Николай I Освободитель // Книга 9 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

Глава 21

О происшествии мне доложили уже сильно постфактум. Причем сделано это было как бы между прочем и скорее в качестве курьеза, чем чего-то действительно стоящего императорского внимания. И правда, учитывая имеющиеся миллионные вооруженные силы, которые к тому же регулярно вступают в стычки с зулусами, индейцами, киргизами, горцами и другими народами, проживающими на окраинах раскинувшейся на четыре континента империи, каждый день где-то происходили ЧП, десятками гибли солдаты и офицеры, про различные травмы и говорить нечего. И вообще на такие случаи тут смотрели куда как проще, не в пример будущему, где любая смерть солдата проводила к началу расследования и целой куче различных проверок. Цена человеческой жизни в 19 веке была гораздо ниже, чем в 21.

— Полетать, значит, захотели, хех, — с интересом разглядывая рапорт, произнес я. В голову мгновенно пришла цитата из старого советского фильма. — На бочку с порохом их посадить, пущай полетают.

Даже всегда невозмутимый Муравьев, который, кажется, привык за сорок лет совместной работы к любым моим пассажам, от такого предложения заметно стушевался.

— Простите ваше величество, не совсем вас понял.

— Шутка. — Я поднял глаза на своего бессменного секретаря, подумал немного и приказал, — а пригласите-ка ко мне этих летунов, когда они подлечатся, конечно.

Понятное дело, если вдуматься, что произошедшее было само по себе неминуемо. Учитывая то, что у нас уже сорок лет существовали в армии постоянно действующие воздухоплавательные отряды со штатными «авиаторами» — фактически профессиональными наблюдателями с высоты за местностью вокруг, которые специально учились этому делу на соответствующем отделении Санкт-Петербургского кадетского корпуса, — рано или поздно кто-нибудь обязательно захотел бы попробовать полетать более осмысленно. Как птица.

И вот несколько молодых балбесов решили поэкспериментировать, склепали из дерева и ткани некую конструкцию, напоминающую крылья птицы, и без лишних промежуточных опытов с ее помощью спрыгнули с высоты. В итоге один экспериментатор погиб, еще двое изрядно поломались, однако кое-какой результат все же был достигнут — конструкция, сброшенная с воздушного шара имея в запасе сотню метров высоты, смогла пролететь чуть ли не полкилометра и только потом разломившись едва не убила своих создателей.

Я же со своей стороны давно задумывался о том, чтобы потихоньку начать готовиться к эпохе полноценных воздушных полетов. Конечно, до создания нормального двигателя внутреннего сгорания сделать самолет вероятнее всего не получилось бы — тут ни электричество, ни тем более пар не выглядели подходящими движущими силами — однако это совсем не мешало начать разрабатывать саму теорию воздухоплавания. Соорудить большую аэродинамическую трубу и начать продувать различные предметы, нарабатывая базу для создания целой новой отрасли физики. Я как-то даже отдавал распоряжение найти человека по фамилии Можайский, который бы мог увлекаться наблюдениями за полетами птиц и интересовался физикой процесса, однако, судя по тому, что мне никаких результатов не приносили, известного в моей истории пионера аэронавтики не нашли. Может он жил и работал позже — я, естественно, биографию Можайского не помнил совершенно, — может занялся тут чем-то другим, а может и вовсе не родился. Изменения истории уже достигли такой массы, что хоть как-то ориентироваться на послезнание в таких вот мелочах практически не представлялось возможным.

Продолжение данной истории имело место только через три месяца, когда офицеры-воздухоплаватели наконец поправили здоровье, и я нашел время в своем расписании чтобы их принять. Благо как раз была самая середина лета, и двор, спасаясь от южной жары, на пару наиболее горяцих месяцев перебрался из Николаева в Питер. Вернее, не в саму северную столицу, а в Царское Село.

Двойка неудачливых летунов, безрезультатно тщившихся повторить подвиг Икара, выглядела потрепанной. Было видно, что травмы они получили серьезные и все еще в физическом плане чувствуют себя не слишком хорошо. Чего не скажешь об их моральном состоянии: о попытке победить силу земного притяжения написали в газетах, и молодые офицеры воздухоплавательного отряда, приписанного к Балтийскому военному округу, очень быстро стали знаменитыми. А уж намек на то, что их деятельность может поддержать сам император, и вовсе заставлял глаза молодых двадцатипятилетних балбесов по-настоящему гореть огнем.

— Я ознакомился с конструкцией вашего с позволения сказать летательного средства, — я еще раз пробежался по трем парам заинтересованно смотрящих на меня глаз, — и хочу высказать вам свое неудовольствие. Крыло было собрано совершенно непотребным образом без попытки приложить к этому делу хоть толику ума. Во-первых, непонятно, зачем было делать крыло похожее на птичье. Лишние изгибы и сложность формы добавили ненужной массы, которую в ином случае можно было бы потратить на укрепление конструкции, чтобы та не сломалась под немалым, вашим весом. Во-вторых, совершенно без ума были избраны материалы для изготовления крыла. Дуб, конечно, дерево крепкое, но и тяжелое, льняная ткань в свою очередь хоть и легкая, но для данного дела совершенно не подходит. Опять же, зачем было с самого начала пытаться полететь самим, неужели не хватило ума запустить мешок картошки, перед тем как лезть экспериментировать на себе?

Я встал, махнул рукой балбесам, чтобы те сидели на месте и принялся расхаживать вдоль стола туда-сюда, разминая затекшие от сидения за столом ноги. Доморощенные авиаторы в свою очередь были такой отповедью явно обескуражены, не знаю, чего они ожидали от аудиенции — выговора или может орденов и наград, — но явно не лекции о неправильном подходе к осуществлению опасных работ.

— Но Ваше Императорское Величество… — Попытался было возразить поручик Станиславский. Не знаю был ли он родственником того режиссёра, однако после польского мятежа 1837 года обладатели польских фамилий стали нередко страдать от принадлежности к неуёмной нации. Если человек с такой фамилией смог пробиться в считающийся «элитным» гвардейский воздухоплавательный отряд, не будучи при этом потомком князей и графов, в его уме и настойчивости можно было всяко не сомневаться. Видимо он являлся лидером данной компашки. — Мы ведь делали все сами на свои средства. Да и как именно нужно делать летающее крыло, пока еще никто не знает, мы были первыми.

— Вот! — Я остановился и поднял в верх указательный палец, с высоты своих прожитых сотни с хвостиком лет сидящие передо мной молодые мужчины казались совсем уж детьми неразумными, и я никак не мог остановиться и убрать из голоса этот наставнический тон. Впрочем, офицеры его принимали как должное, — а если бы вы были чуть умнее, то не стали бы бездумно ставить опыты на себе, а написали бы докладную записку со своими идеями. Тогда бы вам в помощь выделили бы опытных мастеровых, может быть, кого-нибудь с кафедры физики столичного университета для объяснения происходящих при полете процессов, ну деньжат бы подкинули на закупку правильных материалов. Бальсы, бамбука, фанеры, шелка.

— Бальсы?

— Дерево такое из Южной Америки, легкое и прочное, — я на самом деле не был уверен в том, что бальсу можно применять в конструировании подобных самодельных летательных аппаратов, но всяко она лучше подойдет чем дуб. — Кстати, вы бывали на Выставке?

— Никак нет, ваше величество, — по глазам авиаторов было видно, что главное событие года им было не слишком интересно. Они бредили небом, и хоть на Выставке устраивались катания всех желающих на воздушных шарах, уже привычным к такому профессиональным воздухоплавателям подобные развлечения были — что вполне резонно — мало интересны. Их сердца жаждали полноценного полета.

— Я вам советую посетить павильон, посвященный металлам и металлургии в империи. Конкретно вас должен заинтересовать металл под названием алюминий, чья удельная масса меньше железа чуть ли не в три раза. Попробуйте использовать его, может выйдет что-то путное, — тут я был совсем не уверен в своих словах. Пока у нас на руках был только чистый алюминий, прочностные характеристики которого совсем не впечатляли, предстояла еще феерическая по своей сложности работа, связанная с созданием подходящих для практического использования сплавов. Из будущего я помнил, что там вроде бы использовался магний для легирования алюминия, но правильные пропорции еще только предстояло подобрать. Опять же, иметь кусок алюминия — мало, нужна алюминимевая труба, а прокат из летучего металла мы пока не производили. Вряд ли «отлитый в землю» кусок металла будет иметь подходящие прочностные характеристики. — Я напишу письмо ректору университета, он окажет вам всяческое содействие, в будущем хорошо бы создать на кафедре физики секцию, целенаправленно занимающуюся полетом и движением воздуха. И да, я тут набросал вчерне свои соображения по поводу конструкции будущего летательного аппарата и его применения, получите документ у секретаря. Надеюсь, не нужно говорить, о секретности данных сведений.