Олег Шушаков - Горошина для принцессы
Теперь самураи ответят ему за все! Теперь они ему за все заплатят!
В Испании и на Хасане он дрался за Родину, за Жизнь и за Любовь!
Теперь он будет драться за Родину не на жизнь, а на смéрть!
Потому что жизнь ему больше не нужна…
Глава восьмая
…Сначала все было очень хорошо!
А потом понемногу стало как-то не очень…
Нет, с Егоркой все было в порядке! Он прекрасно себя чувствовал, и аппетит имел отменный! Настоящий богатырский, как сказала Татьяна Ивановна!
А это означало, что его постоянно приходилось держать у груди. По ночам Снежана даже не укладывала его в коляску, которую Вениамин Абрамович на радостях подарил им с Егоркой. Она так и дремала с ним на руках, полулежа на подушках, а он сосал грудь, не просыпаясь. И все никак не мог наесться!
Стул у Егорки тоже был богатырский! Соответственно аппетиту! Так что пеленок еле-еле хватало, и первое время это было едва ли не основной заботой для Снежаны. Все их перестирать, просушить и перегладить на два раза!
Одним словом, весь день ни минуты покоя!
Покормить, а потом перепеленать Егорку. Погулять. И снова покормить. А потом перепеленать. Постирать пеленки и распашонки. Высушить и погладить. И опять. Покормить и перепеленать. А вечером искупать.
Ну, и все прочее по дому, само собой. В магазин за хлебом сбегать. В квартире прибраться. На ужин что-нибудь приготовить себе и Вениамину Абрамовичу. Посуду помыть. Белье постирать. И его, и свое. Да мало ли что еще!
К ночи Снежана просто валилась с ног!
Хотя и Вениамин Абрамович, и Татьяна Ивановна помогали ей, как могли…
Баба Таня, как мало-помалу, к великому удовольствию Татьяны Ивановны, стала к ней обращаться Снежана, овдовела много лет тому назад. Все ее дочери давным-давно жили отдельно и сами уже собственных внуков нянчили.
Хозяйство у бабы Тани было не ахти какое, домик на окраине да маленький огород, и присмотра почти не требовало. Девки и бабы, которые бегали к ней со своими женскими хворями да насчет ребятни, обычно рассчитывались продуктами. Кто молоком, кто маслом, кто яйцами куриными. Поэтому ни скотины, ни птицы она не держала. Так что, помотавшись немного туда-сюда, собрала узелок, да и перебралась к Вениамину Абрамовичу на жительство.
Временно, конечно! Пока Снежана от родов не оправится…
Нежданно-негаданно оказавшись в роли «отца семейства», Вениамин Абрамович, как это ни странно, нисколько этой ролью не тяготился. А даже наоборот! Вернувшись с работы, он сразу же с энтузиазмом включался в процесс ухода за ребенком и принимал деятельное участие во всех процедурах! От стирки и глажки пеленок до купания и укачивания малыша! И даже его кормления!
Вениамина Абрамовича так умиляло это зрелище, что он замирал от восторга, любуясь, как Снежана кормит Егорку сначала одной грудью, а потом другой.
Татьяна Ивановна, наблюдая эту картину, лишь качала головой и усмехалась втихомолку, не узнавая своего любимца. Но помалкивала и событий не торопила…
Вениамин Абрамович до сих пор был не женат, на службе романов не крутил и с посторонними женщинами не встречался. Ссылаясь на сильную занятость в больнице и по общественной линии. Хотя, на самом деле, просто был очень стеснительным.
С молоденькими медсестрами и фельдшерицами главврач Левин обращался строго официально и за разные места не хватал. Хотя эти вертихвостки, как считала баба Таня, были бы не против! Потому что, несмотря, на некоторую худощавость и очки, Вениамин Абрамович был довольно привлекательным мужчиной. И весьма завидным женихом! С отдельной жилплощадью и телефоном! Так что на него поглядывали и молодые красотки, и зрелые. Строили глазки и томно вздыхали…
А он ни на кого не обращал внимания! Не до того ему было!
Особенно теперь…
Переехав к Вениамину Абрамовичу, Татьяна Ивановна сразу взяла на себя все домашние обязанности. И Снежане стало чуть-чуть полегче.
Каждый день приносил ей новые хлопоты и заботы. И, слава Богу, что баба Таня была рядом! Потому что без нее Снежана, наверное, совсем пропала бы!
Вот, если бы она выросла в многодетной семье и имела младших братьев и сестер, то, само собой, с детства знала бы, как управляться с младенцами! Как их пеленать. Как их подмывать. И прочее, и прочее, и прочее…
Увы, младших братьев и сестер у Снежаны не было. Так что всю эту премудрость приходилось теперь осваивать на ходу!
Но дело было вовсе не в том, что она ничего не умела и очень боялась сделать что-нибудь не так. И не в том, что она очень уставала и совсем не высыпалась.
Хотя и в этом, наверное, тоже…
По правде говоря, Снежана сама не знала, что с ней происходит.
Временами ей овладевала ужасная апатия. И ничего не хотелось. Точнее, хотелось закрыть глаза. И больше их не открывать. Ни-ко-гда!
Или накатывала тревога. Необъяснимая и от этого еще более сильная!
Или поднималось раздражение. И она, обычно такая веселая и спокойная, начинала огрызаться и нервничать по всяким пустякам. А потом лить слезы. Точнее, молча их глотать. Потому что маленький чутко реагировал на любое изменение ее настроения и тоже начинал плакать.
Иногда ей начинало казаться, что она плохая мать, и не любит своего Егорку так, как должна была бы любить, если бы была хорошая! И она кидалась к нему и носила на руках по комнате, укачивая и напевая его любимые песенки, пытаясь хоть как-то компенсировать малышу свою нелюбовь!
Потому что он ни в чем не виноват!
Потому что он не виноват, что она такая плохая!
Потому что он не виноват, что у него нет папы!..
Который даже не знает, что у него родился сын!
И знать не хочет!.. Потому что тогда давно уже нашел бы их и забрал к себе! И им не пришлось бы скитаться по чужим домам! И не было бы так плохо и одиноко!
А если бы он и нашел их, то сразу убежал бы, куда глаза глядят, подумала Снежана! Потому что она стала такая некрасивая, что даже в зеркало не хочет на себя смотреть! Волосы, как пакля! Живот висит! Талии нет! На груди потеки молока! Вечно ходит в этом блеклом бесформенном халате!
Да, и как бы он их нашел?! Когда она сама, как дура, от него спряталась!
Потому что она дура! Дура! Дура набитая!!.. Уехала неизвестно куда, и даже записку ему не оставила!
А, может, Владимир все еще в тюрьме, подумала она?! И его мучают там! А, может, его уже нет в живых…
Нет!!!
Этого не может быть!! Его, конечно, уже выпустили! Давным-давно выпустили! Потому что он ни в чем не виноват!
Это она! Она одна во всем виновата!..
Это из-за нее арестовали папу! Майор Златогорский сам признался, что оклеветал его только из-за нее!.. Это из-за нее арестовали Владимира!.. И еще несколько человек!.. Может даже десять! Или еще больше!.. И все они страдают только из-за нее! Все до одного!.. Господи!
Все это время Снежана старалась не думать о том, что случилось с ее отцом, что произошло с Владимиром и его сослуживцами. Она выкинула эти мысли из головы, она амнезировала память…
Иначе просто наложила бы на себя руки…
Почему?! Господи, ну, почему она не утопилась тогда в Неве?!.. Еще до того, как забеременела! Еще до того, как вышла замуж!
Снежана закрыла лицо руками и судорожно всхлипнула. И тут же оглянулась посмотреть на Егорку. Малыш завозился в своей колясочке, но не проснулся.
Ей нельзя плакать! Снежана зажала рот ладошкой, сдерживая рыдания.
Теперь ей даже плакать нельзя!.. И топиться тоже! Потому что у Егорки кроме нее теперь никого нет!.. Ни-ко-го!
Нет!!! Владимир жив! Его уже выпустили!
Потому что он совсем ни в чем не виноват!
Снежана зажмурилась… Она все поняла! Она все-все теперь поняла!.. Вот почему Владимир написал ей это ужасное письмо! Вот почему он прогнал ее!
И правильно сделал!
Потому что она это заслужила!
Потому что это она во всем виновата!..
Но, ведь, это неправильно, подумала Снежана! Разве она это заслужила?! Она же никогда в жизни ничего плохого никому не сделала!..
Нет, Владимир не мог написать ей такое письмо!.. Он любил ее! По правде! Она это знает! Она уверена в этом! Он никогда не написал бы ей такое!
Но, ведь, написал…
А, может, его заставили?!
Конечно, ахнула Снежана!.. Как же она сразу-то не догадалась!..
Его арестовали! Его били и мучили! И, в конце концов, заставили!
И он написал…
И она ушла. Уехала. Убежала… Как дура! И ничего уже нельзя исправить…
Татьяна Ивановна видела, что со Снежаной творится что-то неладное. Но не суетилась и не лезла с утешениями. А терпеливо переносила частые перепады ее настроения, горючие слезы и непонятные капризы. На своем веку она видела множество родильниц и ничему уже не удивлялась.
- Не переживай ты так, Веня, за свою красавицу, - говорила она Вениамину Абрамовичу. - И не бери в голову! Это завсегда так бывает у молодых мамок после родов! Не она первая, не она последняя! И ничего ей от этого не сделается! Поплачет немножко и успокоится! Покапризничает маленько и перестанет! Ты подожди еще чуть-чуть и все пройдет!..
