Хелен Гилтроу - Расстояние
Йоханссон, движимый силами, происхождение которых ему непонятно, стремится в Программу, чтобы спасти Кэтрин. Ее мучают ночные кошмары…
Я должна вытащить ее, и у меня нет права выбора.
Существует лишь один человек, способный вытащить ее из Программы.
Лукас Пауэлл.
Информация в обмен на свободу Кэтрин Галлахер.
Он стремится выиграть приз. Он пытается тебя найти.
У него своя собственная Сеть. Он будет использовать меня, как марионетку. Или вычеркнет. И что тогда?
Я заплачу за все сполна. За Грейвса, Гамильтона. За Йоханссона. За все.
Я иду молча и смотрю вперед. В двадцати метрах от меня женщина поворачивается. Я не вижу ее лицо, но что-то в ее движениях кажется мне знакомым. Это Анна, та девушка, что встретилась нам у ресторана, ее лицо я видела на фотографиях Марка Девлина.
Воспоминания обрушиваются на меня потоком.
Двор дома Девлинов, Марк обнимает за плечи девушку. Они оба так молоды. На заднем плане монументальная каменная кладка, витые кованые фигуры из железа, удивительные готические формы. Видны зеленые деревья – обычный дом в сельской местности. Дом, в который он больше не возвращался.
Над воротами фигурки драконов.
* * *– Эллис?
Сомнения, колебания, прежде чем он выдавливает из себя первое слово, в надежде, что я передумала.
– Да.
– Мне нужно проверить алиби Марка Девлина на восьмое декабря.
– Черт, да вы шутите?
– Прошу, не вешайте трубку. Вы видели его и спрашивали, есть ли у него алиби, но он не мог вспомнить. Вы еще сказали, что это не срочно. Он вам перезвонил?
На линии становится тихо. Эллис взвешивает услышанное.
– Что это значит, Карла? Вы издеваетесь? Почему позволяете себе влезать в мои дела?
– Это очень важно. Умоляю, расскажите.
– Он был дома с девушкой по имени Анна, – прерывает меня Эллис. – Я взял ее данные и все проверил. У него твердое алиби.
В шесть вечера я возвращаюсь в свою квартиру. На телефоне Шарлотты Элтон три сообщения: звонили по поводу сбора средств, с приглашением на ужин, а также Марк Девлин: «Какие планы на вечер?»
Скорее в кабинет. Включаю компьютер. Пальцы летают над клавишами – дом в Уэльсе, родовое поместье… Перед глазами бегут строчки: Девлин, Девлин, Девлин…
Вот. Брекон-Биконс. На экране появляется маленький розовый квадрат в окружении леса, недалеко от водоема. Фото со спутника дает возможность разглядеть все лучше: два здания, большой дом и второй поменьше, расположенный под прямым углом. Гараж, мастерские, конюшни? Ворот не видно.
Ближайший дом на расстоянии в полмили.
Месяц они были вместе, привозил ли Девлин сюда Кэтрин? Пришло время, и она вспомнила? Дом, окруженный лесом, удаленный от всех населенных пунктов, как правило, пустующий…
Нетрудно выяснить, был ли Девлин в Лондоне восьмого декабря.
Дэниел умер, и она ушла.
Вспоминаю слова Марка: «Не предполагал, что так получится».
Но он увидел все, когда зашел в дом.
Кровь? Господи, тело? Она способна на то, что для других немыслимо.
И все же Марк Девлин не обратился в полицию. Он все убрал за ней. Еще один человек, наряду с Гамильтоном и Йоханссоном, пожелавший ее спасти. Надеюсь, настанет день, когда мы с ней встретимся, мне не терпится узнать ее секрет. Впрочем, Девлин отличается от всех остальных. Она не безразлична ему.
Ее власть над ним – нечто отличное по своей природе.
Я нажимаю кнопку, чтобы распечатать карту, и иду переодеваться. В коридоре меня останавливает внезапная мысль: если клиент знает, что Марк Девлин помогал Кэтрин, значит, его люди придут и к нему.
Глава 7
В помещении для регистрации, без окон и естественного освещения, за тем же бронированным стеклом тот же служащий, что две недели назад оформлял его документы, вертит в руках его анкету и бросает взгляды исподлобья.
Видит ли тот возникшие в нем перемены? Йоханссону казалось, что он со всем справился.
Йоханссон ощущал это, пока шел до машины в сопровождении Уитмана и двух охранников: в голове словно повернулся рычаг переключателя, вспыхнул свет, и цвета изменились. Он мог думать только о Карле.
В таком состоянии Йоханссон не мог вернуться в Программу, поэтому запрятал все в потайной ящик на время – нечто свинцовое, твердое, – запечатал и поместил его на самую глубину, сейчас необходимо все забыть: кладбище, ее руки, плотно сжимающие его ладони, теплое дыхание…
Потом. Когда все закончится. И не минутой раньше.
Обычная процедура. Досмотр. Опять тот же коридор. Уитман ждет. Служащий с тестообразным лицом беспокойно перекладывает документы, кажется, что-то говорит – что?
Конвоиры делают шаг вперед, ничего не происходит.
Улица. Часовые. Стена. Ворота разъезжаются в стороны. Йоханссон делает несколько шагов, и за спиной раздается ставший знакомым лязг железа.
Ящик похоронен в глубинах души, но слабый, похожий на сигнал счетчика Гейгера, напоминает ему, что он существует.
Йоханссон возвращается в лагерь незадолго до наступления шести часов. В дверях клиники он сталкивается с мужчиной, второй ждет в комнате для посетителей – оба люди Кийана. Охрана; к сожалению, слишком поздно.
А где же Брайс?
Йоханссон проходит мимо, не говоря ни слова.
В кухне в одиночестве ужинает Дрил. Увидев в дверях Йоханссона, он поднимает глаза. Выражение лица, как всегда, безразличное, пустое. Он ждет, что произойдет дальше, возможно, нечто, способное вызвать его интерес.
Йоханссон поднимается наверх.
На площадке, спиной к двери комнаты Кэтрин, стоит Райли и курит. У него лицо человека, измученного бессонными ночами.
– Где ты был? – спрашивает он, но очень тихо, словно звуки могут прокрасться в щель приоткрытой двери и побеспокоить Кейт.
– На воле.
Райли фыркает.
– На воле, – повторяет он себе под нос. – Ах да, у тебя же дела с твоими американцами.
– Она спит? – спрашивает Йоханссон.
– Только со снотворным.
– Мне надо с ней поговорить.
– Разве это ей поможет? И вернет Винни? – Райли смотрит на него угрюмо и зло. – Знаешь, что я думаю, надо было сразу поставить Брайса на место или делать, что он говорит. Если не можешь победить, имей мужество принять наказание. Ну, потерял бы ты пару пальцев, и что? Все же лучше, чем такое. Ее привязали к стулу и заставили смотреть, как Брайс ломает каждую косточку этого несчастного парня. – Райли глубоко затягивается. Сигарета подрагивает в его пальцах. – Брайс приходил за тобой, ты ведь понимаешь? Собирался ждать, пока ты вернешься. Здесь были только она и Винни…
Райли замолкает, тяжело дыша. Эмоции сдавливают его горло. Они все отражаются на его лице.
Несколько минут они стоят на лестнице в полной тишине.
Наконец, Йоханссон спрашивает:
– Ты весь день был здесь?
– Да.
– От Кийана ничего?
– Только качки внизу. Хреново, что поздно. Он должен был предвидеть. Он сам позволил тебе остаться после того, как ты утер нос Брайсу, и держит тебя под крылышком, чтобы тот не мог до тебя добраться. О чем он думает? Что Брайс все просто забудет?
– Кийан его не тронет.
– Отлично. Класс. Брайс вернется за тобой, но не сегодня и не завтра. Он умен и знает, когда остановиться, когда отступить, заставить тебя потеть от страха и думать, что ждет за следующим поворотом. Он дождется хорошего момента. Дождется и обязательно вернется. Итак, – Райли пристально смотрит на Йоханссона, – знаешь, что ты сейчас сделаешь?
– Что?
– Уберешься отсюда к чертовой матери.
– Я не могу оставить ее.
– Неужели тебе не ясно? Ты следующий. Ты останешься, и Брайс вернется за тобой, а она опять вступится, потому что ничего не может с собой поделать. И будет намного хуже, чем с Винни. Прежде всего тебе будет хуже, но мне на тебя плевать, ты сам делаешь выбор. Но я знаю, что ей будет хуже, а этого я не допущу. Уходи. Завтра утром, когда откроют ворота. Я обязан сделать для нее даже то немногое, что могу. Уходи отсюда.
– Если я оставлю ее здесь, она погибнет.
– Брайс ее не убьет. Черт, он и тебя не убьет; ты нужен ему живым, он хочет, чтобы ты страдал. Даже Винни не должен был умереть, эта смерть была случайной.
– Я говорю не о Брайсе.
– А о ком еще? О тех придурках, что бродят по улицам? – Райли машет рукой в сторону.
– Иди поешь. И поспи, – говорит Йоханссон. – Я побуду с ней.
– Ты выглядишь не лучше меня.
Йоханссон равнодушно пожимает плечом и направляется к лестнице, но Райли останавливает его, положив руку на плечо.
– Сейчас Винни, подумай, что будет через месяц? Потом еще один и еще. Я серьезно, приятель. Выбирайся отсюда.
Йоханссон приоткрывает дверь на дюйм, потом еще на один. Она лежит навзничь на матрасе. Препараты продолжают действовать: лицо неестественно расслаблено, члены бездвижны. Он переступает порог, закрывает дверь, подходит к ней и садится рядом. Ее дыхание спокойное и ровное.
