Александр Маркьянов - Сожженные мосты. Часть 3
Это в степи четыре километра можно пробежать меньше чем за час. Здесь, в горах четыре километра можно и за день не пройти.
— Сэр, что это?
От внимания принца не ускользнул странный, камень, который звучит при ударе по нему совсем не как камень.
— Это камень.
— По звуку не похоже.
— Камень прикрывающий вход в какую-то пещеру. Может быть, там наркотики. Может оружие. Но однозначно там есть мина-ловушка, прикрывающая вход. И разминировать ее у меня нет ни времени, ни желания. Хватит болтать, выступаем. Вертолет ждать не будет.
30 июня 2002 года
Афганистан, город Джелалабад
Операция «Литой свинец»
Оперативное время минус двенадцать часов десять минут
Город Джелалабад…
Город — нарыв, город — проклятье, город — харам. Город — ворота в Афганистан, древняя дорога Пешавар-Джелалабад-Кабул — единственная, которая более-менее надежно охраняется. Один из немногих в мире городов, где на базаре открыто торгуют тюками с героином, заложниками, рабами — все это знают и никого это не смущает. Город, где единственная власть — это принц Акмаль, брат афганского короля, жестокий и растленный человек. Принц Акмаль имеет власть не потому что он брат короля — а потому что он «хан всех ханов», бессменный руководитель Джелалабадского картеля, мощнейшей наркоорганизации в мире. Словно щупальцами, она опутала половину мира, все кто потребляет героин — зависит сейчас от нее. Героина в Афганистане в год выращивается примерно пятнадцать — семнадцать тысяч тонн, львиную долю поглощает континентальная Япония, в которой мало кто помнит название «Китай». Там, на адских фабриках, за жидкую похлебку и дозу героина трудятся рабы, производящие некачественные и предельно дешевые вещи. Доза героина — вот что привязывает их к месту. В метрополии героин запрещен, за героин — немедленная смертная казнь, а тут…
Есть, конечно, и другие фабрики, более современные. Но половина континентальной Японии работает за дозу.
Второе направление сбыта — это Европа, Африка, конечно же и Россия. Россия и Европа — самые привлекательные рынки сбыта, на них много платежеспособных потребителей готовых платить за дозу в пятьдесят раз больше, чем она стоит на рынке Джелалабада. Находятся и люди, готовые рискнуть жизнью за такой куш — ведь на пути наркотраффика стоит граница — горная, усыпанная датчиками, просматривая с вертолетов и дирижаблей местность. Там, на тайных, известных только своим тропах, можно напороться на засаду казаков, десантников, спецназа и расстаться не только с грузом, но и с жизнью. Но пятьдесят концов окупают себя, даже если до цели дойдет один гонец из десяти. Доходят обычно три. В конце концов — это бизнес, не более и не менее — просто бизнес. И в Афганистане, среди горцев легко найти людей, кто согласиться на ходку через горы в надежде за раз заработать столько денег что хватит на небольшой дукан и какую-никакую торговлю. Ну, а если расстанется с жизнью такой горец или отправится в Сибирь за бесплатно лес валить — так значит, Аллах так повелел.
О Джелалабад! Сколько тайн хранят твои улицы, опасные как днем, так и ночью… Сколько тайн унесла с собой река Кабул, протекающая через город… Сколько путников видел ты за то время, пока стоят здесь твои стены… Вооруженных и невооруженных, с товаром и без, добрых и злых… Сколько рабов сбили ноги о твои мостовые, сколько боли и страданий видели твои стены, сколько крови окропило твои мостовые…. Сколько золота хранишь ты в своих подвалах, Джелалабад, мировой центр параллельной исламской финансовой системы «хавала»…. Сколько оружия есть у жителей твоих — наверное, больше, чем самих людей…. Город на грани закона и беззакония, цивилизации и варварства — вот кто ты есть, город Джелалабад!
Запыленный, простреленный в двух местах, оборудованный для перевозок в самых тяжелых условиях афганских дорог АМО въехал в город вместе с очередным караваном, когда часы пробили полдень. Здесь, в этом городе, бывшем и крупнейшей перевалочной базой, русских и индусов было примерно поровну. Исторически сложившаяся, закрепленная десятками междоусобиц традиция требовала, чтобы в этом городе русские разгрузили тот товар, который у них еще остался, и продали его — а индусы его купили и повезли дальше. Джелалабад был пограничным городом, тут проходила невидимая черта, разделяющая зоны влияния двух крупнейших в мире объединений водителей — караванщиков: индусского и русского. За русскими был Афганистан и Туркестан, за индусами — родная Британская Индия и часть континентальной Японии. Персию и Междуречье нельзя было брать в расчет, там были нормальные дороги и цивилизованные условия работы, там не было необходимости в полноприводных, с подвеской от бронетранспортера машинах и автоматах у водителей, там на дорогах не действовали бандиты и караваны не обстреливали из гранатометов. Наконец, там были построенные русскими инженерами железные дороги, которые и брали на себя основную нагрузку по перевозкам. В Индии кстати они тоже были — вот только кто-то постоянно разбирал и взрывал пути.
В Кабуле двое караванщиков, которые ехали в этой машине тоже посетили базар, но ничего не продали из того что везли и это было встречено с пониманием. Не продают — значит, собираются рискнуть и везти товар в Джелалабад, чтобы получить за него максимальную цену. Цена здесь устанавливалась в зависимости от дальности пути от русской границы — чем дальше, тем дороже. Машин в караване было около пятидесяти, их охраняли малиши — боевики племени джадран, у которых был даже старый бронетранспортер Сарацин со скорострельной пушкой. За время пути от Кабула до Джелалабада на них нападали дважды и одну машину сожгли, одного караванщика убили и двоих ранили. Этим караванщикам из АМО тоже пришлось отстреливаться от душманов бок о бок с племенным ополчением — и воины джадран, самого храброго и воинственного пуштунского племени заметили, как метко и быстро стреляют из своих автоматов эти русские караванщики, как грамотно они ведут бой. В этих местах ценились две вещи: сила и золото и больше ничего, и тот у кого не было ни того ни другого обречен был быть рабом — а у этих русских была сила и они заслужили уважения у боевиков племени.
Караван проделал по улицам Джелалабада короткий путь — все дела делались на рынке, а рынок стоял на окраине города и стоянки для машин тоже были на окраине города, потому что если сделать рынок в самом городе — то по нему невозможно будет ни пройти ни проехать, слишком много торговцев и слишком много машин. В самом городе тоже был рынок — но он для тех, кто хотел что-то купить из местного, а пригородный базар — чтобы продавать. Часто водители, прибывшие в город, продавали свой товар на внешнем рынке, а покупали что везти в обратный путь — на городском. Для тех кто не понял — наркоторговля велась в основном на городском рынке…
Несколько боевиков племени, возглавляемые сыном племенного вождя ведшего караван подошли к АМО, когда водитель его уже заглушил мотор и теперь запирал машину. Машину здесь надо было запирать как можно тщательнее, ибо афганские воры по хитрости своей превзойдут любых других и несмотря на охрану: оставил машину с товаром на произвол судьбы — лишился и машины и товара.
— Я хочу сделать тебе подарок, рус — медленно заговорил по-русски обвешанный гранатами вождь — Мы редко видим неверных, которые были бы такие как ты. Хвала Аллаху, что мы не сражаемся друг против друга.
Вождь говорил по-русски, потому что он вел не первый русский караван и не второй и все афганцы, которые водили караваны в той или иной степени знали русский язык. Он и в самом деле был удивлен поведением неверного — как обычно, на дороге от Кабула не обошлось без неприятностей, где этот кяффир проявил себя как воин и мужчина.
Русский молча, с полупоклоном принял небольшой, в узорчатых ножнах нож, который дал ему вождь. При этом он принял подарок правильно, двумя руками — что означало, что подарок этот столь щедр, что его можно было удержать только двумя руками. Потом отстегнул с пояса свой нож, с поклоном вручил его вождю.
Вождь наполовину вытащил нож из ножен, осторожно прикоснулся пальцем к зачерненному лезвию. Нож был на удивление легким и в то же время смертельно острым, здесь никогда не делали таких ножей. Он не знал, что такие ножи редкость и в самой Империи и делают их из специального вспененного сплава, основой которого является титан.
— Шукран.[97]
— Да благословит вас всевидящий Аллах — сказал подошедший к ним напарник русского водителя. Он был более смуглым и носил короткую, аккуратно подстриженную бородку.
— Ты правоверный? — удивился вождь и осекся, заметив на шее у второго русского серебряную цепочку с полумесяцем. Он слышал, что правоверные бывают и среди русских — но видел таких редко. Это обрадовало вождя — значит, в северной стране все таки есть правоверные и они храбрые люди.
