Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич
Дальше перестрелки с японскими миноносцами вспыхивали одна за одной то тут, то там. При этом вполне могло быть, что русские корабли порою стреляли и в белый свет, радуясь, что можно больше не таиться. Доклады о появлявшихся миноносцах поступали и со стороны только что форсированного заграждения. Это подтверждало версию о значительном углублении перекрывавших пролив мин.
И все под тяжелый аккомпанемент крупнокалиберных залпов и разрывов пожиже. Они продолжали бухать по одному или сразу целыми сгустками слева за кормой, но не приближались, как того боялись на кораблях, постепенно, один за одним, все же передвигавших ручки машинного телеграфа на «малый вперед», а потом и дальше.
На пристрелку с внесением поправок происходившее совсем не было похоже. С завидной методичностью каждые четыре-пять секунд бабахало в одном и том же месте, перекрывая не прекращавшиеся «переливы» более мелких прилетов, ложившихся куда-то туда же. А миноносцы продолжали мелькать вокруг. Их видели даже там, где противник ставил эту свою стену заградительного огня, что было уже совсем невероятно.
Вскоре после того, как возобновили движение, «Громящий» и «Видный», державшиеся позади средней колонны вспомогательных крейсеров и пароходов, тоже вступили в бой. Они и до этого стреляли во все, что видели, или считали, что видят. Но без результата. Явного успеха удалось добиться только когда перехватили одиночный японский истребитель. Тот не успел сразу скрыться и словил нескольких достоверных попаданий, после чего начал травить пар и замедлился. Да и отвечал только из двух орудий.
Преследуя его в границах своей позиции, эсминцы выскочили к «Богатырю», как выяснилось, только что отбившему атаку. Его комендоры все еще пылали азартом, а оба наши эсминца имели четыре трубы, как и напавшие на него японцы. При этом оказались от крейсера всего в трех кабельтовых, а их потенциальная добыча почти в пяти. Ее с бронепалубника даже не видели.
Прежде чем успели показать опознавательный, лучше всех видимый «Громящий» угодил под кучный залп. Пока до командовавших стрельбой на крейсере дошло, что он свой, особо ловкие пушкари успели пальнуть и по второму разу. В итоге помимо прочего, бедолага получил снаряд в третью кочегарку, осколок которого пробил главный паропровод. Отсек быстро заполнился горячим паром. Оттуда смогли выбраться живыми только двое кочегаров, а корабль потерял ход.
Шедший следом «Видный» сразу метнулся в сторону, прервав преследование. Этим тут же воспользовался подбитый японец, плюнувший торпедой по сконфуженно замолчавшему «Богатырю». На нем заметили характерную пороховую вспышку и резко перекинули руль на борт, уходя от мины, что свело на нет усилия наводчиков, жаждавших поквитаться и реабилитироваться. Все снаряды ушли в молоко, лишь вынудив «Видного» ретироваться еще дальше и позволив недобитку ускользнуть.
Только показав из темноты свой позывной и получив ответ со своего большого напарника, оказавшегося таким «психованным», второй эсминец решился подойти к «Громящему», чтобы взять его на буксир. На нем к той поре уже успели разобщить котлы и, охладив горячий отсек из брандспойтов, накладывали бинты на поврежденный паропровод.
Разглядев его сигнал, что в помощи не нуждаются, крейсер двинулся дальше, нагонять остальных, а эсминцы так и держались вместе, пока подранок не дал ход. К этому времени, в дополнение к медленно уползавшим за корму глухим раскатам продолжавшейся стрельбы и взрывов, с той стороны, куда ушел флот и конвой, уже тоже слышалась серьезная канонада. В том числе и с использованием крупных калибров. Она расходилась в ширину, из-за чего начинало казаться, что гремит все вокруг. Там явно завязался серьезный бой.
Но принять в нем участие «Громящий» с «Видным» не успели. Почти догнав главные силы, они услышали совсем рядом слева по курсу частые хлопки миноносных пушек. Довернув туда, с ходу ввязались в перестрелку с парой больших японских истребителей, уже обменивавшихся любезностями с тремя нашими. Бой сразу перерос почти в рукопашную, но наши корабли и их противники быстро потеряли из вида друг друга.
Тем временем в голове русской штурмовой колонны прямо на ходу заканчивали переформирование трального каравана. Суда-маяки с погашенными огнями скрылись из вида. Все ждали сигнала от них, чтобы начать поворот влево. Но вместо мерцания фонарей увидели три низкие тени, скользившие поперек курса.
Вопроса с их принадлежностью не возникало, поскольку между тычинами труб ничего не белело. Вся первая тральная шеренга моментально озарилась светлячками мелкого скорострельного дульного пламени, торопясь заклевать противника раньше, чем тот нападет сам. Похоже, удалось. Японцы, вяло отбиваясь, поспешили скрыться, даже не пытаясь выйти в атаку по всем правилам. Но радоваться было рано.
Едва отогнали этих троих, с носовых углов на авангард резво выкатились два двухтрубных миноносца. Их первый наскок тоже отбили плотным огнем с самих прорывателей. Поняв, что без потерь не пройти, нападавшие повернули к востоку, яростно отстреливаясь и пытаясь сигнализировать ракетами. Провожая их, считай, и прозевали вторую атаку.
Воспользовавшись отвлечением внимания, два других миноносца смогли пробраться в глубь строя. Они шли тихо. Почти не дымили, воду форштевнями резали мягко, без бурунов и брызг (не считая тех, что от волн). Обнаружили их уже только, когда они, незаметно миновав тральный караван, выбирали себе цели.
Удачливые японцы, скрываясь в ночи, дожде и дыме из наших же труб, изловчились незаметно проскочить даже под кормой обоих «Финнов», после чего вышли прямо на среднюю колонну главных ударных сил. Разглядев что-то явно крупное перед собой, они начали разворачиваться для атаки.
Объектом их внимания стали головной «Александр II» и «Амур», возглавлявший колонну пароходов. Эсминцы Андржиевского, прикрывавшие правый фланг флота и в этот момент затеявшие перестрелку с двумя японскими истребителями, эту пару тоже не заметили. Но с резервной шеренги пароходов-тральщиков все же смогли разглядеть у себя за кормой низкие чужие тени, скользившие в сторону броненосцев.
С прорывателей № 15 и 16 сразу открыли огонь, тут же поддержанный опростоволосившимися «Финном» и «Эмиром Бухарским». Только после этого совсем близкую опасность, хорошо обозначенную белыми всплесками снарядов, разглядели с «Амура», а потом и с «Александра», и даже с шедшего за ним второго корабля отряда, «Славы». Борта всех троих тут же озарились вспышками залпов.
Начавшийся обстрел, хоть и не смог предотвратить залпа, но не позволил японцам выпустить свои торпеды прицельно. В итоге все они прошли мимо. Их даже не видели с наших кораблей, хотя вспышки, сопровождавшие выброс мин из аппаратов, четко обозначились в темноте. Они заметно выделялись среди крапинок дульного пламени 47-миллиметровых пушек. Окруженные всплесками, оба вражеских миноносца, заполошно частя из своих орудий, дружно отвернули и, прорезав строй первого ударного отряда, быстро вышли из боя.
В этот момент, когда казалось, что опасность уже миновала, броненосный крейсер «Адмирал Нахимов», замыкавший правую колонну второй ударной группы, содрогнулся от сильного взрыва под правой скулой. Поскольку рядом никого не видели, решили, что он наскочил на мину, пропущенную в общей суматохе.
Но уже через три минуты сигнальщики шедшей впереди него «Славы» разглядели низкую четырехтрубную тень всего в двух кабельтовых справа по борту чуть впереди траверза. Она выделялась на фоне дождя, уже начинающего светлеть на востоке, и быстро обгоняла броненосную колонну. Никакой парусины между труб не было, а на запрос позывного обнаруженный корабль не ответил.
Зато позади него, примерно в полумиле, из черной дождевой пелены проявился другой распластанный по волнам силуэт, тоже с четырьмя трубами. Он показался точно в такой же проекции, словно для сравнения – вот наш, а вот японец. На нашем бросалось в глаза штормовое ограждение мостика из щитовых и тентовых укрытий, изготовленных из парусины с обширным остеклением. Эта объемная легкая конструкция казалась уродливой и громоздкой на низком узком корпусе, но жизнь облегчала значительно. А в подтверждение принадлежности, откуда-то из этих обвесов мигнул опознавательный «Грозного».
