Солнечный зайчик. Шанс для второй половинки (СИ) - Ежов Сергей Юрьевич

Ты только жди! Ты только жди!

Пою и вижу: улыбки на лицах появились снова, взгляды потеплели, как будто люди услышали нечто важное, нечто совершенно необходимое.

Растет, растет

Возле дома калина

Растет, цветет

Да у всех на виду

Живет, живет

В этом доме Галина

А я никак все туда не дойду

Живет, живет

В этом доме Галина

А я никак все туда не дойду 10

Прозвучал последний аккорд, песня закончилась, и… повисло молчание.

— Что-то не так? — осторожно спросил я.

— Юра, это Гриша Пешков песню сочинил? — спросила Кривенчиха.

— Нет, а что?

— Дак это, песня-то про него, и Галю Соколову. Ну, сейчас она Галина Антоновна, учительницей в залининской 11 школе работает, а Гриша всё на пароходе по морю плавал, теперь на Севере обретается, а нынче вот в отпуск приехал. Как тот гадёныш, чтоб у него язык отсох, Гале наврал, что Гриша в армии себе нашел зазнобу, так она ему отворот-поворот дала. Галя гордая и Гриша гордый, лет пятнадцать прошло, без малого, а они так до сих пор они и не помирились.

— Только, Юра, ты в песне приврал немного: не растёт у Галины Антоновны калина, и не росла никогда. Сирень у неё. — попрекнула Юрия незнакомая баба.

— Ну что ты, Пална, придираешься! — заступилась Кривенчиха — Ежели сирень, то нескладно будет. А калина-Галина складно.

— И то верно — согласилась Пална — ты молодец, Юра. А калину я Галине Антоновне завтра же отнесу, сама и посажу чтобы всё взаправду было. Только боюсь, а примется ли калина-то? Всё-таки не весна сейчас и не осень.

— От, то правильно, Пална. Я тебе тоже подмогну. Мы калину с большим комом земли выкопаем, да потом поливать будем щедро, вот она и примется как надо. А ты, Юра, спой нам ещё раз эту песню, уж больно душевно у тебя выходит. И Леночка играет, как ангел спивает.

ПГТ Троебратский, 8 утра

Утро началось традиционно: кто-то тащил меня с дивана за ногу. Лягаться я не стал, глаз открывать тоже. Просыпаться тоже не хотелось.

— Кто там? И чего надо, злодей?

— Юра, вставай скорее! — услышал я голос Ленуськи.

— Зачем?

— Юра, я придумала, что мы сегодня будем делать.

— Что?

— Ты мне и маме сшил сарафаны, а папа и ты остались без обновок. Это несправедливо.

— Ты хочешь мне и отцу сшить сарафаны? Не знаю, как батя, а я в сарафане ходить не буду. Отказываюсь.

— Причём тут сарафаны?

— При том. Мужики в сарафанах на ходят.

— Юрка, ты меня не путай. Я придумала, что ты сошьёшь себе и папе джинсы, а если получится хорошо, то твои я себе заберу.

Я всё-таки упал с дивана. Трудно не упасть, когда тебя корчит от смеха.

— Только покорми меня завтраком, хитрюга-эксплуататорша.

— А всё готово. Яичница, бутерброды и какао.

— Но сначала умоюсь.

— Держи свежее полотенце.

— Ленуська, ты, когда проснулась, чудо?

— Вместе с мамой. Я как придумала про джинсы, так сразу и проснулась. С мамой посоветовалась, она согласна. И папа тоже.

— Ничего не получится. Денима осталось разве что тебе на юбку.

— Мама так и сказала, и дала деньги. Юбку, я согласна, тоже сошьёшь

— Сколько денег дала мама?

— Сто пятьдесят рублей.

— Ох, ничего ж себе!!! — Я был нешуточно потрясен: зарплата матери была ровно семьдесят пять рублей, и она запросто отдала двухмесячную зарплату…

— Ленуська, неужели мама так верит в мои способности?

— Ага! Мама сказала, что если бы не видела, как это ты шил, то подумала бы, что шил портной из городского ателье. А папа сказал, что на хорошее дело денег не жалко, и чтобы я у тебя училась, вот.

— Да, Ленусик, такое доверие надо оправдывать. Значит так: нужно срочно найти луковую шелуху.

— Зачем искать? В кладовке висит лук, сколько надо — я надеру.

— Отлично.

— А зачем тебе шелуха?

— Как бы объяснить… Ты ведь видела фирменные джинсы?

— Конечно, и даже примеряла.

— Помнишь, какие там использованы нитки?

— Помню. Внутренние швы обметаны красной или желтой ниткой, а наружные прошиты такой желтой… нет, красноватой… В общем, такой рыжей ниткой.

— Правильно. Вот, чтобы добиться такого цвета мы будем варить нитки в луковой шелухе.

— Как яйца на пасху?

— Точно.

В магазине я обратил внимание на плотную хлопчатобумажную ткань защитного цвета. Сейчас её называют диагональ. Вспомнилось студенческое время, когда я, ещё в бытность Леночкой, шила на заказ всякие модные вещи. Почему бы не побаловать любимую сестренку, которой дважды обязана жизнью: первый раз, когда она спасла жизнь Бобрику, и он составил счастье Елене Ивановне, а второй раз — уже самой Елене Ивановне, но уже в теле Юрия.

— Ленуська, а как насчёт платья-сафари?

Взгляд Лены приобрел выражение почти молитвенного обожания:

— Очень!

— Ну, тогда кроме денима берём и хабэшку цвета хаки. Заодно и начнём твоё обучение портняжному искусству.

— Правда, Юра?

— А то! Но будет одно условие: не ныть и стойко терпеть мои поучения.

— Да хоть палкой бей, только научи!

Кроме тканей набрали люверсы, застёжки, пряжки и прочую фурнитуру. В книжном магазине купили рулончик миллиметровки, в хозяйственном магазине — брезентовые вожжи и кожаные крылья для седла. Уже на выходе из магазина Ленуська очень почтительно поздоровалась с рослым плотным мужчиной:

— Здравствуйте, Жумагалей Ахмедович!

Я тоже приветствовал мужчину.

— Здравствуй, Лена, здравствуй, Юра — приветливо отозвался мужчина. В голове у меня включился сигнал «Это же директор школы»!

— Жумагалей Ахмедович — осторожно обратился я к директору — можно задать вам вопрос?

— Пожалуйста.

— Видите ли, мы с друзьями решили создать музыкальную группу, и нам было бы удобно репетировать в школе. Мы надеемся, что сможем представлять нашу школу на различных конкурсах.

— Интересная мысль. Я, пожалуй, соглашусь. Но нужно будет послушать ваш репертуар. Сами понимаете, что ваш возраст не позволяет вам исполнять некоторые песни.

— Мы это прекрасно понимаем, Жумагалей Ахмедович. Обязуюсь все новые композиции согласовывать с Вами или с тем, кому вы поручите курировать нашу группу.

— Серьёзный подход, Юрий. Чувствуется, что взрослеешь. Актовый зал вам подойдёт? Там есть будка киномехаников, где можно будет хранить инструменты и гримёрная.

— Отлично! Спасибо Вам, Жумагалей Ахмедович! А когда мы сможем к вам подойти?

— Зачем тянуть время? Я сейчас иду в школу, а вы можете после обеда подойти с инструментами. Я думаю, коллегам будет интересно вас послушать.

Директор приветливо кивнул и отправился дальше, а Ленуськи смотрела на меня как на инопланетянина:

— Юрка! Ты точно сумасшедший!

— Что опять не так?

— Юра, это же целый директор школы, а ты с ним разговариваешь как с папой!

— Ленуська, да не волнуйся ты так. Во-первых, я говорил с директором уважительно, он действительно очень достойный человек. А во-вторых, для всей школы он является как бы отцом. Ты не согласна?

— Да ну тебя, всё-то ты на правильную сторону вывернешь. Побежали, надо ещё ребят собрать, они-то ещё не знают, что им придётся петь перед самим директором.

В актовом зале школы, на низенькой сцене, разместилась новоявленная группа. Первый в жизни худсовет — это серьёзно, поэтому девочки отчаянно трусили, а мальчики старались делать это незаметно. Один я излучал оптимизм и спокойствие, что немудрено, с моим-то опытом:

— Ребята, самое страшное, что с нами может произойти — это неодобрение со стороны директора. Но он может не одобрить только плохие или глупые песни, а у нас таких нет, согласны?

Ребята судорожно покивали.

— Смотрите дальше: может не понравиться манера исполнения или уровень мастерства. Но в этом случае нам просто укажут на недостатки, и посоветуют, как их исправить. В конце концов, он понимает, что мы только что начали репетировать, и просто не отработали песни как следует. С этим тоже согласны?