Алексей Шепелёв - Грани судьбы
Обстановка вырисовалась паршивая. Олх, может, и неплохой воин, но он совершенно не учёл, что сейчас отряд оказался между молотом и наковальней. Наверняка десант с двух красных драконов высадился где-то поблизости, в огородах за домами и в очень скором времени последует удар с тыла. И отражать его здесь, на площади, нельзя: слишком много воинов у врага. Кто-то наверняка доберётся до детей, и тогда всё станет зря. Единственный выход — навязать преследователям бой до площади. Гаяускас бросил ещё один взгляд на происходящее на мосту. Полуогр с тяжелой секирой и ящер с тесаком медленно теснили легионеров к противоположному берегу. Те сумели выправить строй, но медленно отступали.
— Олус, Бараса! Нужно встретить тех кто сзади. Не здесь, во дворах. Вы справа, я слева.
— Сделаем! — махнул топориком бородач.
Благородный сет не сказал ничего, он просто взбежал по ступеням и исчез в глубине постоялого двора.
— Сашка, держи автомат.
— Я с Вами…
— Отставить.
Одному соваться против кучи нарда было неправильно. По меркам Земли. А у этого мира правила были немного другие, и изучать их каждый раз приходилось на ходу. Балис с лошади перевалился через забор. Врагов пока рядом не было. Морпех выхватил кортик и осмотрелся более внимательно. Откуда гости дорогие пожалуют?
На то, чтобы спешиться, у Теокла ушло времени как бы не втрое больше, чем на то, чтобы взмолиться Иссону об исцелении Льют от паралича: к верховым поездкам священник был не шибко привычен. Зато в боях изонист кое-что смыслил и твёрдо знал, что паралич — излюбленная молитва отцов-инквизиторов. Жертва в такой ситуации попадала в их руки живой и невредимой, оттого и взывая к своим богам-покровителям, инквизиторы чуть ли не бездумно просили их парализовать своих врагов. Но на любую неправедную мольбу лучшим ответом всегда является идущая от сердца добрая молитва. Взывая к Иссону, Теокл ни на мгновение не сомневался, что будет услышан. И он нисколько не удивился, когда лежавшая неподвижно эльфийка вдруг шевельнулась, а в следующее мгновение упруго вскочила на ноги.
Додекан Кецерон пал смертью храбрых, но его дюжина продолжала удерживать мост. Опытные солдаты и без командира знали, что им надлежит делать. Выровняв строй, легионеры ощетинились гастами, не подпуская к себе ящера и огра. Омпилий даже сумел задеть чешуйчатого нечку. Рана, правда, оказалась пустяковой, всего-то расцарапана кожа на левом предплечье, но враг терял кровь, а значит — и силу. А сзади уже слышались громкие мольбы: один за другим в бой вступали отцы-инквизиторы.
Не самый удачный план битвы по всякому лучше, чем битва без плана. Стратегами ни отец Сучапарек, ни Аргентий Кецерон, ни, тем более, безродные наёмники не были, но какую никакую идею придумали, теперь нужно было её держаться. Враг, правда, оказался сильнее, чем его представляли и, угодив в приготовленную ловушку, чуть было из неё не вывернулся, но самого опасного противника удалось обезвредить. Теперь главным было не позволить беглецам прорвать заслон на мосту. А там подоспеют наёмники, ударят в тыл, и зажатые между каналом и превосходящим противником, преступники будут частично убиты, частично пленены.
Словно понимая это, преступники бросили против легионеров лучших своих воинов: полуогра и ящера — бывшего гладиатора. За их спинами был готов вступить в сражение северянин, так же воин явно не из худших. Имперские воины стойко отражали натиск, но им приходилось туговато. Следовало оказать им действенную помощь.
— Братья, поддержим легионеров молитвами, — скомандовал Верховный Инквизитор тем из своих подчинённых, которые спели освободится от тулупов и теперь сгрудились рядом со своим командиром, ожидая приказов. — Да лишат боги их врагов способности к движению.
Инквизиторы послушно забубнили призывы к богам.
Олху всё-таки удалось создать брешь в частоколе направленных на него копий. Оттолкнул топорищем одно, увернулся от удара другого, успел обухом толкнуть вверх третье и оказался рядом с легионером. С силой толкнув телом скутум, полуогр сбил человека с ног и нарушил оборонительный строй врага. Теперь у него было достаточно места, чтобы использовать оружие не только для защиты, но и для атаки. Боковой удар с короткого замаха получился сильным и точным. Легионер в ближнем бою был почти беззащитен: и тяжелый щит и длинное копьё слишком неудобны и громоздки, ими быструю атаку не отразишь. Топор Скаута буквально раскроил морриту череп.
А в следующее мгновение Олх уже был вынужден перейти к обороне: на него были нацелены сразу три копья. Полуорк не сомневался, что сумет отразить все удары, но вдруг мускулы перестали его слушаться. Спустя мгновения все три копья попали в цель. Одно вошло в горло, второе — в грудь, а третье — в живот. Все три удара были смертельными.
Правильный строй против неорганизованных воинов — сила. Порванный строй — слабость. А слабости у врагов существуют для того, чтобы их использовать. Едва огр умудрился проломиться через стену копий, как и Шипучка поспешил сделать то же самое. Сауриал был уверен, что копейщики на короткой дистанции окажутся беспомощными. Сильнейший удар щитом в грудь оказался для него полнейшей неожиданностью. Ящер не только отступил на шаг, но и, ударившись о перила, не сумел удержать равновесия. Туша планхеда, тяжело перевалившись через ограждение, плюхнулась в канал.
Буквально только что Глид стоял позади Олха и ящера, не имея никакой возможности вступить в бой: на узком мосту троим крупным воинам было не развернуться. И вот уже он остался один против почти десятка имперских легионеров. Благоразумие в такой ситуации требовало отступить. Но северянин не был благоразумным человеком, он был воином-марином. Прыгнув вперёд, Глид обрушил тяжелую секиру на скутум ближайшего врага. Лезвие вошло в дерево чуть ли не по самый обух, щит с силой бросило вниз, он обрушился на ступню моррита. Легионер взвыл от боли, на мгновение утратил контроль над происходящим. Этого северянину хватило для того, чтобы выдернуть из скутума секиру и толкнуть врага на его товарищей, увеличивая сумятицу, после чего ударом топорища он столкнул с моста легионера, только что сбросившего в воду ящера. А затем, увернувшись от удара копьём, снова обрушил топор на щит ближайшего врага.
Способ, которым Мирон перебрался с лошади на землю находился между «свалился» и «спешился», причём намного ближе к первому. Что делать дальше было решительно непонятно. Драка на мосту явно не требовала его вмешательства. Тыл тоже прикрывали более опытные вояки. Одно из главных правил "одесской школы" гласило, что не следует путаться под ногами у специалистов и мешать им выполнять свою работу. Можно было открыть стрельбу из «Макарова» по высадившимся на том берегу канала с дракона врагам, но это больше походило на разбазаривания патронов: до «десантников» было около пятидесяти метров. Да ещё тополя эти зелёные на берегу и беснующиеся на площадке лошади. Хорошо хоть, до сих пор не ускакали, а то лови их потом по лугам. Лошади… Необходимо сохранить лошадей, иначе победа в этом бою станет бессмысленной: пешком беглецы далеко не уйдут.
Прибегая к помощи богов, брат Ширл всегда молился истово и горячо. Иначе никогда просимого не получишь. Самый захудалый господинчик в гневе изгонит низкорождённого просителя, если не то, что увидит, а хотя бы заподозрит недостаточное к себе почтение. Что уж о богах говорить? Если панибратство учуют, то отвратят от человека благосклонностью свою. А что за жрец без благосклонности богов? Шарлатан, ничуть не лучше служителей богов запрещённых. Если уж совсем честно, так даже и хуже. Потому что запрещённые боги — не всегда мёртвые боги. Порой своим слугам силы дают, взять хоть того же Изона. А брошенный жрец — человек и не более того.
И отвлекаться во время молитв на посторонние дела никак нельзя. Тем более, что помочь инквизиторам боги как-то не спешили. Точнее, вроде и помогали, но как-то вяло. Огра зеленошкурого, нечку поганую и вправду обездвижило, и солдаты насадили его на гасты. Ящера один из солдат столкнул с моста в воду. Несомненно, тоже боги подсобили, хотя об этом их никто и не просил. А вот третьего преступника, северянина-наёмника, паралич никак не брал, хоть и молили отцы-инквизиторы об этом богов от всего сердца. Ничего его не брало. Ни молитвы, ни копья легионеров. Словно неуязвимый герой верзила размахивал своей огромной секирой и шаг за шагом вытеснял морритов с моста. Одного, похоже, успел убить.
Да отвлекаться во время молитвы никак нельзя. Но когда отец Ширл краешком глаза увидел, как поднявшаяся с земли эльфийка творит заклятье, он всё-таки отвлёкся. Потому что происходящее никак не было посторонним делом. Прикрывать легионеров от магов — как раз и задача отцов-инквизиторов. Самое паршивое, что кроме него, похоже, этого никто не заметил: все, в том числе и сам отец Сучапарек, были поглощены происходящем на мосту. Разве что брат Нешадоба мог бы увидеть волшебницу, но тот, свалившись с поспешно взлетевшего дракона, только пришел в себя и не видел ничего, кроме застёжек мехового тулупа, от которого пытался освободится.
