Тропой мужества - Стрелков Владислав Валентинович
Правнук прав, эмоции побоку. Мысли пришли в порядок, и карандаш заскользил по бумаге. Страница заполнилась быстро, перевернув, продолжил. Руку вдруг свело – давно не приходилось много писать. Размяв усталые кисти, Жуков вновь пишет. В животе урчит, но внимания на это никакого.
«Ты бы поел чего…»
«Успею, – отмахнулся Сергей, – успею».
Через полчаса капитан устало откинулся на колесо и принялся разминать усталые кисти. Боковым зрением заметил вышедшего справа Головатого. Лейтенант держал в руках пару котелков, один маленький, другой побольше, и с краюхой хлеба поверх. Головатый заметил Жукова, дохромал до полуторки и поставил котелки рядом.
– Вот, командир, пообедай. Тут каша и компот из ревеня. Кисленький.
– Антон, ты почему тут, а рана?
– А, – отмахнулся лейтенант, – ерунда – ляжку продырявило, кость не задело. Рану почистили и забинтовали. Сбежал. Ложка есть?
– Есть. Сам-то ел?
– Ага, успел перехватить.
Зачерпнув из котелка варева, Жуков сунул ложку в рот. Задумчиво прожевал, прикидывая то, что необходимо записать следующим. И уже приготовил карандаш, но распробовав кашу, понял, есть и одновременно записывать не выйдет. Глаза сами собой скосились в сторону котелка и хлеба, отвлекая от дела. Пришлось отложить писанину. Желудок урчал от удовольствия, Сергей хмыкал в унисон. Черт побери, как вкусно! Хлеб пах дымком, был нежен и мягок, будто испекли недавно. И где его Головатый нашел в лесу? Ах да, хутор недалеко. Похоже, штатные повара сговорились с хуторянами и напекли свежего хлеба. Пейзане еще и ревеня в огороде позволили нарвать. Котелок опустел влет. Кислый компот добил до сытости. Накатила истома, вместе с ней обострилась сонливость. Сергей с минуту боролся с желанием прилечь хотя бы на полчаса, но поняв, что может уснуть надолго, решительно поднялся и прошелся, разминая ноги и растирая лицо.
Головатый спокойно лежал под кузовом полуторки, одним глазом наблюдая за Жуковым.
– Ты бы тоже прикорнул, командир.
– Некогда, Антон, некогда. Дел полно. Вон, еще писать и писать…
– Пиши, а я посплю… – сказал лейтенант, отчаянно зевая. – Толкнешь, если что…
Жуков уселся к колесу, чуть подправил карандаш и продолжил писать. Вскоре рядом засопел Головатый. Припахать бы его к писанине, – подумалось, но сам и ответил: не выйдет. Собственноручно быстрее получится. А так хоть он пусть отдохнет, тоже постоянно на ногах…
Сергей заполнил уже полторы страницы, задумался…
– Воздух!
От неожиданности Жуков подскочил. Одновременно что-то глухо бумкнуло и раздался сдавленный мат. Ругался Головатый. Он тоже взбудоражился, но так как спал под машиной, спросонья вскочил и треснулся об днище кузова.
– Твою ж мать! – лейтенант выполз из-под машины и, держась за ушибленную макушку, закрутил головой. – И где воздух?!
Действительно – где? Как капитан ни всматривался в небо, ничего похожего на самолеты не видел. Повернулся к видневшейся установке ПВО. Наблюдатель, сидящий на березе, пристально смотрел в бинокль. Из штабной палатки вышли Скоробогатов, Колышкин и Воеводин.
– Группа самолетов с северо-запада, – доложил сержант-наблюдатель. – Движется в нашу сторону.
Командиры переглянулись. Колышкин что-то начал говорить. Воеводин согласно закивал.
– Огонь не открывать, – распорядился комдив, выслушав майора и политрука. – Если мимо пролетят.
Не успел Жуков удивиться команде, как сам понял – зенитный огонь сразу демаскирует расположение дивизии. А к движению она еще не готова. В голове вдруг возникло недоумение – правнук забеспокоился, однако пояснить пока ничего не мог. Попытался увидеть, что творится в небе, поднявшись на кузов полуторки, но не преуспел. Тогда он направился к наблюдателю.
– Что можешь про них сказать? – спросил он сержанта.
– Странно летят, – ответил тот, не отрываясь от наблюдения. – Пока непонятно.
– В чем странность?
– Обычно строем идут, а тут как бы роятся… – сержант примолк на миг. – Там наши! Наши там! Два или три наших истребителя!
«Твою же мать! – вдруг выругался правнук. – Мы идиоты! Дауны! Кретины! Лузеры!»
Жуков недоуменно завис.
«Ты чего?»
«Извини, дед, не сдержался. Просто понял, как мы – я и друзья, лопухнулись с тем, что важно командованию передать!»
«Как это лопухнулись? – удивился Сергей. – Все по делу, важное и необходимое!»
«Аэродромы же! – мысленно закричал правнук. – Аэро дромы! И их дислокация! Вот про что мы забыли! Ты понимаешь, как важна эта информация! Знать бы нашим командующим дислокацию немецкой авиации, нанесли бы удар по аэродромам, как бы легче стало! Ну, мы и лузеры!»
«А на карте их не было…» – задумался капитан.
«Конечно, не было! Зачем пехотному комбату знать дислокацию родной авиации? Ну-у-у, блин…» – досадливо протянул правнук.
Тем временем стало слышно гудение множества самолетов. Действительно, в воздухе шел жаркий бой. То, что это не налет, а бой, стало ясно всем. Красноармейцы перемещались по роще, ища возможность посмотреть. Гул усилился – значит скоро можно увидеть воздушное сражение воочию.
– «Мессеров» восемь, наших двое, – уточнил наблюдатель. – Вот же суки!
В роще движение практически прекратилось. Все замерли, вглядываясь в небо. Рой самолетов возник над головами внезапно. Пара И-16 отбивались от восьмерки «мессершмиттов». «Ишачки» постоянно виртуозно виражили, так как немцы атаковали беспрерывно, пользуясь подавляющим превосходством и преимуществом машин. Пока одна пара «мессеров» атаковала, остальные лезли в высоту и поочередно падали на советские истребители. И-16 летели рядом, один за другим, лихо уклоняясь от атак немцев, правда, ведомый «ишачок» немного отстал, имея за собой белесый след.
Подбили? Красноармейцы в роще затаили дыхание – очередная пара немецких истребителей падала на отстающего. И-16 качнулись в сторону, намереваясь свалиться в штопор, но ведомый вдруг мгновенно выровнялся, чуть приподнял нос и дал очередь по проскочившему немцу. «Мессер» вспыхнул огнем, полетели куски обшивки. Одновременно получил попадания и наш истребитель от ведомого немца. В роще сначала торжествующе взревели, но следом со злобой застонали. Из обеих подбитых машин вывалились черные точки, полетели вниз, затем появились белые купола парашютов. «Мессеры» тут же разделились – одна пара устремилась к куполу нашего летчика. И-16 тут же развернулся и атаковал «мессеры» в лобовую.
– Бей! Бей! – заорали в роще. – Бей их!
Капитан заметил командиров у палатки, тоже с напряжением наблюдающих бой в воздухе.
Тем временем огненные трассы перечеркнули небо. И вспыхнули два самолета. «Мессер», получив попадания, вдруг развалился на части, наш «ишачок» тоже вспыхнул, но продолжил лететь со снижением. Раскрылся еще один купол. Оставшиеся немцы начали заход на снижавшихся летчиков. В роще стоял мат и щелканье затворов, бойцы намеревались стрелять.
– Огонь! – рявкнул комдив, понимая, что медлить уже глупо.
Расчет М4 давно вел немецкий истребитель, и тут же оглушительно выдал очередь по самой ближней паре. «Мессеры» буквально сами влетели в трассу. 37-миллиметровые зенитки заговорили на мгновение позже. Грохнул винтовочный залп. Без команды. Будь в руках у капитана что-нибудь посолиднее ТТ, тоже бы стрелял. Так хотелось покарать ненавистного врага!
Один «мессер», получив попадание, крутанулся и упал за рощей. Второй, вспыхнув мотором, успел развернуться, но очередь зенитки распорола корпус пополам. Оставшиеся вражеские истребители мгновенно развернулись и буквально дали копоти.
«Подбиты, что ли?» – удивился капитан.
«Нет, – ответил правнук, – у мессершмиттов на форсаже выхлоп такой».
«Жаль…»
Тем временем комдив распорядился найти наших летчиков и захватить немецкого.
Глава 17
С отбытием поисковой группы красноармейцев, выделенных из взвода охранения, суета в роще вовсе не спала. Наоборот, движение будто усилилось. Командиры, звучно командуя, собирали личный состав и отводили куда-то. Забегали посыльные и ординарцы. Послышалось звучание работающих двигателей. Явился водитель полуторки, козырнул отдыхающим командирам, раскрыл моторный отсек и стал в нем что-то делать.
