Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек [OCR]
Немолодой хозяйке представился приехавшим на заработки электриком-механиком — мастером на все руки из села Винодельного. Работу он себе завтра-послезавтра непременно найдет (могу и вам что-нибудь починить), а вот с деньгами пока плохо.
И предъявил завернутую в грязноватую бумажку царскую золотую пятерку, припасенную еще «там» для подарка девушке «на Торгсин»[62] и несколько здешних бумажных рублей, «взятых» из кармана невнимательного господина возле первого попавшегося газетного киоска. Это входило в профессиональную подготовку. Для первоначального обзаведения.
Комнату ему сдали на три дня исходя из финансовых возможностей, по шестьдесят копеек в сутки, и еще больше двух рублей осталось на пропитание. Пятерку он предусмотрительно не отдал, просто продемонстрировал, что кое-какие ресурсы на крайний случай у него имеются.
В том же комбинезоне Валентин покрутился по Нижнему рынку и прилегающим магазинам, пополнив свой оборотный капитал, после чего переоделся в Пассаже в тоже дешевый, но уже приличествующий времени костюм.
«Жизнь начинает удаваться», — вспомнил он подходящую к случаю поговорку, обедая в трактире «Старый город», где по стенам были развешаны подсвеченные изнутри стеклянные панно с видами тех самых улиц, по которым ходил еще вчера, но почти семьюдесятью годами раньше.
Вернулся он в номера ближе к ночи, чтобы не встречаться с хозяйкой, а утром отбыл, благо заплачено было еще за два дня вперед. Вот интересно, чистить карманы гражданам (тоже нэповских времен выражение) он не считал за грех, работа и работа, а вот обмануть человека, которому давал хоть и небрежное, но слово — не мог.
С сотней рублей в кармане он уже смог перебраться в Пятигорск, поселиться достойно своему подразумеваемому статусу, в «Бристоле».
Съездил в Москву, через месяц стал состоятелен, через полгода — богат по здешним меркам. Денег хватило, чтобы приобрести достаточный для одинокого мужчины дом на обратном скате Горячей горы и вложиться в чужое дело, обещавшее приносить умеренный, но стабильный доход. А что еще надо?
По внешности ему было тридцать пять, по самоощущению — сорок. Идеальный возраст для ушедшего на покой колониального майора викторианских времен. Если вспомнить книги Конан-Дойля. Здесь подобный термин был не в ходу, но это неважно. Важна суть.
Еще чуть позже на другое имя он купил дачу в Кисловодске и еще одну — в Железноводске. Машину, само собой, тоже дорогую, но неброскую. Живи и радуйся. В Москву и Петроград выезжал регулярно, решая финансовые вопросы, а больше чтобы рассеяться и для общего развития. Оседать там не захотел. По странному внутреннему чувству, сродни суеверию.
Но и на курортах ему очень быстро стало скучно. А вы сами попробуйте вообразить в свои тридцать пять — сорок подобное времяпрепровождение, тем более что организм изначально настроен на предельную активность, жизнь на форсаже, да еще и подходящего общества нет и не предвидится. Ни друзей, ни хотя бы врагов.
Женщины? Этих да, хватало, и местных и приезжих, но толку-то? Любая связь должна предполагать продолжение — свадьба, скандал, дуэль с мужем или другим любовником. А просто так? Монотонно и в конце концов не менее скучно, чем все остальное. И вот так — сто или двести лет?
Валентин несколько иначе взглянул на историю Вечного жида.
И стало ему очень понятно, что расклад истории упал идеальным для него образом. Такое даже и вообразить было трудно, точнее — невозможно. Кем он сюда пришел? Не сюда именно, вообще на Землю? Мелким функционером инопланетной службы, практически без перспектив карьеры. Карьера у них даже и не входила в круг понимания. Что выглядело дико на фоне земного отношения к этому же вопросу.
По аггриански выпало тебе числиться координатором третьего ранга или разряда, так и помри в этом качестве, невзирая на личные заслуги и положение, которое ухитрился занять в земном обществе. Если вдруг повысила тебя резидентка в разряде, так, во-первых, почти случайно, а во-вторых — с оговоркой. Временно, мол, а там еще посмотрим.
Обидно, понимаешь!
Зато теперь он здесь оказался единственным и автоматически самым главным. Может называть себя хоть генеральнейшим из генеральных, и никто не возразит. Но если так, то ведь и вести себя следует подобающе? Задачи-то, самой главной, никто не отменял? Дайяна так и сказала. Контроль над Землей должен сохраняться. Если больше некому — значит, только ему. С какой целью — тоже неважно.
Молодую овчарку впервые в жизни выпускают в поле, и она немедленно начинает сгонять овец в отару и, бегая кругами, искать волков, которые должны существовать по определению. Если их нет, надо найти.
Для начала Валентин нанял надежную строительную контору, чтобы в подвале пятигорского дома оборудовали ему подходящее помещение. Для лаборатории. Подводка индивидуального кабеля на 380 вольт, многоканальный телефонный провод, выделенная связь с окружным электронным информаторием. Зачем, почему, кому какое дело? Не Советская власть, слава богу.
Насчет радиодеталей и прочего — опять же никаких проблем. Только позвони — из любой точки света доставят, хоть россыпью, хоть готовыми блоками (но насчет блоков он опасался, вдруг кто-то задумается, просто из любопытства, или сам в ту же сторону соображать попытается?). Пришлось, конечно, наскоро пролистать десяток здешних книжек по электронике и радиоделу. Базовой подготовки, чтобы усвоить современные новации в этой отрасли, вполне хватило. Прогресс не такой, чтобы очень. Единственный прорыв — изобретение транзисторов и компактных источников питания, Ну еще, может, печатные платы. Остальное, как говорил Павлов: «Небывалая комбинация бывших впечатлений». А может, не Павлов, а Сеченов так говорил, биологию Лихарев знал не слишком хорошо. Не его профиль.
Поначалу он построил только детектор-пеленгатор, чтобы осмотреться в этом мире, сориентироваться, не живут ли и здесь близкие по духу товарищи. А там, по обстановке, можно будет или прятаться глубже, или выходить на связь.
Целых полгода ни малейших признаков излучения неземной аппаратуры, фона от работающих матриц личностей, «шаров» и блок-универсалов обнаружить не удалось. Лихарев одновременно успокоился и разочаровался. Опасаться нечего, но и бороться не с кем. Не с государственными же властями, которые проводили, судя по прессе и самоощущению граждан, вполне разумную политику. Несколько заинтересовал его феномен «местоблюстителъства». Идея может оказаться перспективной, если к ней подойти с точки зрения здравого смысла.
Но все это потом. Для начала Лихарев взял и отправился в кругосветное путешествие. Без посредничества туристических агентств, без бронирования билетов и отелей, без предварительно намеченного маршрута даже — как выйдет, так и выйдет. Очень, между прочим, полезный и эффективный способ изучения жизни. В каждом конкретном случае и месте ты — абсолютно посторонний человек, ошибки которого простительны, а любопытство оправданно. А здешний порядок с визово-пограничным режимом, с абсолютной конвертируемостью валют любой страны цивилизованного сообщества очень напоминал благословенные времена начала двадцатого века. Даже любое оружие можешь носить хоть скрыто, хоть открыто, на улицах, в поездах, самолетах и на кораблях, если нет к тебе претензий властей за какие-то прошлые дела.
Пока он странствовал, избегая на первый случай посещать государства и территории, отмеченные как априорно опасные для туристов и вообще одиноких европеоидов, успел составить кое-какой предварительный план.
Однажды случился момент, когда Лихарев сидел в плетенным из ротанга столом в таком же плетеном кресле в Латинском квартале около полуночи, в городе, в который так и не удалось выбраться ни в «старое» время, ни при советской власти. На столе — «Божоле» урожая этого года, в пальцах — сигара, напротив — сама собой подсевшая к нему девушка.
Не то чтобы выдающаяся красавица, но по здешним меркам вполне ничего. Каштановые волосы скобкой по сторонам приятного лица, незначительная грудь, не прикрытая ничем, кроме полупрозрачной блузки, ноги… Ноги да, тут природа постаралась, и длинные, и полненькие, где надо, не чета палкам от швабр, на которых передвигается большинство парижанок, а еще босоножки на высоченном каблуке и ремешками под колени, сильно прибавляющие шарма и соблазна.
И не проститутка, очевидно, просто захотелось ей по богемному обычаю непринужденно поболтать с показавшимся забавным иностранцем. Здесь так принято — подошел, поговорил, отошел… Или — нет. Поболтали, тем более что язык Валентина был совсем неплох, пусть даже и не знал он новомодных сленговых выражений. Но так девушке казалось даже интереснее, изысканнее.
— Вы что, из бывших колоний или из Квебека?
![Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради [OCR]](/uploads/posts/books/111910/111910.jpg)
