всех убью!

— Леночка, ты меня сейчас уже успокоила — и хватит на этом. Думаю, что нужно будет все проделать потихоньку, но быстро, ведь когда Германия войдет в союз, промышленная мощь этого союза заметно превзойдет британскую, а по военной мощи мы вообще все страны превзойдем!

— Думаешь, немцы захотят воевать на нашей стороне?

— Они точно захотят воевать на своей, и нам этого уже будет достаточно. Ну а после присоединения Германии можно будет не спеша включать в союз и всякие бельгии с испаниями.

— А зачем тогда нам нужно будет их включать? Если мы и так будем всех сильнее?

— Все просто, только ты, Леночка, уроки по экономике прогуливала. Число возможных прямых торговых связей в таком союзе пропорционально факториалу числа его участников. Когда был создан Латинский союз, то за десять лет объемы торговли в Европе выросли в двадцать раз — но они ограничивались тем, что Латинский союз базировался на физическом золоте, а монеты и подделать несложно. У нас же базой являются обеспеченные золотом циферки на счетах, и связь с помощью телетайпов. А ведь Андрюша уже вычислительной техникой баловаться стал, и лет через десять… Но главное, что колониальные державы утратят способы финансового контроля колоний, ведь их валюта с отменой золотого паритета станет сугубо внутренней — а рост торговли в союзе автоматически приведет к росту обеспечивающей эту торговлю промышленности, и товары той же Британии или США проиграют союзной промышленности. Больше валют в системе — стабильнее каждая из них, и никакая валюта не станет доминирующей. Угадай, как скоро в такой ситуации распадется британская или французская колониальные системы?

— Ты это как-то очень далеко загадываешь…

— Не очень. В той же Германии избыток промышленных мощностей сейчас превышает пятьдесят процентов, и промышленность Германии, запущенная на полную мощность, позволит странам союза превзойти Британию и СГА вместе взятые года за четыре, максимум лет за шесть-семь. А потом англосаксы уже вообще ничего сделать не смогут. То есть не смогут, когда мы будет потихонечку в их колониях рассказывать о прелестях независимости…

— Поняла. Значит… ты мне списочек целей под зачистку все же составь, наверное, чтобы до некоторых сказанное тобой лучше дошло, нужно будет среди еще более некоторых провести воспитательную работу. И по срокам уточни — когда с немцами окончательно договоришься…

В разговоре с Машей Катя высказала предположение, что скорее всего Еля все же «сохранить переговоры в тайне» не сумела. Поэтому двадцать первого декабря в Братиславе состоялась подписание договоров о вступлении в валютный союз и Германии, и Швеции, и Испании. А Бельгия и Дания умудрились такие договора подписать еще в пятницу, восемнадцатого. Со стороны России договора подписывал донельзя довольный министр финансов (потому что Андрей в это же время подписывал Договор о вхождении Восточного Туркестана в Союз Социалистических Республик).

И когда все подписи на последнем на этот день договоре были поставлены, присутствующий на церемонии Евдоким шепнул Юмсун:

— Ну вот, мы сделали, что хотели еще там, наверху. Все же повернули мировую историю… только я не знаю, в правильную ли сторону.

— Этого никто не знает, — ответила «мать всех монголов» и экономический советник Российского правительства, — но у нас еще будет время при необходимости слегка направления движения цивилизации поправить. Ну а в главном ты, безусловно, прав: мы все же смогли повернуть и прошли этот поворот, не перевернувшись на вираже. А вот будет ли этот поворот последним…

— И ты права, подправить что-то мы, надеюсь, сумеем. Но мы все же прошли этот поворот — а все остальное зависит уже не от нас. То есть и от нас тоже — однако мы смогли повернуть уже тысячи, даже миллионы людей в нужную сторону. В нужную нам сторону. Но как далеко мы по этому пути проедем…

— Нет, в нужную им сторону. И поедут по этому пути тоже они — поедут в сторону, нужную им для построения счастливой жизни. А вот как ее построить — люди сами решат и сами с этим справятся. Они уже увидели, куда им стоит ехать, а мы всего лишь проследим, чтобы никто им в этом деле не мешал. Внимательно проследим…