Валерий Белоусов - Попаданец в пенснэ
Чем же конкретно Вам не угодил Булат Шалвович? - спрашивает в этой связи Взыскательный Читатель...
Мерзопакостной натурой своей, отвечу я... вот характерный отрывочек из интервью, которое с дурным восторгом публиковал светоч перестройки :'Меня вновь отправили в запасной полк, где я опять мучился, пока не пришли вербовщики. Выбирать. Я уже на фронте побывал, я уже землянки порыл, я уже наелся всем этим.
- То есть романтизм, с которым вы рвались на фронт, уже весь был разрушен?
- Никакого романтизма. Один офицер набирает в артиллерию большой мощности, резерв Главного командования. Стоит где-то в Закавказье, в горах. Не воевала с первого дня. И не предполагается, что будет воевать. Подумал: что там-то может быть трудного? Снаряды подносить - эта работа мне не страшна. А что еще? Думаю: такая лафа. И я завербовался. Большинство ребят на фронт рвались. Потому что там жратва лучше была. И вообще повольнее было. Если не убьют, значит, хорошо. А я пошел в эту часть...'
И еще, с надрывной тоской: 'Мало кто думает о том, что немцы сами помогли Советскому Союзу себя победить: представьте себе, они бы не расстреливали, а собирали колхозников и говорили им - мы пришли, чтобы освободить вас от ига. Выбирайте себе форму правления. Хотите колхоз - пожалуйста, колхоз. Хотите единоличное хозяйство - пожалуйста. На заводах то же самое - делайте свою жизнь. Если бы они превратили наши лозунги в дело, они могли бы выиграть войну. У них была, конечно, жуткая ошибка с пропагандой.'
Ах как жаль, что не знал герр Геббельс, что пропадает такой замечательный кадр...уж он бы пропаганду для оккупантов наладил!
Поневоле задумаешься о сталинской доброте - надо было всю семейку врагов народа выкорчёвывать до седьмого колена... а то, папулю-троцкиста расстреляли - и никто еще не доказал, что это было зря, а сыночек- вот он! Не у станка , не в забое- в Переделкино, на уютной писательской даче, мучается, страдает...
А тем людям, которых Вы описываете - замечает далее Доброжелательный Читатель, ... было ещё виднее, они стержень первые потеряли. И поскольку могли, стали орать об этом, усугубляя ситуацию. Ну типа, дом горит, надо что-то делать, давай плеснём бензину. Кто-то сознательно, кто-то как 'полезный идиот'.
Так что убирать евтушенкостругацких - это правильно. Если температура за 40, то её надо сбить, но это не лечение.
Согласен!- отвечу я...
Герпес, он ведь тоже практически не лечится, но предотвратить его рецидивы можно, а значит, нужно...
А лечение... что лечение. Диагноз еще сам товарищ Сталин поставил:'Без теории нам погибель, без теории- нам верная смерть'...
Да кто эту теорию б разрабатывал? Кукурузник? Или Суслов с Черненко... те ещё мыслители!
Но- aut bene, aut nihil...
Зачем же в свой последний день на этой грешной земле Лаврентий Павлович думал о таком убожестве, как интеллигенция? Да раньше, как-то времени не было...
А тут выпала свободная минутка. Если бы Читатель знал, какие глупости лезут в голову автору в редкую минуту праздности...)
Вы будете смеяться, но на чудной планете, где девять месяцев зима, а остальное -лето, тоже в сей миг говорили о журнале 'Огонёк' и о советской интеллигенции...
Молоденький шофёр, вытирая руки промасленной ветошью, вежливо обратился к старому, битому жизнью шоферюге, у которого сквозь распахнутые полы черного бушлата- ватника, одетого на голое тело (лицо, шея, кисти рук- тёмно-коричневые, остальное все- как кипенное молоко) синели на левой груди- профиль Сталина, а на правой- Маринка анфас :'Василий Иваныч, скажите честно, страшно было жить здесь в сталинские времена?"
Василий Иваныч посмотрел на него удивленно и сам нежно спросил, почти по-еврейски : "Ты о каких страхах , сынок, толкуешь?"
"Ну, как же, - ответил шоферишка, - я сам читал в 'Огоньке'! Здесь в те годы угробили несколько миллионов зеков. Больше всего полегло их на строительстве Колымской трассы..."
"Ясно, - сказал Василий Иваныч. - А теперь слушай внимательно. Чтобы где-то угробить миллионы людей, нужно чтобы они там были. Ну хотя бы короткое время - иначе гробить будет некого. Так или нет?"
"Логично" - сказал колымский комсомолец.
"А теперь, логик, слушай еще внимательнее, - сказал Василий Иваныч и, повернувшись к напарнику, который звенел ключами под откинутым капотом 'Магируса', заговорил:
- Семен, мы с тобой точно знаем, а наш логик наверно, догадывается, что сейчас на Колыме народу живет много больше, чем в сталинские времена. Но насколько больше? А? Как смекаешь?"
"Думаю, что раза в три, а, пожалуй, и в четыре!" - ответил тот, не поднимая головы.
"Так! - сказал Василий Иваныч, и, повернулся к шоферишке. - По последнему статистическому отчету (они ежемесячно печатаются в "Магаданской правде"), сейчас на Колыме (вместе с Чукоткой) проживает около полумиллиона человек. Значит, в сталинские времена здесь проживало, самое большее, около 150 тысяч душ... Как тебе эта новость?"
"Здорово! - сказал молодой человек. - Никогда бы не подумал, что такой солидный журнал может так паскудно врать..."
"Ну так знай, - назидательно сказал Василий Иваныч, - что в этой редакции трудятся такие ушлые ребята, которые запросто делают из мухи слона. И начинают торговать слоновой костью. Берут недорого - только уши развесь шире..."
'Но Солженицын-то врать не будет?'
'Обоснуй...'
'Ну вот, Александр Исаевич приводит пример, что в декабре 1928 года на Красной Горке (Карелия) заключенных в наказание (не выполнили урок) оставили ночевать в лесу и 150 человек замерзли насмерть. Это обычный соловецкий прием, тут не усумнишься. Труднее поверить другому рассказу, что на Кемь-Ухтинском тракте близ местечка Кут в феврале 1929 году роту заключенных, около 100 человек, за невыполнение нормы загнали на костер, и они сгорели"
Василий Иванович дёрнул своего напарника за штанину из чертовой кожи...
По прежнему не поднимая головы, тот резюмировал :'Параша!.. Да нет!.. Чистый свист!'
Парнишка, судя по всему, ничего не понял...
'Первое- это просто фольклор... а второе- преднамеренное вранье! Но, Сема, вот лопушок, не нюхавший лагерной жизни, спросит, почему свист. Разве в Соловецких лагерях такого не могло быть?'
Семён, с досадой бросил загремевшие ключи, и спрыгнул с бампера. Его лицо, покрытое шрамами от старых обморожений, словно от ожогов, было сурово и мрачно:'Дело не в том, Соловецкий это лагерь или Колымский. А в том, что огня боятся не только дикие звери, но и человек.
Ведь сколько было случаев, когда при пожаре люди выпрыгивали из верхних этажей дома и разбивались насмерть, лишь бы не сгореть заживо.
А тут я должен поверить, что несколько паршивых вертухаев сумели загнать в костер сотню зеков?!
Да самый зачуханный зек-доходяга, предпочтет быть застреленным, но в огонь не прыгнет.
Да что говорить!
Если бы вертухаи, со своими пятизарядными пукалками (ведь автоматов тогда не было), затеяли с зеками игру с прыжками в костер, то сами бы в костре и оказались. Короче, этот "жареный факт" - фуфловая мастырка Солженицына.
Теперь о "мороженом факте". Здесь непонятно, что значит "оставили в лесу"? Что, вот так прямо и сказали- оставайтесь в лесу , мужики- и охрана ушла ночевать в казарму?..
Так это же голубая мечта всех зеков! Особенно блатных - они бы моментально оказались в ближайшем поселке. И так стали бы "замерзать", что жителям поселка небо с овчинку показалось.
Ну а если охрана осталась, то она, конечно, развела бы костры для собственного обогрева...
И тут такое "кино" получается: в лесу горит несколько костров, образуя большой круг. У каждого круга полторы сотни здоровенных мужиков с топорами и пилами в руках спокойно и молча замерзают. Насмерть замерзают! Здорово, да?!
Поверить в такое "кино" может только придурок из КВЧ , никогда не видевший не только зеков- лесорубов, но и обыкновенного леса.
Согласимся, что оба этих "жареных факта", по сути своей, - бред сивой кобылы...и потом- ведь любой лагпункт - это не только место, где зеки "тянут срок", а еще и хозяйственная единица со своим планом работ.
Лагпункт, чтоб ты, салага, знал- - это производственный объект, где зеки - работники, а начальство - управляющие производством. И если где-то "горит план", то лагерное начальство может иногда удлинить рабочий день зеков. Такое нарушение режима ГУЛАГа часто и случалось, в рот им пароход.
Но чтобы своих работников уничтожать ротами - это дурь, за которую само начальство непременно было бы жестоко наказано. Вплоть до расстрела. Ведь в сталинские времена дисциплину спрашивали не только с рядовых каторжан, с начальства спрос был еще строже!'
'Но Сема, Сема- какой же будет твой вывод? '
'А резолюция моя будет такая...Сука он позорная, ваш Солженицын. Больше мне нечего сказать..."
И хозяйственный мужик, раздосадованный тем, что его оторвали от увлекательного дела ради такого пустого базара, вновь полез на свой любимый грузовик...
