Непобедимый 4. На излом (СИ) - Тыналин Алим

— Ладно, как говорится, первым делом спорт, ну, а девушки потом. Пошли, сейчас у тебя еще продолжается дождь наград, так что, подставляй ладони, чтобы получить как можно больше.

Он указал в сторону лифта, где уже собирались другие посетители. Тут полно крепких молодых людей, некоторые в костюмах, некоторые в спортивках с надписью СССР, а другие и вовсе в мундирах военных или милиции.

— Видишь, вон другие уже лезут вперед, чтобы ухватить свою судьбу за волосы. Так что и ты не отставай, Волчара. Тем более, фамилия у тебя подходящая, зубастая.

Мы тоже подошли к лифту. В первую партию наверх не попали, пришлось ждать второго раза. Поднялись на седьмой этаж, прошли по коридорам, свернули пару раз и вскоре я снова очутился в большом овальном кабинете.

В одном конце стоял длинный стол, окруженный стульями, а в другом конце плотными рядами теснились кресла. Сейчас за столом сидели четверо человек из руководства ДСО, а на креслах такие же крепкие парни и девушки, как и я. Я уселся в третьем ряду вместе со Степанычем.

Огляделся по сторонам, присмотрелся. Видно, что опять будет церемония награждения. Эх, я бы с удовольствием поспал или отправился бы на тренировку.

Вскоре один из людей за столом откашлялся и постучал карандашом по стакану перед собой.

— Прошу внимания, товарищи, — сказал он. Подтянутый, начинающий полнеть мужчина с седеющей шевелюрой, зачесанной назад. Глаза неподвижные и внимательные. — Давайте приступим.

Кратко описал достижения динамовцев в прошедшей Спартакиаде и отдельно по каждому победителю. Кому-то достались денежные премии, кому-то машины «Москвич», кому-то просто грамота и медали. Наконец, прозвучала и моя фамилия.

Глава 4

Еще подарки

Когда я подошел, председатель Спорткомитета уже стоял, повернувшись ко мне с самой благожелательной улыбкой, на какую был способен. Я пожал ему руку.

— Поздравляю, молодой человек, — как можно говорить и одновременно улыбаться, ума не приложу, но председателю это вполне удалось. — Я вас отметил особо. Великолепный взлет, вспышка молнии в тихом небе. У нас на вас большие планы. Надеюсь, это не последняя наша встреча.

Что оставалось делать, кроме как улыбаться и трясти его крепкую ладонь в ответ? Конечно же, ничего более. Поэтому я тоже улыбнулся так, что чуть не порвал лицевые мышцы и не вывихнул челюсть, тоже строил из себя радостного и счастливого победителя Спартакиады.

Наконец, нагруженный подарками и грамотами, вернулся на свое место. Огляделся, чтобы спросить, как там Степаныч, а оказалось, что тренера нет рядом.

Я завертел головой, пытаясь сообразить, куда он подевался, но нигде не видел старика. И только потом увидел, что он тоже идет по проходу к нашим местам.

Ага, черт подери, верно, заслуга спортсмена это в первую очередь заслуга тренера. Не могу сказать, что Степаныч прям много в меня вложился, тратил много времени или делился опытом, больше он ворчал и ругался, конечно.

Но нельзя не признать, что он здорово помог во время построения тактики. И еще он отлично знал моих противников, почти всех, знал школы самбо и их сильные и слабые стороны. Этим, да, тренер отлично помог, так что, сейчас получил награду вполне заслуженно.

— Поздравляю, — я поднялся навстречу тренеру, пропуская его на сиденье, покрытое коричневой кожей и с деревянными подлокотниками. — Поздравляю, Олег Степанович, без вас я бы не справился.

Сказал вроде бы без задней мысли, но Степаныч колюче глянул на меня из-под кустистых бровей.

— Еще бы, справился! Девки голову забили. Юбки мешают дальше двигаться. Конечно, куда ты без меня. Без окрика старшего товарища.

Ну конечно. Это же Степаныч. Я бы удивился, если бы он прослезился.

На сцене между тем продолжалось чествование победителей. Все также объявляли фамилии.

Спортсмены выходили на сцену. Я машинально хлопал вместе со всеми. Ждал окончания. Иногда такие церемонии утомительны. Слишком.

Но зря торопился. В конце нас ожидал сюрприз. Степаныч, кстати, тоже устал. Видимо, хотел на волю.

— А теперь небольшое объявление для участников, — заявил председатель. — Для поощрения золотых медалистов принято решение предоставить льготу. На покупку автомобиля вне очереди.

Все бешено зааплодировали. Я тоже. Хотя мысленно усмехнулся.

Не очень это и густо. Могли бы и просто машины дать.

Все-таки Спартакиада почти приравнивается к Олимпиаде. А в восьмидесятом, помнится, многие медалисты получили колеса.

Впрочем, чего придираться. Вон, как люди радуются. Недалеко сидели борцы. Они бешено хлопали друг друга по спинам. На лицах широкие улыбки.

Видимо, я еще не до конца осознал. Какая это хорошая привилегия. Как сейчас сложно купить машину. Не то, что в двадцать первом веке.

Но щедрые дары на этом не закончились.

— Но это еще не все, — председатель поднял руку с бумагами. — Вот здесь отдельные бумаги с рекомендациями горисполкомам. По месту проживания финалистов. Чтобы также предоставили жилье. Без очереди. Все уже согласовано.

Ого, а это еще лучше. Гром аплодисментов. Я тоже захлопал. От души. Хорошая новость.

Только мне чего радоваться? Я же даже не вставал в очередь.

Интересно, а льгота остается в таком случае? Что, если я завтра побегу и быстренько встану в очередь. Правда, насколько я помню, это тоже хлопотное занятие. За один день не решится.

— Что нос повесил? — Степаныч толкнул меня в бок. Коварно усмехнулся. — Думаешь, очереди нет? Ха. Есть, конечно. Ты как сотрудник «Динамо», на автомате встал. Так что, тебя это тоже касается. Скоро получишь свою жилплощадь.

Посмотрел на мою вытянутую физиономию. Опять усмехнулся, еще шире.

— Что-то я не вижу радости. Надо же, какие мы важные. Во дает молодежь. Я бы в твои годы до потолка взлетел. Услышав такие новости. А этот молчит. Как будто так полагается. Или ты еще не понял? Того, что получил?

Ну да, аттракцион неслыханной щедрости. По мнению Степаныча, я должен быть на седьмом небе от счастья.

Но у меня что-то не клеилось. Наверное, потому что в прошлой жизни я получал и не такие подарки.

Сейчас я постарался улыбнуться как можно шире. Одновременно покачал головой.

— У меня просто нет слов, — ответил я. Сделал вид, что онемел от счастья. Даже немного закатил глаза. — Не верю, что это со мной происходит!

Кажется, Степаныч поверил. Удовлетворенно кивнул. Почесал подбородок.

— Ну и отлично. Я и сам не верю. Но тебе повезло. Готовься к чемпионату. Не отвлекайся. Оставь своих девок в покое. Ни с кем ни конфликтуй. Не хватало еще травмы получить. Я же знаю. Ты тот еще хулиган.

Я оскорбленно откинулся назад.

— Олег Степанович, что вы такое говорите⁈ Да я вообще буду, как мирная овечка. Никаких ссор. Никаких драк. Никаких конфликтов.

* * *

Ленинград, 1956 год.

Зима выдалась чертовски холодной. Ледяной ветер гнал по улицам колючий снег.

Восьмилетний Степка Носов пробирался домой. Худые плечи дрожали под тонкой курткой. В кармане позвякивали несколько монет. Выручка за день попрошайничества на вокзале.

Степка знал, что дома его ждет пьяный отец и голодная мать. Но даже это было лучше, чем мороз улицы. Он толкнул дверь коммуналки. Прошмыгнул в тесную комнатушку, где ютилась семья.

— Где шлялся, щенок? — прорычал отец, поднимаясь с продавленного дивана.

Степка не ответил. Молча протянул монеты матери, которая сидела в углу, прижимая к груди младшую сестренку.

Отец схватил мальчишку за шиворот.

— А ну, покажи, что в карманах!

Степка вывернул карманы, показывая, что они пусты. Но отец не поверил. С размаху ударил сына по лицу.

Степка упал. Ударился головой о край стола. В глазах потемнело, но он не заплакал. Сжал кулаки, чувствуя, как в груди разгорается пламя ненависти.