Талисман цесаревича (СИ) - Ежов Сергей Юрьевич

Мой визит к профессору Вальману в Университет, совершенно неожиданно превратился в научно-фантастический фильм, ибо почти ничего из представленного в пробирках и твёрдых образцах я не узнал. И из рассказов мало понял о чём речь. Нет, я химик по образованию. Более того: исследования Вальмана сотоварищи базировались на моих учебниках: «Неорганическая химия», «Органическая химия» и «Аналитическая химия». Всё верно: учебники воспроизвёл я, но воспроизвёл механически, просто повторив то, что повторял из года в год, да периодически освежал при чтении литературы, да на нечастых курсах повышения квалификации. Но я простой учитель, и кроме демонстрации простейших опытов дальше не шел.

А вот предки, тщательно изучив учебники, применили эти знания на практике, творчески использовав не только их, но и весь собственный багаж знаний. В результате — прорыв.

Для меня объяснения Вальмана звучали дичайшей абракадаброй, просто потому что ему и его сотрудникам одновременно с развитием идей, заложенных в учебниках, пришлось создавать и новый понятийный аппарат, новую терминологию. Да в его речи звучали знакомые слова, и я даже улавливал общее направление мысли, но… Но не более.

Впрочем, Вальман довольно скоро это понял.

— Тысячу извинений, Юрий Сергеевич, я совершенно упустил из виду, что Вы не владеете принятыми у нас терминами. Если угодно, я продолжу объяснение упрощённо.

— Да, так будет лучше, уважаемый Антон Иванович.

— Извольте. Для начала мы поговорим о продуктах торфохимии. Собственно говоря, это направление возникло почти случайно, на основании лишь оговорки в труде «Аналитическая химия» о возможности использовании торфа в качестве сырья для химической промышленности. А ведь запасы торфа в нашей державе почти неисчерпаемы. Обратите внимание, Юрий Сергеевич: в этих флаконах насыпаны несколько видов сахаров, которые мы использовали для брожения и получения этилового спирта. Спирт послужил основой для получения искусственной гуттаперчи. Вернее это один из придуманных нами способов. Вот осахаренный торф, который можно использовать в качестве очень хорошей добавки в корма животным. Это так сказать, продукты неглубокой переработки

— Так-так! Это интересно. А каковы продукты глубокой переработки?

— Извольте. Вот смолы, которые мы получили в результате превращений торфа. Этот ряд пробирок содержит как раз их.

Передо мной недлинный ряд прозрачных пробирок с бумажными этикетками.

— Интересно.

— А вот то, что получено из этих смол.

Передо мной брусочки похожие на пластмассу. Беру их по очереди, пробую на изгиб, на прочность. Некоторые гнутся, другие нет.

— А вот результат довольно курьёзной ошибки приват-доцента Розенгольца Филиппа Фридриховича и его аспиранта Гензена Ивана Ивановича. Они нечаянно разбили пробирку с одним веществом, над ёмкостью с другим. Что Вы думаете? Вещество вспенилось, а потом и застыло, а в результате мы получили большой мягкий комок, с которым мы не знаем что делать. Впрочем, наш служитель и сторож сунул его в наволочку и использует в качестве подушки.

Я взял в руки предложенный жёлто-коричневый кусок.

Поролон!

Ну ничего ж себе! Поролон, насколько я знаю, это середина двадцатого века! Вот такой технологический скачок в полтора века!

Кручу в руках поролон.

— Откровенно говоря, Юрий Сергеевич, мы не вполне понимаем, где можно использовать этот материал. Вы славитесь неординарным взглядом на вещи, может, что-то посоветуете?

— Отчего не посоветовать, господа, тем более что ваш служитель уже предложил один из вариантов. Наладьте производство этого материала, назовём его поропласт, потому что он пористый и пластичный и предложите производителям мебели в качестве дешёвой и качественной набивки диванов и кресел. Можно запустить производство подушек и матрасов. Особая прелесть поропласта в том, что в нём не будут жить клопы и блохи. Нарезанный на полоски поропласт будет отличным материалом для заделки щелей. Это то, что можно сказать навскидку.

— Блестяще! — с энтузиазмом подскочил на месте Вальман — Её императорское величество, Наталья Алексеевна обещала помощь в создании завода по выделке любых продуктов, которые будут иметь коммерческий спрос. Будем строить завод! Нет, фабрику по выделке поропласта!

— Технология выделки настолько проста?

— Ничего особенно сложного, Юрий Сергеевич! Как всегда, крайне сложен путь постижения, но сами аппараты, использованные в процессе относительно просты. Разумеется, работать с этими аппаратами должны лишь люди имеющие основательное химическое образование. Однако посмотрите на другие пористые материалы.

Ага! Пенопласт! Вернее несколько видов пенопласта — разные по твёрдости и весу.

— Насколько горючи эти материалы?

— Трудногорючи, однако, если разгорятся, выделяют неприятные, и, наверное, вредные дымы.

— Предлагаю вам наладить выделку этих материалов в виде плит для утепления домов, карет, кораблей и прочего, нуждающегося в утеплении. И ещё: подумайте как заливать этот материал, назовём его пенопластом, в промежуток между поверхностями, чтобы получилось лёгкая, малогорючая и прочная деталь, допустим кузов кареты. Сразу скажу, что на вагоностроительном и локомотивостроительном заводах ваш пенопласт будет очень ко двору. Господ Яковлевых я извещу нынче же, приготовьте для них плиты, а если успеете, то и машину для заливки пенопласта в различные полости.

— Сегодня же займёмся, Юрий Сергеевич!

— И мой совет: не теряя времени, начните в газетах Европы кампанию по рекламе ваших поропласта и пенопласта. Уверяю вас, это дело пахнет миллионами, причём в золоте. По той же причине запатентуйте свои продукты везде, где только можно. Грамотных юристов я к вам направлю.

А вот и россыпь невзрачных камушков, чёрного и тёмно-серого цвета, некоторые с зеленоватым отливом.

— Благоволите освидетельствовать, Юрий Сергеевич, при работе с донными отложениями болот, мы получили смолы, которые при отвердевании превращаются в такие вот камни. По своим свойствам камни близки к базальту, во всяком случае, так заявил приглашённый для консультации петролог, Осип Карлович Герц.

— И каков выход вашего искусственного базальта из исходных осадков?

— Весьма великий, едва ли не четверть от исходного объёма, в пересчёте на сухую массу. — отвечает Вальман.

— Скажите, а насколько хорошо эти смолы скрепляют различные материалы?

— Чрезвычайно крепко. Мы пробовали скрепить кирпичи, камни, дерево, металлы, вот поглядите, они выложены на столе.

Действительно, на столе лежали железяки, палки, камни и кирпичи, склеенные между собой. Я попробовал расцепить две склеенные накрест дубовые плашки, но сломал только дерево, а место склейки казалось монолитным.

— А ведь прекрасный клей! — восхищаюсь я.

— Не вполне, Юрий Сергеевич. — грустно вздыхает Вальман — Время засыхания смолы почти двое суток, никто не станет ждать такой срок.

— Действительно. А скажите, Антон Иванович, какова будет цена вашей базальтовой смолы при крупномасштабной выделке?

— Вы знаете, Юрий Сергеевич, Её императорское величество Наталья Алексеевна настоятельно рекомендовала нам именно такой подход: высчитывать себестоимость материалов при массовой выделке. Такой расчёт сделан и по сей смоле, и составляет две копейки серебром за пуд. Если построить специальную фабрику по выделке смолы, её себестоимость можно снизить ещё.

— Так это прекрасно, Антон Иванович! Такой дешёвый материал получит горячий приём на строительстве.

— Каким образом, позвольте осведомиться Юрий Сергеевич?

— Довольно просто, Антон Иванович. На специально созданных заводах вашу смолу в смеси с щебнем и песком будут заливать в формы, а после застывания получать готовые детали, например балки перекрытий, да и чего угодно.

— Действительно… Всё просто и очевидно, стоило лишь взглянуть на проблему Вашими глазами.

Я скромно помолчал, что это взгляд человека, видевшего нечто подобное в совсем другом времени. И тут до меня дошло то, что сказал Вальман чуть ранее. Я медленно втянул в себя воздух, потом медленно выпустил его, и только тогда задал вопрос: