Алексей Рюриков - В бездне времен. Игра на опережение
– Радио, радио, – задумчиво пробормотал Гумилев. – Радиосигнал на подрыв должен звучать на частоте 715 килогерц. Без него мины не взорвутся, так?
– Наверное.
– Когда я был в Абиссинии, наши рации забивало помехами, там горы, – пояснил полковник. – И радист в таких случаях говорил: «сигнал не проходит».
– Создать искусственные помехи? – мгновенно понял француз. – Это может помешать взрыву? И это вообще возможно?
– Не знаю. У вас есть радисты?
– Есть. Да точно есть, тут же рядом авиабаза. – Лепарк вскочил, радуясь возможности предпринять хоть что-то, и выбежал из кабинета. Вернулся через несколько минут: – Радисты будут через три часа, из Тулона. Там база ВМФ, флот, пришлют лучших, патрон распорядился лично. Но что делать со стрелками?
– Это вопрос, – согласился Бартелеб. – Усилить охрану?
– Делается. Но, по словам нашего русского коллеги… – Лепарк взглянул на жандарма.
– Да, – кивнул тот. – Охрана может не спасти. Достаточно, если выстрелить сможет хотя бы один, а их четверо. И еще раз: они готовы на все и своей жизни не пожалеют, исходите из этого. В крайнем случае, кинутся с гранатой под автомобиль, и такое бывало
– От встречи Барту не откажется, – пробормотал Лепарк. – Увеличить скорость кортежа?
– Небольшое увеличение ничего не даст, – пожал плечами Бартелеб. – Встречающая праздничная толпа, много поворотов, брусчатка. А ехать быстро премьер не позволит, народ его не разглядит. Тут он, кстати, прав – если кортеж помчится мимо собравшихся на торжество, Барту потеряет голоса. Во всех газетах начнется вой про премьера, пренебрегшего простыми французами, люди ведь пришли, ждали. Такой шаг общество расценит как унижение, во Франции на это не пойдет ни один политик.
Совещание затянулось на час, вариантов так и не придумали. Полиция продолжала прочесывать город, в форте лихорадочно перебирали варианты усиления поисков.
* * *Уже поздним вечером в кабинет, откуда уже второй день руководили розыском, позвонил комиссар марсельской полиции Дегре, попросил Лепарка подъехать к нему.
Дегре он застал курящим у входа в здание Сюрте. Выглядел комиссар не лучше оставшихся в форте, с теми же мятыми рукавами, небритой щетиной и усталыми глазами. Увидев офицера Второго бюро, он молча кивнул на дверь и пошел вперед. Вслед за ним Андре зашел в дверь невзрачного кабинета, в котором кроме запыленных стола и стула ничего не было. Дегре дождался, пока разведчик закроет за собой дверь, присел на край стола, не заботясь о пачкающихся пиджаке и брюках, и утверждающе произнес:
– Лепарк, это ваша операция.
– Что именно? – не понял Андре.
Комиссар свирепо посмотрел на него, достал из внутреннего кармана пиджака небольшую книжицу и аккуратно выложил на запыленную столешницу:
– Это паспорт, изъятый у Бекаури.
– По которому он жил? – Подполковник осторожно взял документ, перелистал его и все так же непонимающе уставился на марсельца.
– Паспорт, – с нажимом заявил Дегре, – фальшивый, но изготовлен очень качественно, на подлинных бланках. Эти бланки были переданы Второму бюро, я навел справки в префектуре. Бекаури получил его от вашей службы, это бесспорно, других вариантов не существует.
Лепарк, помертвев, сузил глаза и посмотрел на сыщика. Полицейский ответил не менее тревожным, понимающим взглядом, он явно испытывал уверенность в своих словах, но не в действиях.
Профессионалы молчали. О чем говорить, вариантов два – или провокация Бюро, и тогда в ближайшие часы им сообщат местонахождение остальных боевиков, после чего останется арестовать их и рапортовать о блистательной победе, или… Вторая версия выглядела скверно. Разведка, планирующая убийство собственного премьера… так могло быть, мало ли какие расклады наверху. И раскрывших такой секрет уберут не задумываясь.
«Любопытно, – отстраненно подумал Лепарк, – только ли наша это затея… Гумилев вдруг назвал адрес и фамилии главных бомбистов, откуда бы, а? С другой стороны, русские не имеют доступа к нашим собственным фальшивкам. Или имеют? Впрочем, если так, то скорее планируется взять и остальных… Но может статься, наоборот, Бекаури и Горев непосредственно в акции не задействованы, а как оправдание Де ля Року пойдет – «почти взяли», не смогли выявить всех…»
Он еще раз взглянул на настороженного полицейского и твердо сказал:
– Я иду к генералу.
– А я иду в город, – откликнулся сыщик. – У меня возникла срочная необходимость провести розыскные мероприятия подальше от лишних глаз, подполковник. Паспорт оставляю?
– Конечно. И комиссар, – вздохнул разведчик, – наберете мой телефон часа через три?
– Наберу, – согласился Дегре. – Чего ж не набрать. И очень надеюсь услышать в трубке ваш голос, друг мой.
Он повернулся и тяжело пошел к выходу.
* * *Де ля Рок, услышав доклад подчиненного, медленно, не отрывая глаз от лежавшего на столе паспорта, достал пачку сигарет, вытянул, не глядя, одну и, не закуривая, выложил зачем-то на стол. Генерал точно знал, что убийство Барту спланировано не по его приказу. Но паспорт…
Выявить бланки подлинных паспортов, если они правильно заполнены, без запроса в выдавшую префектуру невозможно. Единственный способ раскрытия человека, использующего бланк подлинного паспорта, это если будет допущена ошибка во время заполнения, или номер паспорта окажется в списке похищенных. Поэтому поддельные документы из настоящих бланков ценятся среди желающих спрятать свое истинное лицо за фиктивной бумагой выше всех прочих. Поэтому Второе бюро, в случаях необходимости, пользуется именно такими документами прикрытия. И содержит целый отдел, занимающийся их изготовлением. Документ мог появиться только там, и отдать распоряжение об его изготовлении могли всего три человека, включая шефа разведки.
Все же закурив, Де ля Рок потянул к себе телефон.
* * *Под утро Лепарка вызвали к генералу.
– Мы его взяли, – желчно сообщил начальник.
Лемуан служил руководителем отдела подложных документов французской разведки с тридцатого года. В Париже, после звонка патрона, его подняли с постели в собственном доме. Офицеры Бюро, получив приказ лично от Де ля Рока, действовали быстро и жестко, не считаясь с чинами и законами. Лемуан сознался через час. Жить на жалованье в столице непросто, продажа подложных документов уголовникам и сомнительным иностранцам стала весомым дополнением к его бюджету. Никаких интриг, обычная коррупция.
– Это действительно наш паспорт, сотрудник бюро продал его за взятку. Он арестован, список проданных паспортов вот. – Начальник разведки протянул Лепарку лист бумаги.
Андре перевел дух. Опасения не оправдались. Он взял список, пробежал его глазами и посмотрел на генерала:
– Я передаю эти фамилии Сюрте?
– Немедленно!
* * *Остальное было делом техники, полиция, получив имена подозреваемых, снова начала перетряхивать Марсель. Повезло инспектору Паоли, ведущему розыск в окрестностях города.
– Владелица отеля «Модерн», это в Экс-ан-Прованс, – сбивчиво кричал он в трубку, – сказала, что трое из списка остановились в ее гостинице, три дня назад. С ними девушка, она назвалась другой фамилией!
– Инспектор, спокойно, – рявкнул появившийся снова в форте Дегре. – Что они делают?
– Н-не знаю, – сбился сыщик. – Они в номерах, сегодня еще не выходили. Сняли две комнаты, живут по двое.
– Мы едем, организуйте наблюдение за отелем. Скрытно, Паоли, очень осторожно, понятно?
* * *Они успели. Три автомобиля, набитых детективами в штатском, въехали на улицы пригорода как раз тогда, когда из дверей гостиницы показались террористы. Через полчаса в форте Святого Николая зазвонил телефон. Взявший трубку Лепарк, выслушав сообщение, обернулся и сообщил:
– Их взяли.
– Стрелки? – быстро спросил Бартелеб.
– Да. Все четверо, оружие и гранаты при них, были спрятаны в сумках. Дегре говорит, они уже выдвигались в Марсель.
– Остался Инженер и двое его людей.
– И мины, – напомнил Гумилев. – Что с радистами?
Радисты за ночь привезли свое оборудование в форт, расположенный неподалеку от порта, в котором ожидалось прибытие шаха, и заканчивали монтировать антенны. Полиция продолжала обход отелей и съемных квартир, Лепарк, Гумилев и Бартелеб остались на военной базе, охраны на улицах хватало и без них.
29.12.1932 г. Франция. Марсель
Около двух часов дня персидский эсминец, встреченный эскортом французских миноносцев, вошел в марсельскую гавань. В форте услышали артиллерийский салют.
В три часа пополудни радисты в форте Святого Николая, настроившие передатчики на частоту 715 килогерц, запустили пластинку с танго. Музыка полилась в эфир, не оставляя ни одной «щели», в которую мог бы проскочить роковой сигнал.
Без двух минут четыре от эсминца отвалила шлюпка, ровно в шестнадцать часов Реза Пехлеви, одетый в белую форму, сошел на берег Старой гавани Марселя, где его встречали Барту, лорд Инверфорс и сопровождавшие их чиновники французского дипломатического и военного ведомств. Шах и французский премьер обменялись короткими речами и направились к ожидавшей их машине. Лимузин с большими окнами и широкими подножками во всю длину кабины медленно двигался вдоль собравшейся на тротуарах улицы Ла Канебьер восторженно кричащей и размахивающей флажками толпы, сопровождаемый конным эскортом. Барту махал рукой в ответ приветствиям, Инверфорс и Реза ограничились улыбками. В квартире, неподалеку от Ла Канебьер, Мельников, увидев в окно взмах шляпой сигнальщика, подошел к передатчику.
