Фредерик Поол - Торговцы космосом (Операция - Венера)
После небольшой паузы она терпеливо ответила:
– Мы были влюблены.
– Верно, - сказал я. - Мы любили. Но у каждого была своя работа, и мы знали, что иногда она мешает нам понимать друг друга. Поэтому мы решили, что наш союз будет временным. Через год мы посмотрим, стоит ли делать его постоянным. - Я дотронулся до руки Кэти, и она не отняла ее. - Дорогая, тебе не кажется, что мы знали тогда, что делаем? Разве мы не можем подождать? В нашем распоряжении целых четыре месяца. Давай подождем. Если к концу этого срока ты не изменишь своего решения, ну что ж, по крайне мере я не буду винить тебя в том, что ты не дала мне последней возможности. Что до меня, то мне нечего себя проверять. Я подал заявление и не возьму его обратно.
Мы проезжали мимо фонаря, и я заметил, как ее губы искривились в горькой усмешке.
– Черт побери, Митч, - сказала она с болью. - Я знаю, что ты не изменишься. И в этом все несчастье. Неужели мне снова надо повторять, что эти просьбы напрасны, что у тебя несносный характер, что ты хитер, как Макиавелли, и так же вероломен и эгоистичен. Когда-то мне казалось, что ты хороший, идеалист, для которого принципы дороже денег. У меня были основания так думать. Ты искренне и убежденно говорил мне об этом, так хорошо отзывался о моей работе. Ты интересовался медициной, чуть ли не через день приходил в больницу, чтобы присутствовать на моих операциях. При мне ты говорил своим друзьям, что гордишься женой-хирургом. Но спустя три месяца я поняла, зачем ты это делал. Взять в жены домашнюю хозяйку может каждый. Но превратить первоклассного хирурга в домашнюю хозяйку удалось только, одному Митчелу Кортнею. - Голос ее дрогнул. - Могла ли я мириться с этим, Митч? Нет, и никогда не смогу. Дело не в наших размолвках, упреках, ссорах. Я - врач. Люди доверяют мне свою жизнь. Могу ли я отвечать за нее, если я издергана бесконечными семейными ссорами? Неужели ты не понимаешь, Митч?
Я услышал звук, похожий на рыдание.
– Кэти, разве ты меня больше не любишь? - спросил я тихо.
Она долго молчала. Затем рассмеялась коротким нервным смехом. - Вот и госпиталь, Митч! - воскликнула она. - И уже полночь.
Я откинул верх, и мы вышли из коляски.
– Подождите, - сказал я старшему из рикш и проводил Кэти до дверей. Она не захотела поцеловать меня на прощанье и отказалась от новой встречи. Я постоял в вестибюле еще минут двадцать: хотел убедиться, что она действительно ночует здесь. Затем сел в коляску и велел довезти меня до ближайшей станции метрополитена. Настроение у меня было отвратительное. Разумеется, оно не улучшилось, когда, получив с меня деньги, один из рикш с самым невинным видом спросил:
– Скажите, сэр, а что такое мак… Макиавелли?
– Это по-испански: "Не суй нос не в свое дело", - ответил я как можно спокойнее. В метро я с горечью подумал, каким богатым в наше время надо быть, чтобы купить себе право побыть с кем-нибудь наедине.
Настроение у меня не улучшилось и на следующий день, когда я утром явился на работу. Только благодаря такту Эстер я не вспылил в первые же несколько минут. К счастью, в этот день не было заседания правления. Передав мне на просмотр утреннюю почту и бумаги, скопившиеся за ночь, Эстер благоразумно удалилась. А когда появилась вновь, в руках у нее была чашка кофе - настоящего ароматного кофе из настоящих кофейных зерен, выращенных на плантациях.
– Смотрительница дамской туалетной комнаты тайком варит нам кофе, - пояснила Эстер. - Она не позволяет выносить его: боится, что об этом узнают в отделе Кофиеста. Но так как вы теперь большое начальство…
Я поблагодарил Эстер и, передав ей пленку с записью беседы с Джеком О'Ши, принялся за дела.
Прежде всего предстояло выбрать участок для испытаний, и тут, конечно, не обошлось без стычки с Мэттом Ренстедом. Он заведует Отделом рынков, и нам бы следовало работать вместе. Однако особого желания сотрудничать он не выказывал. Пока я вставлял в проектор карту Южной Калифорнии, Мэтт и двое его безликих помощников курили, стряхивая пепел прямо на ковер.
Я обвел указкой участок, предназначавшийся для испытаний и размещения контрольных пунктов.
– На территории от Сан-Диего до Тихуаны и в доброй половине населенных пунктов вокруг Лос-Анжелоса и Монтеррея будут контрольные пункты. Остальная часть Калифорнии и Мексики к северу от Лос-Анжелоса станет районом испытаний нашей рекламы. По-моему, тебе не худо побывать там, Мэтт. В качестве штаб-квартиры предлагаю контору фирмы в Сан-Диего. Ее возглавляет Тернер, он парень смышленый.
Ренстед заворчал:
– Ни снежинки за год. Ни за какие деньги не продашь там и одного пальто, даже если пообещаешь красивую девушку в придачу. Черт побери, почему ты не предоставишь заниматься рынками тому, кто в этом кое-что смыслит? Неужели ты не понимаешь, что климат сведет на нет все наши усилия?..
Младший из помощников Ренстеда, словно отштампованный из жести, попытался было поддакнуть своему патрону, но я тут же оборвал его. С Ренстедом я вынужден считаться, ибо он свое дело знает. Но Венера поручена мне, и я был намерен сам ею заниматься. Поэтому мой ответ прозвучал довольно резко:
– Местный и общий доход, возрастной состав и плотность населения, особенности его психического склада, здоровье, распределение дохода по возрастным группам, смертность и ее причины - все это дело десятое. Мэтт, Калифорния и Мексика самим богом созданы для испытаний нашей рекламы. Лучше места не сыщешь - на небольшой территории с населением около ста миллионов представлена в миниатюре вся Северная Америка. Менять свой план я не намерен - испытания будем проводить здесь. - Я спелая особое ударение на слове "свой".
– Ничего не получится. Климат решает все. Ясно каждому, - упорствовал Мэтт.
– Я не каждый. Я человек, отвечающий за это дело.
Ренстед погасил окурок и встал.
– Поговорим с Фаулером, - сказал он и вышел. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Выходя, я услышал, как старший из помощников Ренстеда по телефону предупреждает секретаря Шокена о нашем приходе. Ренстед неплохо вышколил своих ребят, и вместо того, чтобы обдумать, как получше изложить дело Фаулеру, я стал размышлять над тем, что и мне не мешало бы так-же приструнить своих.
У Фаулера проверенный метод разрешить конфликты между сотрудниками. Он применил его и сейчас. Как только мы вошли, он радостно воскликнул:
– Вот хорошо, что вы здесь! Как раз вы оба мне и нужны. Мэтт, выручай старика! На этот раз дело с Американским институтом гинекологии. Они утверждают, будто наша реклама противозачаточных средств наносит им ущерб, если мы не прекратим этого дела, грозятся переметнуться к Таунтону. Правда, доход от них не ахти какой, но у меня есть сведения, что сам Таунтон подбивает их на это. - И он принялся объяснять нам запутанные взаимоотношения с АИГ. Я слушал без всякого интереса. В результате нашей кампании "Дети наверняка", оплачиваемой институтом, рождаемость выросла по меньшей мере на двадцать процентов. Казалось, после этого институт должен был бы стать нашим постоянным клиентом. Ренстед тоже так считал. Он прямо заявил:
– У них нет оснований затевать судебный процесс. Ведь рекламируем же мы одновременно спиртные напитки и средства от алкоголизма. Какого черта они суют нос в чужие дела? Кроме того, какое это имеет отношение к Отделу рынков?
Фаулер довольно ухмыльнулся.
– В том-то и дело, - довольно проворковал он. - Мы спутаем им карты. Они рассчитывают получить ответ обычным порядком - через финансовые органы. А мы напустим на них тебя. Засыпь их таблицами, диаграммами, статистическими данными и докажи, что наш антиберемин в конечном счете не спасает от детей, только дает возможность повременить немного. Словом, докажи, что институт остается при прежнем интересе. Это будем хорошей пощечиной Таунтону. Адвокатов лишат практики за то, что они ведут дела конкурирующих фирм, и кое-кому это влетит в копеечку. Надо им сразу дать понять, что с нами этот номер не пройдет. Пресечь все их попытки в самом начале. Надеюсь, ты не подведешь старика, а, Мэтт?
– О, черт, конечно, - проворчал Ренстед. - Ну, а как же Венера?
– Венера? - Фаулер подмигнул мне. - Обойдешься на время без Мэтта?
– Обойдусь совсем, - сказал я. - За этим я и пришел. Мэтт испугался Южной Калифорнии.
Ренстед уронил сигарету на ковер и не поднял ее; нейлоновый ворс, курчавясь, заплавился.
– Какого черта!.. - раздраженно начал было Мэтт.
– Спокойно, - заметил Фаулер. - Твоя точка зрения, Мэтт?
Ренстед метнул в мою сторону злобный взгляд.
– Я только сказал, что Южная Калифорния не годится. В чем разница между Венерой и Землей? Прежде всего в температуре. Для рекламы надо выбирать район с умеренно-континентальным климатом. Жителя Новой Англии еще можно соблазнить жарким климатом Венеры, но жителя Тихуаны - никогда. Ему и без того до смерти надоела дьявольская жара Мексики и Калифорнии.
