Арсений Миронов - Украшения строптивых
Во время краткой передышки между первым и вторым докладами в бункер доставили Травеня. Помните белорусского партизана, известного также под кличкой экс-короля Неаполя? Он почти не изменился: даже синяк под глазом не успел рассосаться. Зато зажили руки, обожженные в схватке с мерзким Берубоем, а также череп, проломленный все той же мерзкой тварью. Травень немного замерз во время транспортировки — я посадил его на диван и накапал из Клухиной бутыли, дабы парнишка быстрее сориентировался. Бледный молодой боевик бормотал что-то о «воздушных девах», которые «несли его выше облака ходячего», но — вскоре начал глотать, затих и порозовел.
— Ах, злодеи! Ух, негодники! — вдруг заревело на всю комнату, зазвенела посуда — и на пороге офиса появился (едва различимый в облаке осыпавшейся с потолка земли) толстый и негодующий мужик в грязной кольчуге и неприлично удлиненном шлеме. Я вздрогнул: неужели оставил входную дверь неприкрытой? Кто это — враги? Печенежцы? Натовцы?
— Ну молодежь! Кто ж эдак гуляет?! Даже посидеть не умеют по-человечьи, — гудел усатый дядька, вышагивая из пыльного облака и стремительно превращаясь в моего дружинника по имени Гай. — Нет бы закусочки настрогать! Стол накрыть! Лучинок запалить поболе!
Он обнял так, что я не мог вздохнуть еще минуть десять. Ничего-ничего. Щас мне уже лучше…
— Ну-ка, олухи, за дело! — поглаживая усы, начал разруливать Гай на правах старшего. — Гнедка! Бери нож, хлебы полосуй! Литка, крошево роби! Травень, братушка, дровишек бы нам в баньку заготовить, а? Выполняйте, хоробр Травень. Девчата, а… а… где пироги-то?
Все вокруг завертелось. Невесть откуда соткались девицы в сарафанах (кажись, это Ластя! уже припорхнула, птичка моя! О! Феклуша! Боевая подруга… стой! Убежала…). Коллеги кинулись сновать повсюду с вытаращенными очами, размахивая кто чем — ножами, ухватами, обожженными пальцами, опахалами для шашлыка… Рояль сплошь покрылся нераспечатанными горшками да бутылями; на мозаичной поверхности журнального столика абсолютно слепой Лито, сопя и часто оправляя падающие белобрысые пряди, виртуозно шинковал овощи. «Ух, неумельцы! Даже рыбку не словчились порезать ко столу!» — гудел под потолком неуемный бас дружинника Гая, весело сталкиваясь с летучим эхом девичьего смеха. Тусовка разгоралась, как индонезийские джунгли в июле: дым медленно вставал, приобретая форму коромысла. Запахло копченостями, моченостями, перченостями…
Так. Пора кончать это безобразие. Я решительно залез на бочонок с медом, набрал воздуха и воспротестовал:
— А ну… СТОЯТЬ! — страшно гаркнул, без труда перекрывая посторонние шумы. Коллеги сигнал поймали: Ластя пугливо пискнула, Фекла подпрыгнула, Лито уронил ножик, Гнедан от неожиданности в одиночку жахнул стакан. Чисто рефлекторно. — Все, абзац суетиться. — Мой голос смачно прозвучал в наступившей тишине. — Вы что сюда, жрать пришли? Пора работать, господа.
И совещание началось. Слово предоставилось мне. Я выступил с интересным докладом по текущим оперативным вопросам борьбы с Чурилой. Кратко проинформировав подчиненных о секретном плане «Мерлин», поделился своими соображениями насчет будущей операции с участием спецагента «Метанка».
— Метанка — не просто прекрасный боевой товарищ, которого мы все знаем как превосходного мастера своего дела, — подчеркнул я. — По счастливому совпадению агент Метанка является дочерью известного политика, нынешнего правителя Залесья — посадника Катомы.
Все сдержанно ахнули. Изумленный Гнедан рефлекторно осушил бокал. На этот раз подвернулся бокал тормозящего Травеня.
— С помощью Метанки мы внедрим своих агентов в администрацию посадника Катомы и сможем мощно влиять на его политику, — подытожил я. — Каждому из нас предстоит выполнить собственную уникальную роль в предстоящей операции. Совместными усилиями мы создадим в Залесье нашу гнусную медиа-империю. Ура, господа! Есть глупые вопросы?
Вопросов не было, так как все кинулись закусывать.
— У меня вопрос, Славко! — вскоре сообщил Лито. Теребя кончик носа, уставился незрячими голубыми глазами: — Что я должен делать?
— Дорогой Лито! В силу вашего обостренного музыкального чутья вы будете отвечать за… поп-музычку. Частушки, припевки, баллады — все это должно служить интересам нашей пропаганды, чтобы…
— А я? — перебил возбужденный Гнедан, нервно-рефлекторно осушая Феклушин стакан.
— Милый Гнедан! Вы будете отвечать за визуальный ряд всех наших фирменных супершоу. Конкурсы красоты, тематические парки, лубочное видео — вот чем вы займетесь, когда мы подчиним себе Катому.
— А я? — поинтересовалась Ластя, поправляя под взволнованной грудью завязки сарафана. — У меня какая будет задача?
— Эхм… хм… — Я потупился. — Так вот, господа! Как вы поняли, главная цель на сегодня — это посадник Катома. Нужно выйти с ним на прямой контакт. И — убедить хитрого казака в том, что именно мы поможем ему отыскать пропавшую дочку, то бишь Метанку.
— Хо-хо! — прогудело над столом. Это развеселился толстый Гай. Лаская в ладони глиняную чашку с медовым варевом, откинулся на спинку стонущего ременчатого стула. — До Катомы вам не добратися, робятки. Дубовая Шапка — он ведь посадник есть! Един на весь Властовский край! До него людишки по десяти лет не достучатся, очередью толпятся, имена на воротах записывают… А ты, Славко, умыслил запросто с ним сойтися! Да еще чтобы поверил он тебе… не бывать тому. Не, не бывать!
Ну вот, йошкин флот. И тут бюрократия. Неужели надо на прием записываться?
— Погоди, — пробормотал я. — У Катомы ведь драгоценная дочка пропала, единственная отпрыска. Он же озабоченный на этой почве. А я ему что предлагаю? Гербалайф? Отдых в Боснии? Нет, я ему помощь предлагаю!
— Мало ли таких помощников! — осклабился Гай. — Да у нас каждый год по сту молодчиков съезжаются во Властов. Обещают посадникову дочь отыскать… Только Катомушка их на дух не переносит. Не доверяет. Народ говорит: злой да смутный сидит Дубовая Шапка в горнем тереме. Ни яства не в радость Катоме, ни красны девицы… Только скоморохов до себя допущает — чтобы грусть-тоску разгоняли. А больше — никого не хочет видеть.
Некоторое время я сидел молча, методично обрывая веточки укропа. Подчиненные тоже молчали, разочарованно переглядываясь и не решаясь налить по следующей. Покончив с укропом, я выдержал томительную (для всех без исключения) паузу. Поморщился, нахмурился и покачал головой. Наконец поднял веки и улыбнулся:
— Скоморохи, говоришь?
Уважаемые господа, жители Залесья и гости нашего княжества! Если вдруг, путешествуя с экскурсией по ухоженному грунтовому шоссе «Холмиста Плешина — Властов», вы заметите облезлое носатое чудовище в обрывках яркого лоскутного одеяла, умоляю: не пугайтесь. Это не призрак Летучего Голодранца, вовсе не Вечный Жид и даже не странствующий протестантский проповедник. Не надо обижать это таинственное запыленное существо. Согласен, что облезлая тварь весьма смахивает на помесь пьяного нотрдамского горбуна с нетрезвым же Оле Лукойе, и все же — это я, великий команданте Бисер! Просто в камуфляже.
В этом оранжевом парике я похож на глупого джокера Петрушку, точно-точно. А кому щас легко? Глупости — это наша профессия. Создавая имидж скомороха, минут десять примерял вставные челюсти. Добрый дон Техила предоставил замечательный реквизит, однако к моим выразительным серым глазам и звездной улыбке мало что подходило (разве что ветвистая вешалка из прихожей). М-да. Козлиную бородку я отмел сразу — не хочу напоминать Куруяда. Потом отпали фальшивые усы в духе гоголевского Вия и глиняный нос «а ля Гендальф»…
Подчиненные истошно ржали и пытались помочь. Поначалу в роли визажиста выступал Гнедан. Рыжая гнида предложила создать мне фингал под глазом (естественным путем, без использования грима) и была немедля отстранена (путем пинчищи в задницу). Лито оказался более гуманным стилистом — пусть не слишком аккуратно, слепой эльф все-таки нарисовал мне смешной синяк и багровый румянец на висках. Отлично.
Сильно напоминая окружающим циркового гоблина в пончо, я тронулся в путь. Подчиненные двигались позади на четырех телегах с аппаратурой, необходимой для предстоящего скоморошеского шоу. До Властова оказалось недалече — мой клевый бункер находился практически в пригороде. Сразу за поворотом открылся ломовой вид на луга, сплошь усеянные белыми пятнышками: людишки! о, музыка донеслась! Это просто пикник какой-то! Вскоре глаз устал мигать встречным девахам: телеги по обочинам потянулись сплошной чередой, запаркованные гуще, чем дешевые малолитражки в Париже. Отовсюду запахло жареным барбекю и зеленым луком.
Шли медленно: детишки приставали, умоляя подудеть в дуделку; разрумяненные девицы домогались, прося «у ряженого старичка поцелуй на счастье»… Разумеется, старичок не мог отказать! О! Особенно тебе, кудрявая! Повсюду весьма веселые бабищи, резвясь, прыгали вокруг березок, наряжая растительность в ленты. Еще менее грустные мужики прыгали за бабищами, приставая по различным поводам. Даже старушки с бодрым визгом катались в росистой траве («набирали силушки», как пояснил Лито).
