Алексей Кулаков - Промышленникъ
— Совершенно верно подмечено, господа.
Теперь уже не выдержал и четвертый участник небольшого развлечения:
— И где же можно приобрести подобное чудо?
— Пока — в любом из представительств Русской оружейной компании, или непосредственно на моей фабрике в Сестрорецке. А месяца через три-четыре оно появится и в самых крупных торговых заведениях оружейного толка.
Троица местных охотников многозначительно переглянулась — еще один слух о племяннике помещицы Лыковой нашел свое подтверждение.
— Господа, если кто-либо из вас желает опробовать новинку лично, то прошу — без лишних церемоний. Мне, как производителю оружия, будет весьма полезно любое мнение опытного охотника. Более того, о нем узнает каждый покупатель — ваши рекомендации в обязательном порядке будут напечатаны в брошюрке, которая будет прикладываться к проданному ружью.
Первым сориентировался Акинфий Петрович, никогда не возражающий против дополнительной известности.
— Кхм! Если вам это и в самом деле так важно?.. Пожалуй, я бы не отказался провести небольшое испытание.
— Опередил, как есть опередил!
Как оказалось, опытными охотниками считали себя все. Особенно в свете того, что их скромное мнение будет отпечатано как минимум сотенными тиражами.
— Я думаю…
Князь напоказ провел рукой по патронташу, в котором тускло светились новехонькими латунными боками цилиндрики патронов.
— Возможность составить личное мнение будет у каждого.
Одним движением сняв набитый боеприпасами пояс (господа помещики тут же обратили свое внимание на странную трехзубую пряжку из вороненой стали) столичный гость протянул его главному "эксперту":
— Сорок штук, господа. Перезаряжать вот так… Затем нажать вот сюда, и ружье готово к стрельбе. А я, с вашего позволения, еще немного пройдусь и полюбуюсь на местные виды.
Троица помещиков немного обескуражено переглянулась, но возражать, или спрашивать о чем-либо не стала — в конце концов, всего лишь через пару часов они опять увидятся в Ивантеево.
А сам владелец ружья, с облегчением избавившийся от своей увесистой собственности, и от почти полного патронташа (подумаешь, поиграются чуток — зато потом сами и принесут в поместье к тете), огляделся по сторонам, определяя, в какой стороне жилище родственницы. Немного постоял, вспоминая свой сегодняшний (надо сказать, весьма извилистый) путь, и энергично зашагал напрямик к невеликому, но очень живописному лесному озерцу, попавшемуся ему на глаза в самом начале сегодняшнего геноцида ворон. Тело под охотничьим костюмом изрядно вспотело, и чуть ли не подпрыгивало в предвкушении водных процедур, на губы словно сама собой пришла весьма фривольная песенка из прошлой жизни, а ладони время от времени скользили по стеблям вымахавшей по пояс полыни. Время от времени робко стрекотали кузнечики, ветер нес в себе всю сладость трав, лениво шумели листья деревьев… Хорошо!
"Надо было наплевать на общепринятые правила, и надеть нормальную форму. А не это клетчатое убожество из плотной ткани!".
Всего через полчаса он перепрыгнул небольшой извилистый ручеек, питающий своей живительной влагой стометровую чашу озера, еще раз осмотрелся, подыскивая место — и довольно выдохнул. Коротко протрещали пуговицы на новехоньком, но уже изрядно нелюбимом костюме шотландского покроя, жалобно скрипнули сапоги, буквально сдираемые с ног, недовольно прошуршали наручные ножны, укрываемые от солнца под сброшенной одеждой.
Бултых!!!
Следующие полчаса истребитель ворон усердно вспоминал такие стили плавания, как "по-собачьи" и "саженками", а так же опытным путем определял глубину озера. Которая, кстати, оказалась совершенно плевой — до песчаного (местами) дна было всего-то метра три, ну, самое большее четыре. Пару раз под водой блеснули бока мелкой рыбешки, у берегов обнаружилась солидная колония раков, а в небольших зарослях камыша время от времени кто-то покрякивал — маленький кусочек лесного рая… В котором, к сожалению, нашелся свой змей! Подплывая к маленькому земляному пляжику, на котором неряшливой горкой осталась лежать одежда, Александр совершенно внезапно ощутил на себе чужой взгляд. И не один — наблюдателей было как минимум двое. И что самое странное, их намерения были абсолютно непонятными.
От безмятежного спокойствия не осталось и следа — плавно развернувшись, князь широкими саженками поплыл обратно. До центра лесного водоема оставалось совсем немного, когда в прибрежных камышах развернулась настоящая перепалка среди утиного племени — и конечно же одинокий пловец заинтересовался столь внезапным переполохом. И не только заинтересовался, но и решил побыть немного зрителем-натуралистом, потихонечку подбираясь к камышам, с явной (по крайней мере, с берега это намерение прекрасно читалось) надеждой разглядеть пернатых крикунов. Добрался, и все так же тихо стал плыть вдоль них, по-прежнему удаляясь от своей одежды. А заодно и от неизвестных личностей рядом с ней.
"В последний раз купаюсь без ножа. Дубина, мало тебя жизнь учила!"
Поднырнув под прибрежную корягу-топляк, князь все так же тихо поплыл вдоль нее, потихоньку сокращая расстояние до прибрежных деревьев — а достигнув цели, так и не стал выпрямляться в полный рост. Быстро перебирая руками по близкому дну, он живой торпедой распорол качающуюся на волнах зеленую ряску и тихонечко выполз на берег, как никогда походя на водяного. А через минуту — лешего. Облепленный зелеными нитями и жидкой грязью (к которой тут же добавился весь остальной лесной мусор), Александр первым же делом замер, прислушиваясь. Поводил головой из стороны в сторону и опять замер. Затем шевельнул пальцами, подхватывая с земли небольшой, но острый на вид сучок, поморщился, когда тот распался у него в ладони древесной трухой — и тихо растворился в зарослях ивняка. На его стороне был ветер, гуляющий по кронам деревьев и в прибрежном камыше, ему помогали кряканьем неугомонные утки и даже небольшое облако, ненадолго закрывшее собой яркое полуденное солнце. А еще собственные навыки охоты на "контрабасов" — пусть на нем не было формы пограничника и руки были пусты, пусть. Он сам себе оружие! И кое-кто скоро в этом убедится. Непрерывно обогащаясь новым опытом и ссадинами (ползти по лесному ковру в одних трусах-боксерах как-то еще не доводилось), и старательно игнорируя шалых от радости комаров, слетевшихся на нежданный пир чуть ли не со всего озера, отставной ротмистр по большой дуге добрался до интересующего его места. Осторожно раздвинул ветки, горько сожалея о своей неосмотрительности, аккуратно приподнял голову…
"Твою мать! Коровы сельские!!!".
Внимание и намерения, в которых он так и не смог разобраться, исходили от двух барышень довольно юного возраста. Или не очень юного — довольно-таки затруднительно определить оный, когда предмет интереса находится лицом к озеру, а "кормой" к кустам. Корзинка с чем-то съедобным, расстеленное в тени от дерева покрывало, рядом с которым лежали туфли, на отдельной тряпочке — аккуратные стопочки верхней одежды и зонтики. Еще рядом с корзинкой обнаружились два небрежно брошенных на травяной ковер лакированных ящика переносных мольбертов — девицы оказались художницами. Время от времени юные дарования о чем-то жарко перешептывались, сближая свои головы, и дергали ножками, отгоняя комаров — отчего тончайшие сорочки довольно откровенно обтягивали женские фигурки. Особенно же хорошо они делали это в районе ягодиц — впрочем, барышни даже и не думали отвлекаться от своего занятия на такие мелочи.
"М-да. Похоже, я медленно, но верно становлюсь конченым параноиком. Был бы в руках Кнут, так не постеснялся бы причесать эти кустики парой-тройкой очередей — а потом думал бы, куда девать получившийся результат".
Поймав себя на том, что уже подобрал сразу три подходящих варианта, в которых любительницы обнаженной мужской натуры бесследно исчезали, Александр неожиданно почувствовал, как уходит напряжение. А вместе с ним и остатки хорошего настроения.
"Кем я стал?.. Вместо того, чтобы просто поинтересоваться тем, кто же на меня смотрит, устроил вначале заплыв, затем забег, и на полном серьезе обдумываю — что бы я сделал с телами в случае чего".
Он полежал ничком, успокаиваясь, а затем еще раз окинул своим многоопытным взглядом довольно костлявые прелести. Окинул, и досадливо поморщился. Ох уж эти провинциальные дворянки!.. Чистый воздух, свежие продукты, обилие солнца, великое множество свободного времени и минимум житейских забот — и все равно выглядят, как некоторые фотомодели из его прошлой жизни. Как-то сама собой вспомнилась Наталья, вместе с которой он совсем недавно "обновлял" кровать (а так же кресло, персидский ковер и подоконник) в своей питерской квартире. Вот уж ни разу не благородных кровей, но фигурка такая, что хоть сейчас в музей. И табличку навесить — народное достояние!
