Дмитрий Хван - Знак Сокола
- А верно, - пробормотал Елманьев. - Подлец уже в башне. Мушкеты! Пошто рты раззявили?! - вскричал он на стоявших столбом стрельцов. - Крутите Ваську! Да людишек его!
Стрельба ангарцев, между тем, лишь усиливалась, особенно со стороны угловой башни, что смотрела на лес. Там же стояла и медная пушечка, для которой с прошлой осени не было зарядов. Пятидесятник был готов уже кричать ангарским стрельцам, чтобы они покуда не палили и что тятя Ваську сотоварищи он выдаст, коли княжьи люди отойдут от острога. Но тут с башни бухнул слитный залп уворованных Юрьевым мушкетов и руки Елманьева бессильно опустились. Стрельба на его людям в башне со стороны ангарцев только усилилась. Вскоре оттуда уже раздавались разноголосые вопли раненых, немилосердно обстреливаемых ангарцами. На глухие хлопки, раздававшиеся с равной периодичностью, он не обратил никакого внимания.
- Не успели стрельцы-то, - проговорил он еле слышно, сожалея о том, что Ваську не скрутили.
И тут же раздались сначала недоуменные, а потом и испуганные возгласы людей Данилы Романовича:
- Зелье мертвецкое! Смрад серной! Спаси, богородица, поратуй!
Обречённо пятидесятник смотрел на выползавшее из-за башни клубы бело-сизого дыма, да такие же, ещё со двора и нижнего яруса башни. У Елманьева мерзко заныло в брюхе, такого он не ожидал. Пули, сабли, копья, ядра, - всё это было знакомо. Но не эти козни адовы! Казаки его, отчаянно вопя и перхая, бежали прочь от дыма, сослепу сталкиваясь друг с другом, роняя оружие. Данила Романович выпрямился, нижняя челюсть его отвисла и ходила ходуном, ноги отнялись, и он не смог спуститься с лестницы, оставшись в надвратном укреплении. А мгновение спустя снова зашуршало в воздухе - и башня, уже раз пробитая, теперь, казалось, приподнялась в воздух, рассыпавшись по брёвнышку. Зашуршало ещё раз. Свет померк в глазах Елманьева, его швырнуло оземь и протащило по земле. Приложившись об угол казённой избы, он тут же потерял сознание, уронив голову на грудь.
Глава 2
Северо-восточная Корея, провинция Хамгён, город Хверён. Апрель 7152 (1644).
Вот уже и лето на носу - пора возвращаться на Амур, а друзей на условленном месте всё так же нет. Нету ни хмурого, неразговорчивого Кангхо, казалось, невзлюбившего Ли за то, что тот потащил его с собой. Нет и Кима, весёлого, жизнерадостного корейца из неведомых земель, обещавшего со временем свалить маньчжурское иго для своей Родины. Но на месте прежней стоянки, в небольшом леске на холме, Минсик не встретил своих товарищей. Напрасно он кричал, звал их, бегая между деревьев с сумкой, в которой было завёрнуто угощение для друзей. Тётушкины служанки напрасно старались, угощать было некого. Тогда следовало обыскать место стоянки, но следов вокруг также не осталось - недавно были дожди. Минсик в отчаянии сел на бревно, лежавшее у кострища.
- Что же могло случиться? - бормотал он, охватив лицо ладонями.
Посидев так некоторое время, он немного успокоился. Сергей умный человек, он не может пропасть просто так, бесследно. Внимательно оглядевшись вокруг, он приметил в кустах, где прежде были лежаки, свёрток с четырьмя гранатками, да три револьвера, завёрнутые в тряпицы. Они были разряжены и толку от них не было. Теперь Ли крепко закручинился - оставить оружие Ким по своей воле никак не мог. Значит, враги его застали врасплох, иначе он забрал бы всё это с собой. Выложив еду из сумки, Минсик положил в неё найденное и озадаченно почесал голову:
'Неужели напали грабители?' - он не знал, что и думать .
Помог дядюшка. Ли Джиён заявил, что столь близко к городу разбойники не подходят, да и последнюю ватагу в округе - банду Кана, разбили только прошлой весной.
- Так быстро они не оправятся, - заявил тогда чиновник. - Я узнаю, что случилось с твоими друзьями.
Ответ Ли получил спустя сутки. Как оказалось, его товарищи попали в формируемый губернатором провинции отряд, что должен был идти в маньчжурскую крепость Нингуту. Минсик загорелся желанием также попасть в этот отряд, чтобы быть вместе с друзьями.
- Правильно, Минсик! - кивнул Джиён. - Я похлопотал об этом. Начальник отряда Пак Ёнсу уже ждёт тебя, у него мало хороших офицеров.
- А в каком отряде будут мои товарищи? Пускать стрелы они не умеют, да и с копьём обращаться не научены! - воскликнул Ли.
- Ты сам ответил на свой вопрос, племянник. Пак даст тебе отряд пхосу*, - улыбнулся чиновник, оправляя головной убор. - Я надеюсь, ты всё же одумаешься со временем и вернёшься к своему почтенному отцу.
- Возможно, но не скоро, - с грустью ответил Минсик. - Сначала я должен вернуться в северное княжество.
- Я передам Гёнсоку, твоему отцу, эти слова, - сказал Джиён, направляясь к дверям. - Что же насчёт письма...
Ли открыл перед ним дверь, склоняясь в коротком поклоне.
- Так что же насчёт письма, любезный дядюшка? - с нетерпением проговорил Минсик, когда они вышли во внутренний дворик, залитый весенним солнечным светом.
Полюбовавшись на небольшой, уже оживший с зимы, садик и послушав пение птиц, радовавшихся весне, теплу и свету, Ли Джиён ответил:
- Я поговорю с моим братом Гёнсоком. У него есть связи при дворе, мы найдём нужного человека, чтобы передать письмо Сон Сиёлю.
Джиён, в числе других чиновников, с началом лета должен был отправляться в Сеул, чтобы отчитываться о состоянии дел в провинции Хамгён. Обдумывая способы встретиться с Соном лично, он понял, что это неосуществимо. Только придворный чиновник способен на это, либо... Вдруг он хлопнул себя по лбу, изумив этим неожиданным жестом своего племянника.
- Дядюшка, что с вами? - с опаской спросил Минсик.
- Сирхак*, - еле слышно, чтобы не услышали шмыгающие туда-сюда слуги, проговорил Джиён, выставив указательный палец.
- Что это? - опешил племянник. - Собрание учёных мужей?
- Да-да! И как я сразу не догадался? - довольный собой отвечал дядюшка. - Сиёль часто бывает на заседаниях этого кружка, там ему и передадут письмо. И я знаю, кто - сын Лю!
- Уважаемый дядюшка, а ваши люди смогут принести ответ моим друзьям?
- Минсик, - наблюдая за одинокой птахой, что скакала по заборчику двора. - Твои друзья в устье Тумангана. Что ещё нужно знать, чтобы найти их?
- Спасибо, дядюшка, - смиренно проговорил Минсик, склонив голову.
После обеда Ли отправился прямиком в казармы местного гарнизона, расположенные на северной окраине города. Пак Ёнсу был очень рад тому, что к его отряду присоединится бывалый офицер и он тут же отвёл его в расположение аркебузиров, познакомить с обстановкой. Минсик с удовольствием встретил там своих друзей, а этим же вечером, под своё поручительство, отвёл их в дом Ли Джиёна. Дядюшка уже уехал на службу, поэтому Минсик распорядился об обеде для своих друзей сам. Сергей был очень доволен тем, что довелось побывать в доме дяди Минсика.
- Пожить бы до начала похода в нормальных условиях, а не в этой опостылевшей казарме, - мечтательно проговорил он. - Может, поговоришь с Паком?
Ли кивнул головой, садясь за низенький столик из чёрного дерева, заставленный едой, что принесли хорошенькие служанки.
- Так что, идём в Нингуту, Ким? - спросил Кангхо, едва оторвавшись от миски с супом.
- Мы же не будем подставлять Пака, - ухмыльнулся Сергей. - Он на нас рассчитывает.
- А что нам мешает? - чуть не поперхнувшись куском мяса, воскликнул Сонг. - Идём на Туманган, к русским!
- Это неуважение, - наставительным тоном сказал Ли. - За меня поручился мой дядушка, с него первый спрос будет.
Ким согласился с товарищем, а Кангхо осталось лишь только печально промычать что-то набитым ртом. Сергей, между тем, задумался. Допустить того, чтобы корейцы снова, как под Сунгарийском, попали под удар ребят Матусевича, он не хотел. Значит, вскоре после прибытия в эту Нингуту, нужно будет нейтрализовать Ёнсу Пака, а то и сагитировать его сдаться. После этого им можно будет обещать возвращение домой, в Корею. А принц этот всё же интересный человек, для своего времени и, тем более, окружения! Насколько помнил Сергей, критиковать конфуцианство было очень опасно. А уж для принца - недопустимо, вот оттого сторонники сирхака проводили свои собрания в глубокой конспирации. Ким был далёк от досконального знания предмета, но он помнил по лекциям, что вплоть до конца самоизоляции Кореи в конце девятнадцатого века, ортодоксы из конфуцианских сект продолжали самодовольно перебирать обветшалые догмы и обескровливать разоренную страну, тогда как отдельные реформаторы движения сирхак могли лишь слабо протестовать против существующего положения.
- Стало быть, сирхаковцы - это прогрессивные товарищи, - усмехнулся Сергей. - И этот Сиёль с ними заодно. Возможно, что-то из этого получится.
С этого дня они больше не разлучались - днём Сергей и Кангхо тренировались в обращении с фитильными аркебузами, вечером уходя в дом Ли Джиёна. Ёнсу с Минсиком и другими офицерами проводили всё время вместе, планируя поход, тренируя солдат и занимаясь прочими делами - снабжением лагеря провизией и обеспечение повозками. Через две недели, наконец, хверёнский отряд двинулся к Тумангану, а потом двинулся к северу, соединяясь по пути с другими отрядами - из Мусана, Кенсона и других мест провинции. К удивлению Сергея, при прохождении маньчжурских земель, корейские деревни продолжали встречаться на протяжении трёх суток пути. Вскоре и они пропали, а полутысячный отряд корейцев шёл по безлюдной горно-лесистой местности, преодолевая каменистые перевалы и быстрые холодные речушки. Постепенно забирая на северо-восток, проходя через эти забытые Богом и людьми земли, сводный отряд провинции Хамгён, состоявший из трёх сотен аркебузиров и двух сотен латников, стрелков из лука, обозников и знаменосцев, возглавляемый пёнма уху* Лю Джонги, приближался к маньчжурской крепости. Ким видел его лишь раз, да и то издали, когда хверёнский отряд уходил на стоянку мимо его шатров.
