Евгений Токтаев - Неугасимый огонь (СИ)
Ранефер об этом разговоре не знал. В последнее время он редко виделся с сестрой.
Верховный Хранитель размышлял, не ошибся ли он, решив, что эллины равны ремту? Может быть, Величайший прав и они ничуть не лучше тех же хатти? Те тоже, подобно Детям Реки, стремились к бескровному поглощению других народов, но действовали иным путём, к тому же не верили в Нетеру, отчего ремту считали их Истину ложной. Александра тянет к хатти, стало быть, они видят друг в друге родственные души. Но хватит ли Анхнофрет обаяния, чтобы противостоять этому сближению?
Мерит-Ра рассказала ассирийцу, что кое-кто уже трудится над тем, чтобы склонить Александра к Истине Маат.
-- Я видел этого кое-кого, -- усмехнулся ассириец, -- она в восхищении разглядывала статую бесстыдно голой девы и обсуждала её формы с ваятелем, внимая его речам с разинутым ртом. Кто там кого к чему склоняет?
Ипи вздохнул. Между строк ежемесячных донесений Анхнофрет читалась неуверенность. Поначалу всё шло прекрасно. Царь согласился построить в Александрии храм Маат. Один из лучших учеников Сенмута уже принялся за работу. Македоняне и эллины недоумённо роптали, но Александр решительно пресёк все пересуды. Храм будет. Он так решил. А так же храм Амена Триединого. Но на этом пока что успехи посланницы закончились. Александр не очень-то спешил принимать образ жизни ремту. Пожалуй, он и храмы-то согласился возвести скорее из любопытства. Того самого, о котором толковал Иштартубал.
Анхнофрет писала, что язык хатти царь изучил почти в совершенстве, тогда как речь ремту даётся ему с трудом.
"Верно, не добиться тебе успеха, Ядовитый Цветок. Пора заканчивать игры с эллинами. Они не такие, как мы, и никогда не станут нам ровней. А значит... Вновь будем разговаривать на языке мечей и стрел. Только теперь это уже не станет недоразумением".
-- Ты хочешь сказать, достойнейший сын Набсера, что царственная Валлани и Первый Страж подумывают о союзе с нами? -- прогудел Менхеперра.
-- Нет, об этом они не думают. Царица-мать лишь вздыхает о том, что её старший внук вскорости может полностью угодить под влияние Ишкандара. А там недолго и до дня, когда макандани заграбастают всю власть в Хаттусе. Один из их старших военачальников, почти всё время проводит в столице. Хуцция слушает только его, а от своих полководцев отмахивается. Первый Страж этим весьма обеспокоен.
-- И много ли военачальников и чиновников разделяют опасения достойного Муваталли? -- поинтересовался Маатеманх.
-- Сказать по правде, немного, -- покачал головой Иштартубал, -- некоторые, подобно Хуццие, думают, что дружба с пришельцами весьма выгодна.
-- А что об этом думает младший сын Циданты, Ксассени? -- спросил Маатеманх.
-- Мне не удалось с ним встретиться, но о нём высокого мнения Первый Страж. Он намекал, что младший царевич более подходит на роль правителя хатти.
Маатеманх взглянул на Ранефера, тот едва заметно кивнул.
-- И ещё деталь, -- сказал ассириец, -- похоже, царица-мать больше любит младшего внука.
Повисла пауза.
-- Мне кажется, мы могли бы разрешить наши затруднения на севере, -- сказал после недолгого молчания Маатеманх.
-- Стрела и яд? -- спросил фараон.
В его голосе едва улавливались нотки неудовольствия.
-- Нет, это невозможно, -- возразила Мерит-Ра, -- стрела сразу укажет на руку, пустившую её. Как и яд.
-- Циданта ещё не стар и здоров, как бык, -- кивнул Иштартубал, -- Хуцция тем более.
-- Я согласен с сестрой и нашим гостем, -- сказал Ранефер, -- убийство царя и наследника лишь сильнее сплотит Александра и тех хатти, кто увидел в нём выгоду для себя. А раз Ксассени поддерживают далеко не все высокородные... Нет, ничего не выйдет.
-- А если мы ничего не предпримем, то через некоторое время будем иметь дело с необычайно сильным противником, -- заявил фараон.
Ранефер внимательно посмотрел на побратима.
-- Ты удивлён? -- заметил его взгляд Менхеперра, -- разумеется, мне не нравится очередное цареубийство. Ты знаешь, мне более по душе встретить врага в битве, лицом к лицу, но я готов согласиться, что для блага Та-Кем, лучше сейчас задушить росток сорняка, чем потом выкорчёвывать его, проливая кровь ремту.
Нибамен кивал, соглашаясь с Величайшим.
-- Но как это сделать? -- спросил Маатеманх, -- если стрела и яд не подходят?
-- Надо думать, -- Ипи поскрёб подбородок.
Менхеперра решил, что пора прерваться.
-- Уже смеркается, а мы даже не дали нашему гостю отдохнуть.
-- Я не устал, -- запротестовал ассириец.
-- Нет, на сегодня Совет окончен, -- отрезал фараон, -- продолжим завтра, когда Амен поднимется на свой полуденный трон. Нам ещё многое надо обсудить.
-- Да, полагаю тебе, царственный Менхеперра, да живёшь ты вечно, будет интересно узнать последние новости из дворца Паршататарны. Некоторые тоже касаются Ишкандара.
-- Об этом завтра. Прошу тебя, чувствуй себя как дома, достойный сын Набсера.
Иштартубал поднялся, с достоинством поклонился присутствующим и удалился. Провожать его отправился Анхнасир, ждавший за дверями зала. Отправился, скорее из соображений этикета, нежели для того, чтобы высокий гость, которому тут доверяли едва ли не безгранично, не заблудился. Иштартубал бывал в Бехдете неоднократно и для него постоянно выделяли одни и те же покои.
Вслед за ним вышел Маатеманх. Нибамен задержался, перекинувшись с фараоном парой слов о последних успехах Аменемхеба. "Древний Сах" создал на южной границе воинство нового строя, которое уже успешно испытал в боях с кушитами. В него вошла молодёжь, почти мальчишки, старшему из которых было всего девятнадцать. Аменемхеб рассудил, что мальчишек будет проще обучить совершенно новому способу боя, ранее не практиковавшемуся в Та-Кем, нежели опытных воинов. Хотя старик одновременно и сам набирался той науки, которую преподавал молодёжи.
Ипи не спешил уходить, рассеянно слушал разговор фараона и старого полководца. Мерит-Ра сидела неподвижно и смотрела в пустоту. Потом взглянула на брата и негромко произнесла:
-- Если Циданту повергнет сам Тешуб, все хатти поймут, что громовержец разгневался на царя за то, что тот уравнял его с богом пришельцев. И мы достигнем того, чего хотим.
-- И как ты собираешься убедить бога выступить на нашей стороне? -- усмехнулся Ипи.
Мерит не ответила. Поднялась и сказала, обращаясь к супругу:
-- В обсуждении колесниц и панцирей я вам не советчик, так что покину вас.
Она направилась к выходу. Ранефер последовал за ней. Брат и сестра прошли в длинную открытую колоннаду в восточной части дворца. Атум, разливающий багровый свет по западному небосклону, коснулся горизонта. Восточная половина неба была залита фиолетовой тьмой.
Мерит-Ра остановилась, опёрлась о перила. Прикрыла глаза и глубоко вздохнула, втянув прохладный ночной воздух. Трещали цикады.
Ипи встал рядом с сестрой. Они довольно долго молчали.
-- Ты что-то придумала, Мерит? -- наконец нарушил молчание Ранефер.
Она и теперь не ответила. Пауза затягивалась.
-- Мы ждали тьму с востока, -- наконец произнесла Мерит-Ра, -- но если нам удастся задуманное, свет Триединого проникнет так далеко в сердце тьмы, как мы не могли и мечтать.
-- Да будет так, -- сказал Ранефер, -- не сомневаюсь в этом. Но к чему ты это говоришь?
Сестра, не мигая, смотрела в глаза ночи. Прошептала еле слышно:
-- Когда Амен ежедневно проходит своим путём с востока на запад, север неизменно остаётся в стороне.
11
Спасители Отечества
Уасит
Для исполнения замысла Мерит-Ра требовалась помощь Посвящённых Братства Тути. Она не стала вызывать их в Бехдет, сама поехала в столицу. Вместе с ней отбыли несколько высших чиновников, Хранителей. Отправился в Уасит и посол Никанор.
За несколько дней путешествия по Реке Мерит привела свои мысли в порядок, постаралась отрешиться от забот. Предстояло весьма опасное дело, ещё достанет душевного напряжения, посему пока следовало отдохнуть.
Сидя в кресле, установленном на палубе ладьи под навесом, она рассматривала зелёные берега, вела беседы с послом, который принял приглашение царственной правительницы составить ей компанию во время путешествия. Его собственная триера шла следом. Всего караван состоял из десятка больших и малых судов, богато украшенных позолоченной резьбой.
Мерит показывала Никанору многочисленные города, дворцы и храмы, стоявшие на берегах Хапи, развлекала посла рассказами об их истории. Иногда это были героические повести, иногда смешные байки. Никанор слушал с любопытством. Неспешное путешествие и на него действовало умиротворяюще.
В свите Мерит присутствовал и Аристомен, но он находился на другой ладье, ему не давали даже мельком увидеться с Никанором.
