Александр Мазин - Римский орел
— Слушай, — перебил Геннадий, — как же можно унести такую прорву?
— Еще как можно! — с удовольствием заявил кентурион. — Это вы, варвары, как обезьяны: все в руках тащите (Черепанов решил на «варваров» не обижаться). А у нас для того фурка есть.
— Это что?
— Такая палка. С поперечиной. И с веревкой. — Плавт изобразил руками нечто вроде подобия небольшого лука, привязанного к шесту. — Очень удобно. Но это еще не все. Если местность голая, то каждый еще два кола несет. Для лагерного частокола. Ну и кошель, конечно, который у хорошего легионера никогда не бывает легким.
Черепанов представил себе навьюченного подобным образом солдатика…
— И со всем этим барахлом он еще ходит?
— Еще как! — гордо заявил Плавт. — Тридцать миль[15] в день. Римский сол…
— Стой! — оборвал его Геннадий.
Кентурион мгновенно заткнулся и остановился тоже мгновенно: замер с поднятой ногой.
Черепанов осторожно обогнул его, наклонился: точно. Тоненькая бечевка, выкрашенная в зеленый цвет, натянута поперек тропы. Ни хрена себе! Неужели мина на растяжке? Здесь? Сердце екнуло.
Подполковник осторожно снял со спины мешок, сложил на землю оружие. Другой конец бечевки прятался в кустарнике. Черепанов проследил его… И ощутил мгновенное разочарование. Самострел. Причем настороженный на зверя, а не на человека: слишком низкий прицел. Но ногу вполне могло продырявить.
— Ага. — Гонорий протиснулся сквозь кусты, увидел самострел. — На кабана. Молодец, Череп. Глазастый.
Последнего слова Геннадий не понял, но догадался.
— А ведь это хорошая новость, — продолжал между тем римлянин. — Значит, где-то поблизости люди.
— Считаешь, это хорошо?
— Ну да! — Кентурион даже удивился. — Запасы пополним. Сориентируемся. Может, там и женщины найдутся. Мой маленький приап, — Гонорий похлопал по соответствующему месту, — без женщин очень скучает.
Черепанов хмыкнул:
— И как ты собираешься их искать?
— Я бы подождал здесь, — ответил римлянин, — но не думаю, что это хорошая мысль.
— Плохая, — согласился Черепанов. — Август кончается. Если уже не кончился.
— Август[16] умер? — удивился Плавт. — А, ты говоришь о месяце.
— Да. На носу осень. Не знаю, как ты, а я предпочитаю идти, когда тепло и сухо, а не когда мокро и холодно.
Поэтому они перешагнули через веревочку и двинулись дальше. Но вскоре после полудня им улыбнулась удача.
Плавт остановился и потянул носом воздух:
— Чуешь?
— Что?
— Дым. Дымом пахнет.
— Пожар? — насторожился Черепанов.
Римлянин принюхался еще разок, и узкие губы его растянулись в улыбке.
— Не-ет… Пожар по-другому пахнет. Ну-ка, пойдем! — и решительно свернул в чащу.
Спустя четверть часа Черепанов убедился, что кентурион был прав: то был не лесной пожар, а расчистка под поле. Горели обложенные хворостом пни на вырубке.
— Ну у тебя нюх! — восхитился Геннадий.
Гонорий ухмыльнулся… Но как-то криво.
— Ты меня обманул! — воскликнул подполковник.
— Но ведь это не пожар! — возразил Плавт. — Пошли, нечего время терять! — И вытянул из петли на поясе импровизированный меч. На первой же после побега стоянке кентурион подрезал древко квеманской рогатины по руке, обмотал куском кожи, а края наконечника отточил поострее. Получилось вполне приличное оружие: нечто среднее между длинным кинжалом и коротким мечом.
По хорошо заметной тропинке они вышли к дому — нет, домом это называть не стоило. Халупа, отличавшаяся от соседнего сарая только размерами.
Кентурион скинул мешок и огромными прыжками устремился к избушке.
Подполковник за ним не побежал. Поэтому у него хватило времени увидеть на земле свежие следы раздвоенных копыт. Относительно свежие. И менее заметные, но все же различимые на взрытой почве отпечатки чуней. Большие и маленькие. Да, можно было не торопиться. Обитатели халупы, кем-то предупрежденные, успели сделать ноги. Геннадий их понимал. Наверняка слух о «подвигах» двух чужеземцев уже успел широко разойтись. Ни один разумный человек не стал бы рисковать и встречаться с парой кровожадных отморозков, если у него за спиной нет небольшой армии. Тем более слухи склонны преувеличивать все, в том числе боевые возможности чужеземцев.
Так что подполковник никуда торопиться не стал. Подобрал мешок римлянина и без лишней спешки двинулся к избе, полагая, что в ней уже никого нет.
Существовала, конечно, вероятность засады, но Черепанов не мог представить здесь такой засады, которая бесшумно взяла бы Гонория Плавта Аптуса.
Геннадий ошибся. Изба не была пуста. В ней обнаружился один из местных жителей, не ударившийся в бега, вероятно, по причине преклонного возраста.
Замшелый дедок с грязно-желтой бородой до колен, который в настоящий момент беседовал с разочарованным римлянином.
Беседа не складывалась. Вообще-то кентурион не был профаном в языкознании. Как успел выяснить Геннадий, Плавт свободно говорил по-гречески и по-сирийски; немного знал парфянское наречие (на уровне армейского разговорника: «стоять!», «бросить оружие!», «где стоит ваша часть?», «нам нужен провиант!» — и далее). А вот в местном языке кентурион ничего не смыслил: не пожелал гордый римлянин изучать язык своих «хозяев». Дедок, как и следовало ожидать, латыни не ведал. Но в старческий маразм не впал и охотно отозвался на приветствие Черепанова.
Подполковник с облегчением скинул на лавку мешки.
— Спроси, где его родичи? — потребовал кентурион.
Геннадий спросил.
Ушли родичи. Давно ушли. Не догнать.
Насчет «давно» старый пенек врал, но Черепанов не стал его уличать.
Пока Черепанов беседовал, Плавт «проводил обыск» помещения. Со сноровкой, выказывающей большой опыт. Хотя что в такой избушке спрячешь? Все на виду. И горшки-лари-бочонки. И окорока свиные копченые — прямо над очагом висят.
Единственными существенными находками были старый меч из почерневшей бронзы и помятый, но старательно выправленный медный шлем с куцыми ошметками некогда красного султана.
— Спроси его: золото у них есть? — потребовал кентурион.
«Откуда у них золото, у такой бедноты?» — подумал Черепанов. Хотя, может, это и не беднота? По местным масштабам.
— Где золото прячешь, дед?
Старик замахал руками: какое золото, почтенные?
— Серебро, оружие?
Ответ аналогичный.
— Пятки ему прижечь надо бы… — деловито произнес Плавт.
— Может, он не врет? — Идея пытать старичка подполковнику не очень понравилась. — Зачем нам их деньги? У нас в мешках минимум два кило золота.
Золото они на капище взяли.
— Золота много не бывает, — философски заметил кентурион. — А мне очень много золота нужно, Череп. У меня в Риме большие долги остались. Очень большие долги…
Судя по выражению лица кентуриона, свои долги он собирался платить не золотом, а железом. Но Геннадий не стал вдаваться в подробности.
— Думаю, старик не врет, — повторил он.
— Может, и не врет. Вот и узнаем. А заодно узнаем, где их бабы попрятались. Не могли они далеко уйти — со скотом и детишками.
Оказывается, не один Черепанов следы приметил!
— Давай спрашивай! — потребовал кентурион. — А ты, дед, учти: я шуток не шучу! — Плавт сунул старику под нос лезвие ножа.
Дед скосил глаза на нож, но не шибко испугался. А когда Черепанов спросил, куда спрятались его родичи, бесстрашно заявил, что незваные гости их никогда не найдут. Они могут убить старого Кнеуха, Кнеуху все равно.
— Я тебе нос отрежу. И уши. Где они?
Внезапно Черепанову показалось: ему все это снится. И во сне повторяется то, что было в жизни. Только тогда он сам сидел со связанными за спиной руками и маленький жилистый краснокожий человечек вертел у него перед носом блестящим кривым ножом. И кричал на чужом языке. А большой чернокожий человек переводил этот крик бесцветным равнодушным голосом…
Глава девятая,
в которой Геннадий Черепанов вспоминает кое-что из того, о чем предпочитает не вспоминать
Он приземлился на дерево. Относительно удачно, ничего не сломал. Даже не ободрался. Без особого труда, обрезав стропы, спустился вниз. Посидел немного на травке, приходя в себя, ожидая, пока спадет неизбежный после стресса колотун и восстановятся силы.
Объективно говоря, ситуация была аховая. Триста километров по чертовым горам, по проклятым местам, где цивилизацией и не пахнет, где, по слухам, из двуногих — только птицы и дикари с отравленными стрелами. Будь это боевой вылет, было бы легче. Хотя бы потому, что у него был бы спаскомплект — с картами и полным «джентльменским набором» для выживания. Да и искали бы его старательно и до победного конца. Всего и дело-то — оставаться где-нибудь поблизости от обломков самолета и просигналить подмоге, когда она прилетит. Нет, ерунда. Это идеальный вариант — если ты грохнулся на собственной территории. А на чужой… На чужой первыми к месту падения явятся совсем другие парни. И эти парни будут настроены очень недружелюбно. Еще бы! Извечная ненависть ползающих по земле к парящим в небе. А если «парящие» в придачу имеют обыкновение швыряться напалмовыми, вакуумными, кассетными и прочими смертоносными игрушками, если они способны превращать гектары земной поверхности вместе со всеми их обитателями в огненные озера…
