Александр Мазин - Государь
– Вон гляди, – сказал Артём, указывая на дальний склон рва, насыпанного не столько для защиты крепости, сколько для отвода от города ливневых потоков. – Это он, наш водопровод. Уходит прямо под стену.
– И что с того? – спросил Богуслав. – Шире он не стал, даже уже, а это уже не кирпич, а дыра в скале. Начнем расширять, весь Корсунь сбежится послушать.
– Это дело поправимое, – заявил старший брат. – У нас уже собрано аж четыре осадных орудия. И таран есть.
– Наши камнеметы этим стенам – как кабану комар. А с тараном и воротами Путята уже поигрался. Девять – насмерть и столько же покалечило. Урону – пшик.
– Это с какой стороны взглянуть, – усмехнулся князь улицкий. – Урону мало, зато шуму много…
Глава шестая. Падение Корсуня
– Довольно! – крикнул Артём достаточно громко, чтобы каменотесы услышали его голос сквозь лязг сокрушающего камень железа, грохот тарана и прочие оглушительные звуки битвы. – Разоблачайтесь, братья! Пора!
И первым распустил ремни панциря…
Сотню воинов отобрал улицкий князь для своего дела. Выбирал самых опытных… И самых маленьких. Вот почему не брату Богуславу, а его лучшему другу Антифу посчастливилось сопутствовать Артёму в рискованном деле.
Хотя не так уж они рисковали, если сравнить с теми воями, что лезли сейчас по лестницам на стену Корсуня…
И летели вниз под ударами камней или опрокидываясь вместе с лестницами, которые защитники города отталкивали длинными рогатками.
Пока тела проникающих внутрь густо умащали жиром, их вещи и оружие собирали в аккуратные тюки, особо старательно пакуя луки и стрелы.
– С Богом! – провозгласил Артём, перекрестился и нырнул в узкий лаз.
Кожаный ремень, привязанный к поясу улицкого князя, потянулся змейкой по бегучей, по-зимнему холодной воде, потянул за собой плотную укладку с броней и оружием, которая тоже исчезла в щели, пронзившей основание крепости. И едва она пропала, как в водопроводную нору скользнул Антиф…
Последний из Артёмовой сотни неловкими от холода пальцами застегнул боевой пояс, привычно встряхнулся, проверяя, ладно ли распределены бронь, оружие и амуниция, и положил руку на оголовье меча: готов.
Улицкий князь, уже успевший согреться после изматывающего пути по тесному, скользкому коридору водопровода, оглядел свое воинство. Первый этап – без потерь. Сбитые колени и локти, ссаженную кожу можно не считать. Хорошо, что строители водопровода потрудились на совесть: как следует подогнали стыки.
– Это корсунские бани, – сказал Артём. – Скоро сюда придет человек, который и проводит нас к воротам.
– А если он не придет? – спросил кто-то. – Или придет… не один?
– Его имя – Гёдбьёрн, – уточнил Артём. – Он – родич Сигурда-ярла. И он поклялся.
Договоренность с Гёдбьёрном была такая: он вместе с посланцем Владимира и своими доверенными людьми открывает великому князю ворота Херсона. Посланец – гарант того, что штурмующие не прирежут предателей. Гёдбьёрн рискует, но не слишком. Если всё раскроется, он попросту прирежет посланца и заявит, что выследил и убил шпиона.
– Верить нурману… – с сомнением пробормотал голос из темноты.
Артём усмехнулся. Какое доверие, если вместо одного-единственного посланца – целая дружина.
– Я бывал в Корсуне, – подал голос Антиф. – И я знаю дорогу к нужным воротам.
– Мы ждем Гёдбьёрна! – отрезал Артём. – Действуем как я сказал.
Да, можно обойтись и без Гёдбьёрна. И даже попробовать открыть ворота самостоятельно. Но тогда будет бой… С непредсказуемым результатом. А доверенному военачальнику стратига биться не придется. Ему достаточно приказать…
Повинуясь княжьему приказу, сотня русов растворилась во мраке безлюдных херсонских терм. Вернее, рассредоточилась и приготовилась. Настоящему стрелку тьма – не помеха. Он умеет бить на звук и даже на запах.
– Я пришел! – по-нурмански произнес Гёдбьёрн.
Голос его был спокоен. Привычка к опасности сказывалась. У его спутника такой привычки не было, так что запах страха, который он распространял, мог уловить даже человеческий нос.
– Кто это с тобой? – тоже по-нурмански спросил Артём, вступая на светлое пятно, созданное звездным светом, проникающим в прорезанное в потолке окно.
– Местный хёвдинг, – ответил Гёдбьёрн. И уточнил по-ромейски: – Протевон.
– Зачем он здесь?
Вопрос был лишним. Ясно, что Гёдбьёрн вознамерился получить мзду не только от Владимира, но и от корсунцев. Но для этого родичу Сигурда надо, чтобы посланец Владимира был в его руках, а не наоборот.
Где-то неподалеку, во тьме, чуть слышно скрипнула тетива. Теперь занервничал и нурман.
– Я говорил Сигурду: горожане впустят нас, если конунг обещает не грабить и не убивать. И еще мне было обещано…
– Я ничего не слыхал об этом! – перебил Артём. – Ты обещал открыть ворота. Вот то, что сказал мне Сигурд. Сколько с тобой людей?
– Достаточно! А с тобой?
Нурман – опытный воин, и слух у него хороший.
По знаку Артёма из тьмы выскользнул гридень, шепнул на ухо:
– Снаружи – шестеро. Вооружены.
– Так сколько?
– Более чем достаточно, – громко ответил Артём и добавил шепотом, гридню: – Возьмите всех.
Нурман есть нурман. Артём оказался прав, когда не сказал Сигурду об истинной численности отряда.
«В город проникнет доверенный человек князя», – сказал Сигурд родичу. И уточнил, где именно его ждать. В термах. Задача Гёдбьёрна – позаботиться, чтобы там никого не было. Сигурд указал место. И время. Когда штурмующие отступят.
Артём появился раньше. И не один.
Гёдбьёрн что-то сказал своему спутнику. По-ромейски. Что именно, Артём не разобрал. Зато услышал ответ.
– Ты сказал, что он будет один! – нервно выкрикнул протевон. – Ты обманул меня!
– Не кричи, херсонит, – на безукоризненном ромейском «успокоил» его улицкий князь. – Это война. Ты, наверное, слыхал: на войне иногда лгут.
Протевон уставился на смутный силуэт, безуспешно пытаясь разглядеть лицо собеседника. Безупречный выговор Артёма его смутил едва ли не сильнее, чем присутствие второго человека. О том, что русов не двое-трое, а значительно больше, он пока не догадывался.
В отличие от Гёдбьёрна, который умел слушать темноту и точно знал, что вокруг – не менее десятка воинов. И все они готовы убивать.
А потом он услышал шум снаружи, мгновенно сообразил, что там происходит нечто незапланированное, и выхватил меч.
– Спокойней, человек севера, – насмешливо произнес Артём, даже не прикоснувшись к оружию.
Он знал, что Гёдбьёрна нашпигуют стрелами раньше, чем он сделает выпад. Да и сделал бы – не страшно. Надо ведь еще достать…
– Спокойней. Веди себя правильно, и Валхалла не пополнится еще одним бойцом.
– Я верую во Христа Спасителя! – мрачно сообщил Гёдбьёрн.
– Тем более нет смысла тебя убивать. У меня здесь сто хольдов, опытных и умелых. А теперь убеди меня, что ты и твой ромей нужны нам, чтобы открыть любые из здешних ворот.
– Убей меня… нас, – поправился нурман, глянув на перепуганного протевона, – и у тебя не получится войти в город без шума. Воины стратига будут драться. И горожане – тоже будут. Отчаянно. Терять им нечего, ведь всем известно, что бывает, когда берут город. Вот поэтому я и взял с собой здешнего хёвдинга. Если мы договоримся, сопротивления не будет. Людей стратига вы возьмете прямо в казармах, а голову его самого я лично преподнесу Вальдамару-конунгу.
Артём пренебрежительно фыркнул:
– Ты хотел напугать меня парой сотен наемников, тремястами ромейскими щитоносцами и толпой смердов с дубинами, нурман? У тебя не получилось. Я не испугался. – И, перейдя на ромейский: – А что скажешь ты, херсонит? Докажи мне, что договор с тобой выгодней, чем отсутствие такового!
– Мне надо отлить, – нервно проговорил протевон. – Могу я это сделать?
– Почему нет? Человеку трудно искать аргументы, если он думает только о переполненном мочевом пузыре.
– Благодарю! – Протевон рысцой устремился к выходу, но если он, по наивности, думал удрать, то ошибся. Едва он миновал дверной проем, как по обе стороны от него возникли тени, от которых внушительно пахло кожей, смазкой и железом.
– Пока твой друг орошает землю, скажи мне, нурман, чего хочешь ты? Хотя нет, не отвечай. Я и так знаю: твоя жизнь и твои деньги. Вот что имеет настоящую ценность. Верно?
– Ты угадал, варяг, – буркнул Гёдбьёрн. Надо же: сумел разглядеть в темноте длинные усы Артёма. Или так угадал, по повадке? – Деньги и жизнь. Хотя я, пожалуй, добавил бы к этому возможность собственноручно убить стратига Михаила. Эта ромейская крыса смеет глядеть на меня так, будто я его трэль.
– Жизнь я тебе могу подарить прямо сейчас, – заявил улицкий князь. – Но стратиг нужен живым. Убьешь его – останешься без подарка. Владимир не хочет крови.
– А деньги? – озаботился Гёдбьёрн. – Мне обещано двадцать марок за помощь!
