Владимир Поселягин - Коммандос
Отогнав грузовик к подводе, я сбросил трупы немцев у борта, они мне еще пригодятся, а сам быстро изу чил груз в кузове машины. Хомяк буквально рыдал, когда я часть имущества просто сбросил с кузова, но прятать мне все это было некуда. Переодевшись в немецкую форму и проверив документы, я перегрузил взрывчатку в машину и оставил повозку в окружении разнообразного имущества. Разве что два ящика гранат оставил, патронов к автомату и пистолету и два ящика с консервами немецкими. Были и для офицеров, десертные. Ну, и тела ликвидированных немцев вернул в кузов. После этого мы со Смелым — он сидел рядом — покатили по дороге дальше. Правда, уже не к Ровно, а забирая сильно левее. Там в небольшой рощице я укрыл машину и стал изучать полевую дорогу, что пробегала рядом с этой рощицей.
Всю следующую ночь я минировал дорогу и особенно обочину, провода едва хватило, и я вывел концы в небольшой окопчик, что находился прямо в поле. Тут уже успели вспахать и засеять, так что укрылся я хорошо, да и ямку, мной откопанную, было со стороны не видно, ее складка местности скрывала, она же позволяла позже уйти мне отсюда. Две ночи активных работ, и все было готово.
Конечно же, меня искали, по этой дороге пару раз пролетели мотоциклисты и раза три мелькнули полицаи на подводах. Одно это показывало, что дорога эта не особо езженная и используется в основном местными крестьянами для работ в поле, но они мне не мешали, днем я только наводил маскировку, работал ночью.
Когда все было готово, я еще раз все проверил, оставил подрывную машинку в окопчике, посмотрел на хронометр — три часа дня, времени достаточно, вернулся к замаскированной машине и, выгнав из рощи, поставил ее поперек дороги. Тела немцев вернул в кабину, закрыл двери и, отойдя, достал кисточку. Написав белой краской: «Леший вернулся» на борту — краска были среди трофеев с этого грузовика, я стал расстреливать машину из автомата с разных мест, чтобы гильзы разбросало по нескольким точкам, это чтобы было непонятно, что работал один стрелок. Бросив пару гранат под двигатель, я понаблюдал, как кабина начала разгораться, выбрасывая в небо клубы черного дыма. Свистнув Смелого, посыпал следы спецсредством, стороной, не оставляя следов, вернулся в окопчик и прижал щенка ко дну, чтобы он не высовывался. Положив в вырубленную в стенке окопчика нишу бинокль, я прикрутил на одну клемму подрывной машинки провод, не трогая пока другой, после чего приступил к самому сложному делу. Ждать.
Сперва прискакали полицаи, потушили машину с уже обгоревшими телами немцев и осмотрели все вокруг. Надпись на тенте они обнаружили сразу, поэтому трое остались на месте, один галопом умчался прочь. Почти двадцать минут я отдыхал, даже банку с сосисками вскрыл и поел, щенок понюхал, но от сосисок почему-то отказался. Не понравились они ему.
Так вот через двадцать минут к месту гибели двух солдат тыловой дивизии, что тут была расквартирована, начали собираться полицаи и немецкие солдаты.
— Ну, прям паломничество к святым местам, — пробормотал я, обнаружив еще две машины, что только что подъехали.
Беда была в том, что тех, кого нужно, тут не было. Из последней машины выбрались офицеры и стали сразу же командовать, полицаи цепью окружили место боя, и эти фрицы стали осматривать грузовик. Ага, там уже все, что можно, было затоптано и заляпано, один фотографировал надпись на борту, другие с лупами ходили вокруг, осматривали обгоревшие трупы, а я все ждал. Мне нужны были егеря, а они не могли не приехать. Хотя бы их командование со спецами-ищейками должны прибыть. У егерей по определению лучшие следопыты — значит, их должны были вызвать.
Все же с этим я не ошибся. Поглаживая щенка — тому надоело сидеть в окопе, и он начал ворчать, — я услышал, как раздался новый гул моторов и прибыли пять тентованных грузовиков. Когда кузова начали покидать солдаты в знакомой пятнистой форме, я довольно кивнул и, присоединив второй провод к подрывной машинке, покрутил ручкой и нажал на кнопку.
Дело было в том, что грузовик я расстрелял посередине сделанной минной полосы, так как не знал, с какой стороны подъедут егеря. С этим я не ошибся, прибыли они не со стороны Ровно, а с противоположной, к тому же все въехали в полосу минирования, пока не остановились и не начали высаживаться. А когда я активировал одномоментный подрыв всех зарядов, то в зоне действия находилось уйма народу, и этой «уйме» изрядно досталось.
Оказывается, я был популярным человеком. На дороге скопилось около ста пятидесяти полицейских, видимо всех согнали из ближайших сел, второй цепью стояли около двухсот солдат охранной дивизии, также наверняка всех согнали, кто рядом был, три десятка офицеров и около ста егерей — полная ягдкоманда со всеми своими спецами, которые в боях в основном не участвуют, а наводят силовые подразделения, что тоже тут были.
Так что когда дорога вспучилась и в разные стороны полетели подшипники и другой поражающий материал, то пострадали, вернее погибли именно те, кто находился на дороге и у нее. Фактически одномоментный подрыв уничтожил команду егерей, убрав ту угрозу, что могла вскорости нависнуть надо мной. Погибла большая часть солдат охранной дивизии из местных гарнизонов. А меньше всего пострадали полицаи, их цепью расположили подальше. Конечно, поражающие элементы и до них долетели, человек двадцать выкосило, да и оглушило многих, бросив на землю взрывной волной, но по сравнению с остальными, они действительно фактически не пострадали.
Я подрывал и не видел, как от огня вспучились тенты грузовиков, их приподняло, и как другую многочисленную технику, что стояла на дороге, отбросило в разные стороны. Потом уж я схватился за бинокль и стал рассматривать дым, пыль и поднимающийся в небо огонь, но рассмотреть ничего не мог. Покосившись на взрытую во вспаханной в земле ямку, я вздохнул: один из подшипников всего на полтора метра промахнулся. Чуть-чуть изменил бы направление, и все, поминай как звали.
— Вот теперь, Смелый, пора валить и продолжить выполнение плана, — по-пластунски покинув окопчик и не забыв прихватить подрывную машинку, сказал я ползущему рядом щенку. — Часть А прошла удачно, осталось завершить план Б, и, считай, операция «Начало» будет доведена до запланированного конца… все, тут на ноги можно встать. Бежим.
В этом месте небольшая складка местности действительно постепенно превращалась в овраг, и, спустившись в него, я побежал дальше. Маршрут уже был сто раз разведан, так что три километра бега, и мы выскочили на дорогу, что пересекала овраг. Укрывшись в кустарнике и держа автомат наготове, я нетерпеливо посматривал на часы, мне должен был попасться хоть кто-то, иначе вторая часть плана полетит к черту.
Первыми неторопливо «промчались» полицаи, «спешащие» к месту подрыва, где облако огня и пыли уже почти осело, хотя дымы от горевшей техники стояли столбами до сих пор. Было видно, что особо участвовать в моей ловле они не горят желанием. Вот потом послышалось стрекотание мотоцикла, причем одного, я выскочил на дорогу с пистолетом в руке, притаившись за пнем у обочины, и когда, попискивая тормозами, в овраг начал спускаться мотоциклист-одиночка, то снял его одним выстрелом.
Подбежав к убитому, схватил его под мышки, пока Смелый бегал вокруг, сторожа, утащил в кусты, после чего вернулся за мотоциклом, который, к моему удивлению, продолжал негромко тарахтеть, и, заглушив, откатил в те же кусты.
Дальше просто. Форма на мне была немецкая, того водителя по размеру подходила, поэтому, наделав несколько ран ножом мотоциклисту, я измазал кровью лицо, форму, пропитал ватку кровью, ее сунул под воротник, чтобы кровь сочилась, после чего надел шлем, очки, забрал документы и, запустив двигатель мотоцикла, свистнул щенка. Мы с ним уже гоняли на подобном, учил я его, поэтому, выкатив мотоцикл из кустов, дождался, когда на заднее сиденье запрыгнет Смелый, и покатил по дороге. Поднявшись по склону оврага, я погнал со всей возможной скоростью в сторону Ровно. Кстати, мы так катались на нашей одиночке неоднократно, удивляя жителей Швейцарии, щенок первое время падал, а потом приноровился, но это было на ровной дороге. Потом учились кататься по полевой, это было сложнее, но позже щенок на учился держаться и на плохой дороге. Вернее, даже не держаться, а балансировать в седле, проявляя просто чудеса ловкости и акробатики.
До Ровно мы домчались быстро, нас однажды остановил патруль фельджандармерии, посмотрели на мое окровавленное, покрытое пылью лицо, под формой было мокрое кровавое пятно, ватка помогала, да и документы были продырявлены и окровавлены, пришлось постараться. Старший поста спросил, что случилось. Объяснил ему, что Леший вернулся и уничтожил всю команду егерей, а меня послали как самого уцелевшего в город с докладом. Попросил его также связаться с госпиталем. А то, мол, все наши рации из строя вышли. И отправить на место засады санитарные машины.
