Элин Хильдебранд - Пляжный клуб
Отель уцелел, а вот террасы безнадежно засыпало. Мак с Вансом зашли со двора и стали обследовать номера. В номерах с видом на море залило все ковры, под ногами хлюпало.
– Если вынести ковры и пробурить в полу дырку, то когда-нибудь здесь просохнет, – поделился соображениями Ванс.
– Ковры придется менять, без вариантов, – проговорил Мак.
– Ты уж, наверное, рад отъезду, – заметил Ванс. – Самый подходящий момент сваливать.
Мак промолчал.
Он пошел прямиком в седьмой номер. У черного входа стояла Кларисса Форд с сигареткой в руке.
– Жива-здорова, – обрадовался Мак. – Что делается в номере?
– Разгромлен полностью, – ответила она. И, потупив взгляд, добавила: – Я отсиделась в чугунной ванне.
Мак заглянул в седьмой номер. Всю одежду Кларисса свалила на кровать, но вещи безбожно вымокли. Люстры полопались, телевизор был разбит, кожаное кресло непоправимо испорчено.
– Бог ты мой, – пробормотал Мак. – Я поражаюсь, как вы живы остались.
Кларисса выпустила изо рта струйку дыма.
– Интересно, Тереза разрешит мне принять участие в ремонте? Я бы тогда на следующий год приехала сюда как домой.
– На это не рассчитывайте, – ответил Мак. – В любом случае важно, что вы целы. Та еще выдалась ночка.
– О да, – протянула Кларисса. – Натерпелись мы страху.
По пути Мак подтолкнул Ванса локтем.
– Слушай, ты не позвонишь мне домой? Если Джем там, пусть берет руки в ноги и тащится сюда.
– Уму непостижимо, что ты вчера сделал, – проговорил Ванс. – Ты же сам ее сбагрил. Какого черта?
– Были причины, – буркнул Мак и, потерев ладонями бритую голову Ванса, повторил: – Ну так что, позвонишь?
Ванс хлопнул его по руке, чтоб не баловать.
– Позвоню-позвоню, только хватит меня лапать. Ты мне, Питерсен, как кость поперек горла.
– Да знаю, – сказал Мак. – Спасибо.
На Норт-Бич-роуд притормозил школьный автобус, и оттуда высыпала говорливая толпа: миссис Фреммер, мистер Сикахама, мистер Вильямс в купальном халате и все остальные. Взбираясь по дюнам, счастливые жильцы прокладывали путь к отелю. В наглухо застегнутой ветровке, заслонив рукой глаза, с ними устало брела Тереза. Солдат, идущий с войны.
– Ну как, все обошлось? – поинтересовался Мак.
– Сесили не звонила? – с ходу спросила Тереза.
– Не знаю. Телефон вырубился.
– Может, она видела новости или как-то узнала… – Тереза ткнула большим пальцем в песок. – Вот и нет больше нашего королевства. Я надеялась, что она позвонит.
– Королевство не пострадало. В седьмом номере – полный разгром, остальные более или менее в порядке. В номерах с видом на море сильно вымокли ковры, ну и плюс по мелочи. Ванс там сейчас откачивает воду большим пылесосом. К полудню, думаю, вселим гостей.
– Что, правда? – Тереза удивилась.
– Не в идеальных условиях, но жить можно будет.
– Так ничто не разрушено?
– Нет.
– Пока постояльцы могут расположиться на пляже. Позавтракать мы в школе успели. Ты видел Билла?
– С прошлой ночи – нет, – ответил Мак.
Тереза бросила взгляд на окно террасы.
– Наверное, стоит у окна и смотрит. Если, конечно, с приступом не свалился. Сам понимаешь, что ему довелось пережить.
– Мы с ним виделись перед тем, как он отправился спать, – поделился Мак. – С виду был в норме.
Глаза Терезы подернулись пеленой. Она сморгнула слезу. Маку еще не доводилось видеть плачущую Терезу. В пижаме и ветровке с чужого плеча, она напоминала подростка. Босоногая, с копной персиковых волос, заткнутых за крошечные ушки. С годами Сесили все больше напоминала мать, но тут происходило противоположное: ссутулившаяся Тереза приобретала необъяснимое сходство с дочерью.
Она шмыгнула и выпрямилась.
– Пойду повидаюсь с Биллом. Скажи, когда Ванс откачает воду, я пришлю горничных.
– Будет сделано, – заверил Мак.
Уже в дверях Тереза обернулась.
– А как Лейси? – спросила она.
Заварив чашечку кофе, Мак отправился к старой приятельнице. В комнате было темно, свет проникал сквозь щели в ставнях, отбрасывая полосы на восточный ковер.
– Лейси! – позвал он. Прошел на мысочках по коридору, постучал в дверь спальни. – Лейси, уже можно вставать, все спокойно.
Ответа не было. Старушка спит. Ах да, она просила разбудить ее с наступлением утра. «Сделай одолжение». Мак приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
Глаза ее были закрыты. Одна рука стиснута в кулак и прижата к сердцу, другая безвольно свесилась с кровати. На полу лежала разломанная надвое восковая свеча. Была она там прошлой ночью? Мак не мог припомнить.
– Лейси! – позвал снова он, прислушиваясь к дыханию, надеясь услышать мирное посапывание. Он ждал, когда распахнутся старческие глаза, и она опять по ошибке примет его за Максимилиана. Наконец, когда ждать стало невмоготу, Мак коснулся ее щеки – холодная.
Лейси умерла.
Когда зазвонил телефон, Марибель поняла, что все нормализовалось. Она открыла глаза и увидела рядом Джема. Тот спал, обхватив ее рукой за талию. К телефону идти не хотелось. Это или Мак, или Тина. Настроения общаться не было.
Марибель перекатилась поближе к Джему. Тот лежал, уткнувшись носом в подушку Мака. Молодые сильные плечи, одна рука под головой, другая касается ее талии… Ее вдруг охватил прилив желания. Она приподняла одеяло. На Джеме были только трусы.
Она откинулась на спину и стала размышлять. Стянуть с него боксеры и заняться любовью?… А ну его, пусть спит. Посмотрела в окошко: на улице ярко светило солнце. Чем не повод для радости?
Лежа в постели, Марибель прокручивала в голове всевозможные способы объясниться с Маком. «Знаешь, я ведь это сделала не от злости. Я вообще на тебя не злюсь. Просто обидно. Я так любила тебя, старалась тебя порадовать, но напрасно. Все не то, все не так. Я знаю, что не права, но мне захотелось вкусить хоть крупицу счастья, хоть ненадолго, ведь поняла нечто важное: счастье недолговечно».
Марибель прижалась губами к плечу Джема. Передвинулась чуть вниз, поцеловала снова и замерла в ожидании. Парень не просыпался.
Опять зазвонил телефон. Она сосчитала в уме звонки и с надеждой уставилась на Джема. Тот тяжело дышал, провалившись в глубокое забытье. Что ж это, все мужчины помешаны на сне? Выскользнув из-под одеяла, она заторопилась в гостиную, где вовсю надрывался телефон.
– Марибель? – Голос был мужской, но принадлежал не Маку.
– Н-да?
– Это я, Ванс.
– Привет, Ванс! – обрадовалась она. – А Мака нет. Я думала, он в отеле.
– Да, он здесь. Я вообще-то… хм… Джема ищу. Он не у тебя?
У Марибель задрожали коленки.
– А с чего ты взял, что у меня? – спросила она. Сердце стучало как безумное, так глухо и тяжко, как у испуганного человека, бегущего в пустом переулке. – Тебе Мак сказал, что он здесь?
– Он попросил вчера Джема заглянуть к тебе. Тот, видимо, не поехал… Что ж, это к лучшему. Не слишком-то хорошая вчера была погодка. Ладно, я тогда ему домой позвоню.
– Не надо, – проговорила Мари. – Он здесь.
– Правда?
– Да. А что ты хотел?
Ванс замялся:
– Надо приехать и поработать.
– Я передам. Пошлю его сразу, как только проснется.
– Ну, пока, – пробормотал Ванс, словно ничуть не удивился, хотя голос выдал его с головой. – Спасибо, Марибель.
– Да пустяки, – поспешно заверила та.
Она положила трубку и вышла на порог, чтобы оценить масштабы катастрофы. По двору будто смерч прошелся. Деревья стояли ободранные, землю завалило всяким хламом. На клумбе лежала огромная ветка, помяв прекрасные циннии и бальзамины. Газон превратился в бескрайнюю лужу. Зато светило теплое солнце, приятно лаская босые ноги и голую кожу рук.
Марибель прикрыла за собой дверь и вернулась в спальню. Джем уже проснулся и сидел на кровати. На голове у него был шурум-бурум, на щеке алел след от подушки.
– Кто звонил?
Приложив палец к его губам, Марибель присмотрела местечко чуть ниже ключицы и прильнула к нему в поцелуе. Им все равно перемоют все кости, так пусть хотя бы будет повод.
Они были вдвоем, телефон надрывался. Джем даже не замечал, с головой погрузившись в процесс. Целовал ее, гладил. Он был молод, силен и пылок, а главное – любил и вновь и вновь повторял: «Я люблю тебя, Марибель. Люблю». Кончив, он вскрикнул. Его переполняли восторги, и Марибель прекрасно знала, что он сейчас испытывает. Когда любишь, ты расцветаешь, будто цветок, и каждый твой лепесток трепещет в едином порыве: люблю.
Джем прижал ее к себе и поцеловал в волосы.
– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Калифорнию.
– Джем…
– Нет, правда. Очень хочу. Помнишь, я тебя спрашивал, когда приходил на ужин?
– Помню, – ответила она. Вновь звонил телефон, а потом еще и еще, но Джем его словно не слышал. – Что-то меня туда особенно не тянет, в Калифорнию.
– А куда тянет? – спросил Джем. – Ты скажи, и мы поедем.
