Сергей Бузинин - Генерал Сорви–Голова. «Попаданец» против Британской Империи
— К сожалению, сюда больше никто не придёт, – поморщился Кочетков. — Ту команду еще три дня назад взвод английских улан перехватил. Так что надеяться не на кого, привыкайте обходиться своими силами.
— А про улан вы откуда знаете?
— Птичка на хвосте принесла. Здесь попадаются очень интересных экземпляры пернатых. Нужно только уметь их слушать. У вас карта есть? Отлично. Давайте её сюда, я отмечу маршрут, а то пока наш бур в себя придёт, пока вы с ним договориться сумеете, тут и состариться можно. Буры и так господа недоверчивые, а уж к чужакам, тем более… Да, вот еще что. Бумаги из портфеля Скотта вы тоже бурам передайте, глядишь, они найдут им применение, хотя в последнем я не совсем уверен. Очень уж недальновидная они нация.
Кочетков оказался прав. Ван Бателаан пришел в сознание лишь к вечеру, когда маленький отряд успел отъехать от злополучной деревеньки на пару десятков миль и остановился на привал. Очнувшись, неугомонный бур первым делом попытался скрыться из фургона, но из–за раны далеко уползти не смог и вскоре был обнаружен в кустах.
— Вам нет нужды беспокоиться за жизнь и безопасность, сударь, — тщательно выговаривая слова на подзабытом со школьных времен немецком начал Арсенин, глядя на принесенного к костру беглеца. — Вы среди друзей и вам ничего не угрожает.
— Отродясь у меня таких друзей не водилось, — по–немецки, но как–то непривычно для русского слуха коверкая слова, буркнул Ван Бателаан и обвел угрюмым взглядом окруживших его людей. — Для начала хотелось бы знать: кто вы такие и почему вам можно верить?
— Мы – русские моряки, — как можно дружелюбнее произнес капитан, — и мы вам не враги…
— Ага! Моряки! Вот только моря вокруг не наблюдается, — скривился в презрительной усмешке бур. — Да и не похожи вы на моряков–то. На охотников за головами — да, а на моряков – нет. Какого черта, прости Господи меня грешного, я должен верить, что вы мне не враги? На слово? Так дураков в Кейптауне ищите, тут их не водится…
— А чем это моё слово хуже других? – возмутился Арсенин. — Если вы, недоверчивый друг мой, не заметили, мы сейчас в буше на пути в республики обретаемся, а не в колониальной администрации чаи гоняем! Будь мы американскими индейцами, я бы вам показал кучу вражеских скальпов, но не по–христиански это, над мертвыми глумиться, и придётся вам на слово верить! Уж то, что бритты ваших друзей положили, вы помнить должны. А мы прикончили тех, кто чуть не похоронил вас. И теперь делаем всё, чтобы ваша миссия увенчалась успехом.
Услышав про скальпы, бур несколько оживился, еще раз внимательно взглянул на Арсенина и о чём–то задумался.
— А чего вы там про миссию бормотали? – чуть менее недоверчиво проворчал Ван Бателаан. – Я что, проповедник бродячий, чтоб по миссиям шляться? Может, я просто охотился не там где нужно, а вы миссия–миссия…
Тяжко вздохнув, Арсенин прикурил папиросу и принялся второй раз за сутки рассказывать историю своих злоключений, добавив к ним выдуманную Кочетковым историю, но скромно умолчав об участии в них последнего.
— Ну и чудны же замыслы твои, Господи! – удивленно пробормотал бюргер, выслушав капитана. — А вы точно тех англичашек в Сайлент–Хилл прибили? Побожись! – Глядя, на размашисто перекрестившегося Арсенина, он удовлетворенно кивнул головой и продолжил:
— Жаль, я в той драке не участвовал. Ну да будет на то воля Всевышнего, сил наберусь и сам с «томми» поквитаюсь. Сейчас–то чего делать будем?
— То, что должны были сделать ваши друзья, – пожал плечами капитан. – Клише в фургоне, осталось только их до места назначения доставить, – и грустно улыбнулся. – Почти что обычный фрахт получается…
— Мы сейчас где?
— Карту читать умеете? — Арсенин развернул перед буром трофейную трехверстку. — Мы – примерно здесь.
— Угу, – задумался Ван Бателаан, — это дня через два, мы до Тугела* (река в Южной Африке) доберемся. Река не проблема — броды я знаю. Еще через полсотни миль Ледисмит. Вот где повертеться придется. Там сейчас такая каша из англичан и наших, что лучше туда не соваться, а идти вверх к Фрейхеду* (Городок в Трансваале), а уж оттуда наши враз до Претории доставят…
До Тугела они добирались почти трое суток. Можно было бы и быстрее, но вступать в объяснения с каждым встречным патрулем не хотелось, и большую часть пути они проехали по едва различимым тропам, проторенным то ли контрабандистами, то ли просто любителями экстремальных путешествий. Еще полдня ушло на разъезды вдоль берега реки в поисках обещанного буром брода и, когда команда с большим трудом пересекла водную преграду, сил на продолжение пути уже не оставалось. Устройство походного лагеря почти подошло к концу, когда примерно в полумиле от них раздался пронзительный свист паровозного гудка.
— Странно, — озабоченно пробормотал Арсенин, рассматривая карту, — здесь, вроде, железная дорога не обозначена…
— Проклятый буш, будь он неладен! Ошибся я! –Ван Бателаан с силой хлопнул себя по лбу. — Надо было вчера возле брошенной фермы сворачивать, а не сегодня… То–то я брод найти не смог. Это мы, хеер капитан, на десяток миль выше нужного места вышли, почти что к англичанам в лапы. Там, — он махнул рукой в направлении донесшегося гудка, — станция. На ней гарнизон. Мелкий, дай Бог, чтоб взвод набрался, может, меньше, но нам сейчас и этого много. Ну да не беда! Сразу нас не увидели, а ночью, милостью Божьей, тем более не заметят. Хотя надо бы выведать, сколько вояк на станции обитает и прикинуть, сунутся ли они за нами следом, если что, или побоятся. Потому как кроме как через станцию здесь других путей нет. Ночью мы тишком проберемся, да один черт, прости Господи, утром по следам кто–нибудь следом увязаться может…
Понимая, что бур прав, Арсенин отправил Туташхиа к станции разведать обстановку, и всё время, пока абрек отсутствовал, просидел у фургона, внимательно вглядываясь в темноту и прислушиваясь к доносящимся звукам.
— Там и впрямь англичане, батоно капитан, — откуда–то из–за спины капитана раздался голос Туташхиа, словно по волшебству материализовавшегося перед костром. – Я шестьдесят семь голов насчитал. Все пешие, в красных мундирах. А еще с десяток в одежде, какую моряки в Дурбане носят. Непонятно – чего здесь матросы делают? Еще на станции поезд стоит, только странный он какой–то.
— Чего в нём странного, Дато? – переводя дух, выдавил Арсенин, с трудом подавив желание разразиться большим боцманским загибом. — Ты что, поездов никогда не видел?
— Он железный весь, — хмуро буркнул абрек, подыскивая подходящие слова, — и в стенках дырки…
— Я удивляюсь с вас, Дато! – встрял в разговор, выглянувший из фургона Корено. — Не буду лязгать языком за Африку, но таки те паровозы, шо в Одессе до вокзалу приходят, точно из железа и никак иначе!
— А–а–атставить балаган! — резко оборвал говоруна Арсенин. — Продолжай Дато! Расскажи, чем тебе тот состав не понравился.
— Сам паровоз с тем вагоном, где уголь возят, почему–то в середине стоит, — Туташхиа ожег Корено недовольным взглядом, но вступать в перепалку не стал. — А перед паровозом и позади по два вагона прицеплены. Странные вагоны. Все из железа, крыши нет, в стенках узкие дырки прорезаны, восемь вверху, семь внизу. У первого вагона передней стенки нет. А пушка есть. Не видел я раньше таких поездов, батоно капитан. Вокруг четверо солдат караулом ходят. Два с одной стороны и с другой тоже двое. Да в самом паровозе кто–то сидит. Но кто и сколько не видел.
— Это бронепоезд, — огорченно вздохнул Ван Бателаан, выслушав перевод рассказа абрека. — Значит, британцы их и сюда притащили. А это для наших, что под Ледисмитом стоят, не в радость будет.
— Я не думаю, что один, пусть и бронированный, поезд сможет оказать значительное влияние на осаду Ледисмита, — недовольно проворчал Арсенин. — Тем более, что у осаждающих свои пушки имеются. А вот нам он жизнь осложняет изрядно. Идея затаиться и сидеть, пока этот паровой монстр уберётся со станции, лично у меня восторга не вызывает, а мысль проехать незаметно под носом у караулов не столько оптимистична, сколько отдает идиотизмом… Пат, однако.
— Про солдат не думайте, батоно капитан, — спокойным тоном обронил Туташхиа. — Их всего две пары, и одни других не видят. Никто и не заметит, как я их уберу.
— Ну, если часовых не будет, то остальных нам бояться нечего, они, к нашей радости, мирно почивать изволят, — повеселел капитан. – Снимаемся со стоянки и берем курс на станцию!
— А шо вы скажете за такую идэю, господин капитан? – Корено, перестав затаптывать остатки кострища, уставился на Арсенина. — Дато без второго слова слабает лимонникам Шопена, а мы со всем почтением одалживаем до себе паровоз и рвём на ём когти, кудой нам надо?
— Некая доля авантюризма здесь, конечно, присутствует, — заинтересованно взглянул на одессита Арсенин, — но, в общем и целом, мысль мне нравится. Искусством вождения паровозов никто из нас не обладает, но мы можем вежливо помахать револьвером перед носом машиниста и попросить прокатить нас до Трансвааля. Слушай мою команду! Дато! Берешь с собой Николая и снимаешь часовых, затем я вместе с Троцким поговорю с машинистом. Пока мы улаживаем вопрос с транспортом, наш бурский друг караулит фургон.
