Андрей Дмитрук - Битва богов
— Быстро задание, быстро! — в самое ухо своей жертвы заорал Шульте. — Ну?! Имя, звание? Кто послал? Мосад, ЦРУ, КГБ? Кто?! На счет пять выпущу мозги? Ну?!! Считаю: один…
— Интересно, — задушено прохрипел пришелец, — интересно: у вас все тот же «вальтер», что весной сорок пятого в известном месте, герр Хильде…
— Молчать! — Шульте криком постарался перекрыть конец фразы, но пистолет отнял. Старик же сказал с выражением обреченности:
— Помоги ему подняться, братец. Это не то, что ты думаешь.
— Все равно, надо обыскать.
— Валяйте, — сказал гость, поудобнее устраиваясь щекой. — «Браунинг» я утопил, а из остального… коробочку не открывайте при всех, ладно?..
Двухэтажный дом Шульте, построенный недавно, еще не был покрыт зеленой шубою. В окно, раскрытое, но забранное тонкой стальной сеткою, лезли ветви дынного дерева, просились большие желтые цветки аллеманды. Комната со светлыми обоями, обставленная по-тропически скудно, — гостиная, как и все помещения, была пронизана ароматами ванили, какао-масла, фруктовых эссенций…
Устроившись в плетеном из лозы кресле, прогнутом до полу тяжестью его грузного тела, старик уютно почмокивал фарфоровою трубкой. Рослый седеющий хозяин дома, ничуть с молодости не располневший, ходил взад-вперед у стола, заложив руки за спину, и на лице его, правильном, словно у киногероя, залегла нелегкая дума. Настольный вентилятор трепал длинные, приклеенные к нему одним концом бумажные ленты. Рядом с ним лежала небольшая, но с виду массивная металлическая коробка. В ней уместился бы бритвенный помазок.
Наконец, Шульте остановился; жесткие светло-голубые глаза его, совсем прозрачные на фоне дубленой солнцем кожи, пытливо вонзились в зрачки гостя. Подсохший, причесанный, тот смотрел открыто и дружелюбно.
— Мы, честно говоря, за эти восемнадцать лет привыкли к мысли, что нас оставили в покое — раз и навсегда… Раз и навсегда! — Рука Шульте с сигаретой огненной чертою подчеркнула последние слова. — Я отдал Черному Ордену все, что может отдать живой человек; я…
Мягко ступая, вошла невысокая, полноватая женщина в длинном цветастом платье, с роскошными иссиня-черными волосами до пояса, по-домашнему распущенными. Цвет кожи, напоминавший о светлой бронзе, сочетание выпуклых скул с горбинкою на носу — все свидетельствовало, что здесь негритянская кровь соседствует с индейской. Женщина, опустив ресницы, несмело полуулыбаясь, поставила на стол серебряный подносик с кофейником, сахарницей и тремя чашками; застыла — узнать, не надо ли чего-нибудь еще, Шульте ласковым жестом отпустил ее, и метиска ушла, раскачивая бедрами и юбкой, как не умеют белые.
— После возвращения оттуда я переосмыслил многое, многое… — Хозяин расставил, чашки, принялся разливать. — И вот — мой учитель тоже. Мы с ним решили, что орденские цели не совпадают с нашими личными убеждениями.
Отхлебнув кофе, гость удовлетворенно склонил голову.
— Возможно, вы знаете также и то, что, несмотря на наш отход от орденских идей, нас нельзя назвать изменниками. Европа, покорная союзникам и русским, считает нас преступниками… кстати, в большой степени именно потому, что мы не покаялись и не попросились на службу новым властям! Многие соратники отделались условным тюремным сроком, а то и легким испугом, потому что сообщили кое-какие сведения, выдали определенные имена… банковские вклады… Мы этого не сделали — потому и живем тут, посреди джунглей.
— Ну, если речь идет о старшем Ордене, то это было бы и невозможно. Любые ваши рассказы сочли бы фантастикой, как полет этого жулика Адамски на «летающей тарелке»… читали?
Шульте сел напротив гостя, положил локти на скатерть.
— Послушайте, адепт… не знаю, какого вы там посвящения! Логики мне всегда хватало. Если бы нас с учителем захотели убрать — наверное, за восемнадцать лет нашли бы, как это сделать… самым естественным, не вызывающим подозрений способом! Вместо этого присылают вас, да еще и с хвостом от самого Белена. Спрашивается: зачем? Отвечаю: уговорить на новое сотрудничество. Причина? В Меру настали не лучшие времена. Я это ощутил еще в сорок пятом… Двое посвященных, весьма опытных, много умеющих, два десятка лет ведут себя, как паиньки, не кричат о тайном сверхубежище в Гималаях, вообще не высовываются. Значит, можно попробовать их вернуть в лоно Ордена. Может быть, сыграть на жалости, на чувстве рыцарства. Вот, мол, как нам плохо, как мы ослабели: даже не можем оградить своего посланника от опасности, от всяких негодяев… наверное, из Перевала Майтрейи? Кто там, в вертолете? А я думаю — ослабели, но не настолько. И в вертолете, может быть, тоже ваши люди. Какие-нибудь «зомби», запрограммированные… — Шульте резко раздавил окурок в пепельнице. — Я элементарно мог бы снять пилота, но тогда машина утонула бы. А так — еще, может, появится… Ну? Я не прав? — Он наклонился к самому лицу гостя, понизил голос. — Кстати, исходя из этих простых рассуждений, я уверен: если сейчас вас, молодой человек, вывести за кордон и шлепнуть, в Меру поймут однозначно: нас с учителем тревожить не надо. Вообще не надо. Никогда. И — не станут… Так что мне помешает отвести вас сейчас в лесок? Ну-ка?..
— Я думаю, только одно, герр Хильдемайстер. — Чужак слегка побледнел, но держался независимо. — То, что я не имею никакого отношения к Меру. Абсолютно. А организацию, пославшую меня, вы только что… назвали сами. Сообщив — кстати, несправедливо — что там негодяи…
Отшатнувшись, Шульте невольно глянул на металлическую коробку.
— Не удивляйтесь, — примиряюще сказал гость. — Осколки Люциферова камня, выбитого из щита мечом архангела, достались и Черным, и Белым адептам!..
— Высшие Неизвестные! — Старик уронил трубку, но она, по счастью, упала к нему на колени и потому не разбилась, лишь угольками засыпала бамбуковую циновку на полу. Затоптав искры, «Санта Клаус» сказал с тяжким вздохом:
— Ну, дожились мы с тобой, Бруно! Вот уж не думал, что такой грешник, как я, и на старости сподобится беседы с членом Белого братства.
— Ха, — если бы я был членом Братства, уважаемый, мне не понадобилось бы ваши пули против вертолета или аллигаторов… Нет, я в лучшем случае доверенное лицо. Из тех, кого у вас называют посвященными Внешнего Круга. Хотя — Шамбала и не знает таких понятий.
Шульте-Хильдемайстер нервно закурил новую сигарету. За окном басили шмели, визгливо зудели рои мелких насекомых.
— Тогда непонятно: что вас занесло к тем, кого ваши хозяева должны презирать и ненавидеть?
— Мои наставники никого не презирают и не ненавидят, в этом их сила. Они хотят встретиться с вами, господа, — или хотя бы с одним из вас. Вы — одни из немногих, кто знает изнутри связь младшего и старшего Черных Орденов, кто знаком с сущностью того и другого. И при этом — критически отнесся к этой сущности… Подобных людей на Земле единицы.
— Предателей своего дела, своих убеждений, — заключил Бруно.
— Нет, — тех, кто сумел освободиться от гипноза вложенной программы, — поправил гость. — Помните, вы тут упоминали «зомби»?.. Слава Богу, вас так никто не назовет!
Хильдемайстер одним глотком допил вполне остывший кофе.
— Честное слово, мне снова хочется вас пристрелить! На сей раз, чтобы в нашу жизнь не впутывались «великие души»… Мы хотим жить спокойно, понимаете?! Да, да, и нечего улыбаться: Эстрелья моя жена, мы любим друг друга, у нас дети… Я тут занимаюсь разработкой новых сортов шоколада, и, знаете, иногда неплохо получается, фирмы покупают; учитель пишет мемуары, издательство уже выплатило аванс… Так нет — появляется очередной бес-искуситель! Или ангел-искуситель… если такие бывают! Зачем вам я, мясник, эсэсман, убивший больше людей, чем у вас было девушек, с которыми вы целовались?! Мало, что ли, у вашей Шамбалы всяких безгрешных — монахов, лам, брахманов, просто слюнтяев, ни разу не спускавших курок? Говорите — знаем сущность, критически относимся… Да ерунда все это! Треп самый форменный, легенда. Вербуете, и все дела! Сколачиваете свои, ангельские спецслужбы! Понимаете, что монах или интеллигент-непротивленец любое задание провалит к чертовой матери — а на историю-то влиять надо! Черному Городу нос утереть хочется! Вот и нашли, не поленились: суперконспираторы, бывшие связные самой секретной организации на Земле, да еще опальные, с бывшими шефами горшки побили… ну, как таких не подобрать! Это ж на вес золота! Ну, — так куда надо будет внедряться, кого убирать, каким деятелям подбрасывать деньжат, или оружия, или… чем там «великие души» помогают своим? Не молитвенниками же?! Валяйте! Ваши условия! Ваша цена!..
Старик несколько раз пытался успокоить расходившегося Бруно, но тщетно. Тот уже кулаками потрясал над невольно съежившимся гостем… однако молодой человек, видимо, обученный в Белом Городе хорошему владению собой, сумел вставить фразу:
