Павел Алексеев - Просто Богиня
— Это кто? — повернулась я к подругам и ткнула пальцем себе за спину — в сторону говорливой девицы.
— Лена, — ответила Юля, поджав губы и не глядя в её сторону.
— Да что уж там, я и сама могу представиться нашей бедняжке, — елейным голосом, произнесла та и направилась ко мне. Ну, а я не спеша прошла к парте, положив на неё портфель.
— Ну, куда же ты, дай тебя рассмотреть, говорят, половину мозгов у тебя на дорогу вылетело, ложкой всё обратно собирали, — решила постебаться Лена, приближаясь ко мне.
— Лена, хватит уже, — не выдержала Надя.
— О, наша тихоня голос подала, — усмехнулась та в ответ, — Погоди, с тобой потом поговорим.
Разглядывая Лену, я размышляла — где предел человеческой жестокости? Зачем ей это? Разве не видит, что моё поведение не укладывается в прежние рамки? Да и не выгодно затевать ссору, как только я перешагнула порог класса. Нужно сначала изучить противника, потом уже что-то предпринимать. Или ей это просто в удовольствие, когда есть возможность самоутвердиться, да ещё и безнаказанно? Помучить, поиздеваться?
Тогда она реально больная. Для меня это просто садизм. Глупый и не рациональный. Не вижу ничего плохого в жестокости, если это необходимо, но садисткой я быть не смогу — это не в моём характере, я не вижу в этом практического смысла. Ну вот, подошла, улыбается. А глаза смотрят холодно, губы кривятся презрительно. Ничего, сейчас мы это всё исправим. Роста мы с ней примерно одного. Рывок…
Ну вот, очередное тело упало. Кровищи-то сколько. Два — ноль, в мою пользу за пять минут. Это я и пацана из коридора считаю. Так, где моё зеркальце? Следов на лбу не осталось, на фартук кровь не попала. Удар головой в переносицу — это жёстко. Можно легко убить, можно просто нос сломать — если уметь. Я умею.
Ой, как зашевелились, забегали, кричат, охают. Отойду с дороги, чтобы не мешать. Ленка сама очнётся, минут через пять. Нос провалился, перелом со смещением. Сейчас начнётся — к директору, потом инспектор из ИДН прибежит, родителей вызовут… Ничего, придётся потерпеть. Авторитет просто так не зарабатывается.
Юлька с Надей смотрели на меня во все глаза, застыв как статуи. Я улыбнулась и подмигнула, вроде очнулись. О, Ленка зашевелилась. Тряпку ей на лицо мокрую положили. А тряпку прополоскали плохо. Это кто такой заботливый, что тряпку всю в меле, ей на рожу положил? Надо потом ему или ей руку пожать. В крови, да в белых разводах, красиво смотрится. Ну и слёзы с соплями — в ассортименте. Не выдержав, я рассмеялась.
— Как ты можешь смеяться, ей же больно, — не выдержал кто-то эмоций, судя по всему, ярый поклонник 'прекрасной Елены'.
— О! Но вы же смеялись, когда больно было мне? — презрительно фыркнула я, — Теперь моя очередь смеяться. И это только начало.
Он ничего не ответил, помог причитающей Ленке подняться, и с несколькими девочками увели её из класса. В это время раздался звонок, возбуждённый народ расползся по своим местам. Вошла преподаватель русского языка и литературы, внимательно осмотрев класс, заметила пятна крови и сразу поинтересовалась происшедшим. Народ дружно замялся, искоса поглядывая на меня. Какое бы не было ко мне отношение, но откровенным стукачом быть никто не хотел.
— Ничего страшного, Маргарита Львовна, — отозвалась я, — Лена Ромашова случайно споткнулась и ударилась лицом об парту, нос разбила. Её в медпункт повели.
— Хм? Да? А ты кто у нас? — поинтересовалась Маргарита Львовна. Имена и отчества, с краткими характеристиками я получила, выпытывая информацию у подруг.
— Филатова Диана. Позавчера выписали из больницы.
— Филатова?! — недоверчиво посмотрела на меня 'русичка', - А, э-эээ… Ты изменилась, Филатова. Просто красавица!
— Спасибо, Маргарита Львовна, — скромно опустила я глазки, перекидывая косу, на другое плечо.
— Как себя чувствуешь? Я понимаю, больница не то место, которое располагает к учёбе, но… Тебе придётся поднапрячься чтобы догнать остальных.
— Не стоит беспокоится, Маргарита Львовна, я в полном порядке, — ответила я, — У меня было достаточно времени для подготовки. Могу экстерном сдать всю программу за среднюю школу.
— Что? — изумилась учительница, — Как это — экстерном?
— Вот так вот, — пожала я плечами, — Могу прямо сейчас сдать всю программу по русскому языку и литературе за восьмой, девятый и десятый классы сразу.
— Эм… Давай не будем спешить. Сначала проверим твою готовность, потом, если не передумаешь, вернёмся к этому вопросу. Давай, к доске.
Быстро ответив по заданному материалу, бойко и развёрнуто ответила на несколько дополнительных вопросов, слегка поспорили с Маргаритой Львовной о некоторых нюансах правописания определённых словосочетаний. Но я в конце концов доказала свою правоту, приведя в пример работы нескольких языковедов со ссылками на их труды с указанием номеров страниц. Маргарита Львовна сдалась, с огромным удовольствием нарисовав мне в дневник и в журнал жирную пятёрку. Только я уселась на место, как в класс ворвался завуч школы, Лариса Викторовна.
— Извините, Маргарита Львовна, что прерываю урок. Здравствуйте дети, — приветствовала она нас, оббегая лица учеников взглядом, — Мне нужна Филатова.
— Я Филатова, — отозвалась я.
— Филатова?! — тот же недоверчивый взгляд.
— Я самая, Лариса Викторовна, — утвердительно, слегка наклонила голову.
— У нас произошло ЧП, ты ничего не хочешь сказать? — спохватилась она, выйдя из лёгкой растерянности.
— Нет.
— Нет? — удивилась она, — Что значит, нет?
— Нет, это значит, нет. Вы спросили — я ответила.
— Тебе известно, что случилось с Леной Ромашовой?
— Разумеется.
— Что — разумеется? Филатова, почему мне приходится вытягивать из тебя слова как клещами? — чувствовалось, что завуч заводится. Но мне нужен конфликт. Жизненно необходим.
— Не нужно нервничать, уважаемая Лариса Викторовна, — сделав удивлённые глаза, спокойным голосом произнесла я, — Вы задаёте малоинформативные вопросы, я отвечаю на них как могу.
— Так тебе есть что мне сказать?
— Разумеется.
— Что — разумеется?! — почти сорвалась на крик завуч.
— Разумеется, мне есть что вам сказать.
— Так говори!
— Что говорить? — снова делаю удивлённое лицо.
— Сил моих больше нет, — всплеснула руками Лариса Викторовна, и беспомощно посмотрела на Маргариту Львовну.
Фиксируя реакцию класса, я упустила из виду нашу русичку, а зря. Та наблюдала за нашим диалогом, с нескрываемым удовольствием. Поймав взгляд завуча, хмыкнула и сказала:
— А вы попробуйте задавать прямые вопросы. Как мне кажется, тогда не возникнет особых сложностей.
— Что значит — сложностей? Она разве не понимает, что я хочу услышать?
— Напротив, — возразила Маргарита Львовна, — Очень хорошо понимает. Но не хочет отвечать. А давить на неё, я бы…. не рекомендовала. Диана очень сильно изменилась. Я её не узнаю, как будто другой человек. Не только внешне, но и характером. Неужели, вы не ощущаете этого?
Такое откровенное признание моей 'исключительности' мне польстило. Но и насторожило. Внимательно посмотрев на 'русичку', я сделала себе зарубку на память, быть с ней максимально аккуратной. Очень умная женщина. А класс сидел, разинув рты.
— Ну, хорошо, — завуч снова повернулась ко мне, — Филатова, что произошло с Еленой Ромашовой, тут в классе. Что явилось причиной её травмы?
— Елена Ромашова упала. Причиной травмы Елены Ромашовой является её неосторожность, — ответила я.
— И это всё? — завуч, пыталась просверлить меня взглядом.
— Разумеется.
— Снова это — разумеется. Ну, вот как с тобой разговаривать?
— Вы со мной разговариваете? Я была уверена, что вы мне задаёте вопросы и требуете ответы. Это не разговор — это допрос, — делаю слегка возмущённый вид.
— А, что ты ожидала? У нас ЧП!
— Вот как? — повысила я голос, — А то, что прошло всего два дня, как я выписалась из больницы — не ЧП? А то, что всего четыре дня как я вышла из комы, в которой пробыла четыре месяца — не ЧП? А то, что меня по частям собирали, и никто не давал даже доли процента, что я выживу — не ЧП? А то, что я потеряла память, не помню не родителей, не вас, не помню даже себя — не ЧП? А причины, почему я бросилась под грузовик — вы не пробовали выяснять? Да срать я хотела на вашу Лену Ромашову!
— Диана, успокойся, — подала голос Маргарита Львовна.
— Я спокойна. Почти… — ответила я уже нормальным голосом. Хотя да, слегка психанула. Взбесила меня завуч. Надо же, под носом не замечать открытую травлю и доведение до самоубийства одной ученицы — и устроить ажиотаж из-за сломанного носа другой. Маразм.
— Понятно, Филатова. Значит, это ты ей так отомстила? Учти, врать бесполезно, — завуч поджала губы, — Ученики, которые сопровождали Елену в медпункт, всё рассказали.
