Александр Мазин - Варвары
— Стайса!
Оказалось, девка — служанка Стайновой наложницы. И попутно — ее доверенное лицо. Помнит Анастасия о небесном герое. И скучает. И желает видеть. В одну из ночей, когда луны на небе не будет.
— И где же я ее найду? — спросил Коршунов, даже не подумав о том, что приглашение может быть ловушкой. Отчасти потому, что ему очень хотелось увидеть Настю, отчасти — из-за абсолютно бесхитростной физиономии посланницы.
Оказалось, действительно, живет теперь Анастасия на хуторе. За лесом. Недалеко, в общем. И дорога лесная туда ведет, так что — и найти просто, и верхами проехать легко.
— Что хозяйке сказать? Придешь? — спросила девка.
— Приду, — сказал Коршунов. — Обязательно.
До новолуния оставалось меньше недели.
Глава двадцать седьмая
Алексей Коршунов. Размышления о социологии, экономике и контрразведывательных мероприятиях
После суда, на котором Коршунова едва не объявили вутьей, Алексей стал осторожнее. А заодно узнал, что посягательство на чужую женщину резко не одобряется. Ну и ладно. Кто не рискует… Да и в порядках здешних Коршунов теперь получше разбирается. Если даже и прихватят — сумеет отбрехаться. Хотелось бы верить, что сумеет. Да и не до него сейчас Стайне. Скоро будет тинг. На тинг сойдутся представители всех родов, старейшины селений и прочие почтенные господа.
Род (куни — по-здешнему) — основа этого общества. Каждый здесь принадлежит к тому или иному роду. Вот он, Коршунов, принадлежит к роду Фретилы, и это хорошо, потому что безродный здесь был бы полностью лишен гражданских прав. Чем сильнее род, тем авторитетней индивидуум. Подчинение вертикальное. Слово старейшего в роду — закон. Проступок (или заслуга) члена рода распространяется на весь род. На род же переносятся и все имущественные взыскания. Если индивидуум не может сам покрыть расходы, то дефицит покрывается из имущества общего, коим единолично управляет старшина рода. Это удобно. Для торговли, например. Если член рода «берет кредит» и по объективным причинам (например, из-за насильственной смерти) вернуть его не в состоянии, кредит выплачивает род. Это дело чести. Род платит штрафы (вроде верегельда за убийство), мстит за оскорбления, а также является сдерживающим фактором для своих отдельных членов. Правильный гот ведет себя правильно в первую очередь потому, что хочет пристойно выглядеть в глазах родственников. Если член рода совершил нехорошее и приговорен к изгнанию, род вправе от него отказаться. По принципу: «Если рука твоя ведет себя плохо — отруби ее напрочь». Если род с решением суда не согласен, он может отправиться в изгнание в полном составе. Тогда это уже не изгнание, а переселение. Кстати, отдельный индивидуум тоже может отделиться. Скажем, с женой и детьми. Как Фретила в свое время. В этом случае старейшина выделяет ему часть общего имущества. Сколько сочтет нужным. Может и ничего не дать. Аналогично — приданое. Но тут совсем ничего не дать нельзя. Другие стыдить будут. Еще один способ «выйти» из рода — войти в дружину кого-нибудь из вождей. Хотя в этом случае разрыв еще меньше, чем в случае «отделения хозяйством». Да и сами вожди стараются набирать дружинников из одних и тех же родов. Например, род Фретилы поставляет человеческий «материал» Одохару. На службе у Стайны родичей Коршунова нет. Такое разделение — не закон, не правило и не обычай, поскольку «противостояние» вождей — вещь сравнительно недавняя. Раньше военный рикс строго ходил под мирным вождем. Последний решал все дела со старейшинами селений, в том числе — кто и сколько «рекрутов» на военную службу направит. И какое «служилым» содержание следует, тоже мирный вождь решал. Собственно, он и сейчас все решает. Формально. Но многое помимо него делается. У Одохара есть собственный авторитет, собственный капитал и несколько сильных родов, на поддержку которых он может рассчитывать. И в жизни, и на тинге. Формально тинг — высший законодательный и исполнительный орган. Он многое может. Например, запретить Одохару идти в поход. Если найдется соответствующий закон. Если же закона не найдется, то запретить поход тинг права не имеет. Даже если большинство представителей родов — против. Тут не демократия, а типичная анархия. Не хочешь идти в поход — не ходи. Но если тинг поход одобрил, а конкретный род участвовать в нем не желает, вполне могут в трусости обвинить. И заклеймить позором. И даже штраф назначить за недостаточную воинственность. Не нравится? Свободны. Земли вокруг много. Собирайте вещички — и шагом марш под покровительство другого рикса. Или на самостоятельное проживание. Но последнее чревато неприятностями. Особенно если род не слишком силен. Внутри общества сильному слабого кушать не позволительно. А тех, кто вне данного племени, можно употреблять как душе угодно. Если отдача не замучит.
Но на грядущем тинге никаких дополнительных «военных налогов» не будет. Поскольку мирный вождь — представитель «миротворческой» партии. Так что по поводу тинга Одохар весьма беспокоится. И Алексея как козырную карту разыграть намерен. «Небесный герой», баловень удачи, любимец богов и все такое. За Одохаром — поддержка жречества в лице Овиды и «промышленной партии», которую неформально возглавляет Травстила. Ремесленникам, ясное дело, поход выгоден: новые заказы. Но очень похоже, что этих троих: Одохара, Овиду и Травстилу — связывает еще что-то. Личное. Хотя они и не родственники.
Против похода выступят «сельскохозяйственная партия», возглавляемая Стайной, и «торговая партия», которую Стайна даже не возглавляет, а составляет, поскольку вся торговля в бурге идет через него или через его ставленников. В отличие от Одохара мирный вождь цену деньгам знает. И их силу тоже. Для него богатство — нечто существующее само по себе, и поэтому его можно считать более «прогрессивным», чем рикса Одохара, для которого любое имущество — лишь средство для обеспечения военных мероприятий… С целью захвата еще большего имущества.
Коршунов как-то раз попытался объяснить риксу, чем отличается меновая торговля от нормальных товарно-денежных отношений. Не преуспел. Хотя Одохар выслушал его очень внимательно. Он вообще всех слушал внимательно, не только Коршунова. Особенно если не вполне понимал. Как в данном случае. Ничего не смог объяснить вождю Коршунов. Слишком большой была разница в мировосприятии, да и основами экономической науки Алексей владел слабо. С другой стороны, сопромат и теоретическую механику он знал прекрасно, но применить эти знания было весьма затруднительно. Из-за разницы технологий. И потому еще, что Коршунов был все-таки больше ученый, чем инженер-прикладник. Безусловно, он мог бы ответить на множество вопросов… Но этих вопросов ему никто не задавал. Время для них еще не пришло. А там, где можно было извлечь из будущих знаний реальную пользу, в знаниях самого Коршунова зияли огромные пробелы. Например, он мог бы без труда рассчитать идеальную кривизну лезвия для местной сохи, но понятия не имел, как выглядит плуг. То же и с оружием. Очень трудно рассчитать даже элементарную катапульту, если не знаешь коэффициентов упругости местных материалов.
Но было кое-что вполне применимое. Например, гелиограф. Несколько зеркал из отполированного металла, десятка два заранее оговоренных сигналов — и появляется налаженная связь — получше, чем та, которую можно осуществлять с помощью дымовых сигналов. Посылать «солнечные зайчики» намного проще и быстрее, чем разжигать костер и манипулировать с ним посредством мокрой шкуры. И еще — знания о шпионаже, хоть и почерпнутые из детективов и фильмов, но вполне актуальные.
Пользуясь рекомендациями Алексея, Скулди вкупе с Агилмундом и Ахвизрой развили бурную деятельность по выявлению имперской шпионской сети. И в течение месяца в самом деле выявили нескольких возможных агентов из тех сородичей Скулди, которые, контактируя с римскими торговцами, неожиданно разбогатели. Один из таких, с несколькими товарищами, все лето жил в длинном доме на пристани. Торговал потихоньку. Общался с разными людьми. Однако он явно был не более чем посредником. По совету Коршунова купчину не стали резать, а установили за ним плотную слежку, которая пока не дала серьезных результатов. Коршунов был уверен, что у римлян в бурге имеется постоянный резидент. Причем — не из последних людей. Впрочем, такой человек мог быть и последним. Эти простые ребята не имели никакого представления не то что о дезинформации, но даже о том, что военные приготовления следует держать в тайне. Вот соберется тинг, назначит дату похода, назначит число участников и средства обеспечения… И с этого момента данные сведения станут общедоступны. И неизвестны только глухим и слепым от рождения. Секретность здесь можно было обеспечить только в локальных военных конфликтах. И то лишь потому, что происходили они спонтанно. Взбредет в голову Одохару пощупать западных соседей-тервингов, сядут дружинники на коней — и вперед. Если обскачут гонца, которого отправит местный соглядатай тервингов (а таковой точно имеется, равно как и соглядатай Одохара — в бурге противника), значит, нападение получится внезапным. Эх, как было бы хорошо к тингу выявить резидента, найти доказательства его деятельности и представить Одохару. В готских законах не было параграфа о шпионаже. Понятно почему. Сегодняшние враги завтра станут лучшими друзьями и союзниками. Вот как те же герулы. С другой стороны, и ежику понятно: если враг предупрежден, значит, и обороняться он будет лучше, и богатства успеет попрятать. Следовательно, добыча будет меньше, а убитых — больше. А убитые — это внуки и сыновья представительствующих на тинге старейшин. Потому им вряд ли придется по душе деятельность шпиона. А уж Одохар сумеет подать новость надлежащим образом. Так что даже Стайне не удастся выгородить поганца. Да и рикс Комозик примет соответствующие меры… А если еще и дезу пустить, что, мол, не пойдут варвары в поход на Рим. Передумали. Тогда вообще красиво может получиться. Дело за малым: выследить и изобличить резидента. И выяснить все его связи. Желательно до тинга. Этакий пустячок…
