Алексей Рюриков - В БЕЗДНЕ ВРЕМЕН. ИГРА НА ОПЕРЕЖЕНИЕ
- Смотрел. Больше ничего не подходит. Похоже, генерал прав, последыши «Треста», - сделал вывод ротмистр. - Смотри, пиит: все бывшие левые, операции продуманные, наводчиков убирают. Берут большой куш и пропадают на два года. Или так случайно вышло, интересно? Численность банды тоже совпадает, десяток человек во всех случаях. Что в Нижнем нарыл?
- Как и в прошлые два раза. Следов нет, деньги пропали, наводчик убит. Человек со шрамом в наличии. Генерал что-то про Бабича говорил - мол, концы какие-то у него нашлись. Сейчас к «шпионам» собираюсь, пусть просвещают.
* * *
В Разведчасти было, как всегда, тихо. Начальника Дальневосточного отделения Гумилев знал уже лет десять, к делу перешли быстро.
- Сейчас коллега из разведки Генштаба подойдет, - поздоровавшись, сообщил Валентин Павлович. - Луцкий, не знаешь такого?
- Нет. А должен?
- Да нет. Просто по Китаю он лучший специалист. Ты, кстати, в ситуации китайской ориентируешься? - спросил полковник.
- Не так, чтобы очень, - сознался Николай Степанович. - Газеты читаю, конечно, но и все.
- Ладно, слушай вкратце. В Китае сейчас главный Чан Кайши, год назад власть захватил, это ты должен был слышать. И есть такой генерал Чжан Цзолинь. Бывший хунхуз, это китайские разбойники. В 1906-м вместе со своей бандой перешел в китайскую армию, набрал себе еще головорезов и стал именоваться командиром дивизии. С этими бандами сделался неограниченным диктатором Маньчжурии… А вот и Алексей Николаевич.
- Добрый день, - поприветствовал вошедший. - Генерального штаба полковник Луцкий.
- Отдельного Корпуса подполковник Гумилев, - поднявшись, пожал протянутую руку жандарм.
- Тот самый? - искренне удивился военный.
- Э-э… который? - улыбнулся в ответ Николай Степанович.
- Который поэт? Вас, Гумилевых, сколько?
- Один он, один, - вмешался Бабич. - Поэт, тот самый. Видал, какие у нас в Корпусе люди служат?
- Польщен знакомством, - кивнул полковник. - Пару дней только как ваш новый сборник приобрел, в автографе не откажите. А по делу вашему в курсе, чем можем - поможем.
- Автограф за мной. А по делу рассказывайте, тут меня Валентин Павлович только просвещать начал.
- Про Чжан Цзолиня упомянуть успел?
- Да.
- Ну так тут и совпадение. Нами установлено, что Чжан Цзолинь имеет прочные связи с САСШ. Покупает там оружие и еще кое-что.
- В том числе «томпсоны»? - уловил мысль Гумилев.
- Да. Ими вооружены его телохранители. И, что для нас важно, Чжан собрал отряд из российских эмигрантов. Там уголовные, бывшие террористы и тому подобная публика. Вот их тоже вооружили этими автоматами. В числе этих наемников служил человек, подходящий по вашим приметам, командовал сотней. Причем в мае сего года он и его ближайший помощник от Чжана ушли. Но ушли по-хорошему, с полного согласия маршала. А в оплату вместо денег попросили именно «томпсоны».
- Личность этих двоих установили?
- Предположительно. Фриновский Михаил Петрович, 1898 года рождения, уродился в Пензенской губернии, русский, служил унтер-офицером Приморского драгунского полка. В 1916-м дезертировал.
- Вмешаюсь, - прервал коллегу Бабич. - По имеющимся у Корпуса данным, Фриновский, дезертировав, связался с анархистами, участвовал в убийстве генерал-майора Бема и налете на кассу в Иркутске. В двадцать первом году всплывал в Москве, во время бунта, после этого сведений не имеется. Вполне мог в «Трест» податься, а после провала в Тифлисе - в Китай.
- А выглядит как? Фото есть?
- Не имеется. А выглядит, по описаниям разведки, колоритно: здоровенный такой богатырь со шрамом на лице. Физически очень силен, стреляет неплохо.
- М-да… по приметам похож. А второй?
- Штубис Генрих Эрнестович, 1894 года рождения, латыш, из матросов. В тринадцатом стал анархистом, неоднократно арестовывался. Спустя год выслан в Олонецкую губернию, что его от Указа о бомбистах и спасло, когда анархистов вешать начали, он отбывал уже. Освободился в январе семнадцатого, жил в Петрограде, уклонялся от мобилизации. Далее следы теряются. Сейчас за ним ничего не известно.
- Оба начинали как анархисты, получается?
- Получается так. Но это не все, Чжан Цзолинь у себя в Маньчжурии бандитов повывел. А вот тех, кто на нашу территорию ходит, - пригревает. Дело тут политическое, Чан Кайши нынче наш союзник, а японцы вновь оккупировали часть Шаньдунского полуострова, там теперь война идет. И российская помощь Чану необходима. Ну а нам Токио враг, хотя и договор есть. Цзолинь же - японский ставленник. Он в четвертом году сам был главарем хунхузов, работал на самураев против нас в Маньчжурии. Так вот, сейчас Цзолинь и японцы пытаются организовать банды, которые могли бы попробовать сорвать поставки нашим союзникам в Китае. И разведку их руками вести заодно, разумеется.
- Хунхузы опасны?
- Чрезвычайно. Грабят, убивают и уходят за кордон. В Приморье и Уссурийском крае их набеги еще лет пять назад обычным делом считали. Вот вам такой любопытный факт: во Владивостоке за хунхузов в мирное время давали боевые медали и ордена. И даже удостаивали именного золотого оружия, представляете? Настоящие боевые действия шли. Обстановку потом переломить удалось, но не до конца. Сейчас они хотят снова нам эту головную боль устроить. А в Китае отребья хватает, и своего и пришлого.
- Вы считаете, что Фриновский и Штубис по этой линии? Но как это связано с налетом на банк в центре России?
- А вот тут как раз один интереснейший момент есть. У Чжана ведь наши эмигранты так, шелупонь в основном. Из каторжников беглых да из террористов, по Указу не повешенных. А вот военные инструкторы у него из немцев. Их вообще в Китае много, в Германии жизнь тяжелая: инфляция, работы нет, армии нет, вот бывшие вояки и едут подзаработать. Да и не только вояки, там всяких хватает. После войны немцам, когда армию ограничили, запретили и разведку. Но люди-то остались. А у немецкой разведки связи и в Китае издавна неплохие, и с нашими левыми, да и агентура в России никуда не делась. Денег у бывших шпионов нет, работы дома тоже. И вот, - Луцкий передал подполковнику трехстраничный меморандум. - Здесь послевоенная уже разработка деятельности Амтлауфа, одного из немецких шпионов. Он уже четыре года в Китае. И как-то связан с Фриновским, их видели вместе несколько раз. А когда Фриновский и Штубис уехали от Чжана, с ними был некий немец по прозвищу «Монах». Не Амтлауф, тот невысокий блондин, лет ему сейчас сорок семь. А Монаху около тридцати, приметы там есть. Нашим негласным агентом, из местных китайцев, характеризуется как человек энергичный, исключительно храбрый и при этом очень набожный католик. Почитайте, вдруг что полезное увидите.
«В 1917 году проживавший в Шанхае некий Морис Амтлауф (он же Морис Миллер, он же Карл Беренгардович Оттенберг) был командирован германским консульством с целью собирания сведений в Россию. Произведенною проверкою установлено, что…»
Гумилев бегло пробежал длинную справку о занятиях так и не пойманного тогда шпиона и в конце внезапно наткнулся на знакомую фамилию:
«30. VIII.1917 зафиксирован контакт Амтлауфа с заведующим департаментом Новониколаевского отделения Торгово-промышленного банка г-ном Литвяковым Никитой Павловичем. Установлено, что Литвяков встречался с Амтлауфом, известным ему под фамилией Оттенберг, по поводу якобы планирующегося последним перевода в Российскую империю крупной суммы из шведского банка «Свенска Хандельсбанке». Сделка, по нашим данным, не состоялась, более сношений Литвякова с Амтлауфом либо иными возможными немецкими агентами не зафиксировано».
- Та-ак, - протянул Николай Степанович. - О переводе, значит? А дальше что?
- Ничего, - удивленно посмотрел на него Луцкий. - Обычная встреча, видимо, в Берлине хотели Амтлауфу через шведов денег переслать. Но перевода не было, мы проверяли. А что?
- В ограбленном отделении Торгово-промышленного банка в Нижнем Новгороде работал Никита Павлович Литвяков, перешедший из Новониколаевска, - вздохнул Гумилев. - Похоже, тот самый. Мы подозреваем, что именно он навел банду на перевозку денег.
- Занятно, - задумался разведчик. - У нас никаких мотивов предполагать вербовку не имелось. Это ведь в конце семнадцатого было, война заканчивалась, немцы явно проигрывали. Встречались они по финансовому предлогу, ну так на то Литвяков в банке и работал. Я попрошу военную контрразведку проверить, чем он мог заинтересовать немцев.
- Наши тоже займутся, - согласился Николай Степанович. - Стоит покопаться в его прошлом, может, и еще что-то выплывет. Сам Амтлауф, кстати, куда потом делся?
- Тогда ушел чисто, через Финляндию в Швецию, потом, видимо, в Германию. С тех пор и след его, было, потеряли, но в апреле двадцать третьего года заметили в провинции Цзилинь, в Китае. Потом еще несколько раз в Маньчжурии.
- Понятно. По троим, ушедшим от Цзолиня, еще что-нибудь есть? - цепко взглянул на генштабиста Гумилев.
