Анатолий Дроздов - Рыцари плащаницы
– Как здоровье твоих родителей и домашних? – задал обычный для такого случая вопрос Саладин (разговор следовало начинать, пока гость не насытился совсем и не ушел). – Здоровы ли твои кони и другой скот?
– Кони стоят в замковой конюшне и жуют овес, – странно ответил франк. – А родителей и домашних давно не видел. Надеюсь, здоровы.
– Как твои воины?
– Пьют сикер на радостях! Им вчера понравился приступ!
"Вино подействовало! – понял Саладин. – Задирается!"
– Я не отблагодарил тебя за лечение, – сказал он, решив сменить направление разговора. – Ты исцелил меня, а султан правоверных в долгу не бывает. Что хочешь? Золото, оружие, коней?
– Ни то, ни другое, ни третье, – ответил Козма, вытирая жирные руки о льняное полотенце.
– Женщин здесь нет, – развел руками Саладин. – Бери золото! На базаре купишь себе, какие понравятся.
– Это вам, феодалам, можно покупать женщин и иметь гаремы! – недружелюбно отозвался Козма. – Нам положена одна жена. Услыхала бы Рита, что ты мне толкаешь, глаза бы выцарапала. Она такая.
– Кто эта Рита?
– Жена. Единственная. Ревнует меня.
– Она красивая?
– Очень. Белые волосы, большие серые глаза, молочная кожа. Здесь таких нет.
– Здесь всякие есть! – возразил Саладин. – Но таких, ты прав, мало…
– Слушай, султан! – встрял Козма. – Ты и вправду хочешь сделать мне приятное?
– Конечно! – развел руками Саладин. – Что хочешь?
– Сними осаду с Азни.
Саладин изумленно посмотрел на гостя.
– Давно не был дома, – продолжил Козма как ни в чем не бывало. – Хочу ехать в свои земли, а войско твое мешает.
– Хочешь – поезжай! – улыбнулся Саладин. – Я дам тебе коня, если нужно, золото, одежду. И фирман со своей печатью, увидев которую, любой правоверный склонится перед тобой до земли.
– Я не один здесь.
– Бери своего друга!
– У меня много друзей…
– Они все из твоей земли? – сощурился Саладин.
– Нет. С некоторыми подружился здесь.
– Зародьяр, которого франки зовут Роджером, тоже твой друг?
– Да.
Саладин замолчал, задумчиво пощелкивая пальцами.
– Я сказал, что султан правоверных не останется в долгу, – сказал он чуть погодя. – И это так. Ты исцелил меня, я обязан тебя наградить. Но ты просишь слишком много. Я готов отпустить на волю тебя и всех людей из твоей земли. Но не своих врагов.
– Ты говоришь, будто мы у тебя в плену! – возразил Козма.
– Разве это не так? – хитро улыбнулся Саладин. – Если ты и твои друзья свободны, то почему не уходите?
– Но на наших руках нет пут!
– За этим дело не станет. Как только возьму замок…
– Ты вчера уже пробовал!
– У меня много времени…
– Вчера мы разнесли в пыль твои щиты и лестницы. Если ты привезешь новые, разобьем их снова. В этот раз вместе с мамлюками. Ты видел, что осталось от крепких щитов? Мамлюки твои видели. И крест наш над ними летал в знак нашей победы. Сомневаюсь, что они вторично пойдут на приступ…
– Ты великий хитрец! – воскликнул Саладин. – Твой крест – это уловка многобожников. Такая птица летала над Аскалоном, ее сейчас ищут и обязательно найдут. Эту тоже поймаем…
"Разведка у него работает! – мысленно восхитился Козма. – Интересно, про дервиша знает?.." Он замолчал, раздумывая. Саладин не мешал ему. Но Козма не спешил с ответом, и султан первым нарушил молчание.
– Зачем тебе местные франки? – спросил он вкрадчиво. – Даже, если дал им слово… Ты уедешь в свои земли, а там никто не узнает, что ты отказался от них…
– То же сказал я тебе, когда ты отказался пить вино, – никто не узнает. Но ты ответил: главное, что будешь знать сам. И я отвечу тебе так: в моей земле меня не упрекнут, что я бросил друзей перед лицом смерти. Но я буду это помнить…
– Ты говоришь, как рыцарь.
– Я и есть рыцарь!
– Ты знатного рода?
– Самый давний мой предок жил восемь восемьсот лет назад.
"Наши правители, которые ведут род от пророка Мухаммеда, очень кичатся этим, хотя Мухаммед жил пятьсот пятьдесят лет тому. У этого чужеземца родословная богаче, чем у франкских королей, а он пришел ко мне в простой одежде и не стал раздуваться от тщеславия за свой род, как сделали бы другие франки, – размышлял Саладин. – Он не лжет – слишком умен. И потому опасен. Как Конрад…" Саладин вдруг ощутил, что не может преодолеть симпатию к гостю. Это чувство не походило на то, которое он испытывал к Конраду. Под Тиром он восхищался доблестью врага, признавая его достойным противником, но симпатии к нему не было. "Козма не враг, – понял свое чувство Саладин. – Он тоже не видит во мне врага. Ему не по нраву мои распри с франками, и он действительно стремится домой. Это хорошо…"
– Не думал, что среди знатных франков есть искусные лекари, – сказал Саладин вслух. – Рыцари обычно наносят раны, а не врачуют их.
– Мне нравится лечить.
– У тебя много земель в твоем краю?
– Совсем нет.
– Что есть? Город, рынок или дома, которые сдаешь внаем?
– Ничего.
– То есть ты не богат?
– Правильно мыслишь.
– Но от золота отказался!
– Честь дороже.
– К чести хорошо прикладывается богатство. Честь для бедного – роскошь. Ты отказался от моих подарков, но я еще не предлагал тебе земли. Хочешь Азни? Все баронство? Это богатая земля, приносит десятки тысяч безантов год! Вези сюда семью и радуйся! Я даже не потребую от тебя омажа…
– Но что-то все же попросишь?
– Гром, которым вы разметали мои щиты.
Козма захохотал. Так громко, что полог шатра колыхнулся и внутрь настороженно заглянул Аль-Адил. Увидев насупленное лицо брата, он сразу исчез.
– Почему ты смеешься? – с досадой спросил Саладин.
– Прости, султан! Я знал, что ты предложишь это, и ждал.
– Ты согласен?
– Нет.
– Почему?
– Имея в руках такое оружие, ты легко и быстро покоришь христианский Левант, который вы зовете Сахель. А когда он будет лежать у твоих ног, подумаешь: "Зачем я отдал Азни многобожнику? Везде в Сахеле должна царить истинная вера!" Придешь сюда и сметешь громом стену замка, как мы вчера смели твои щиты, и выгонишь меня с семьей. Зачем это мне?
"Он даже умнее, чем я думал! – подумал Саладин. – Возможно, он врет, что пришел в Сахель поклониться святыням, а сам замыслил иное? Например, разнести в пыль войско правоверных? Он не выйдет из шатра живым, если так!"
– Весь Сахель знает, что слово Саладина нерушимо! – придавая суровость своему голосу, сказал султан. – Ты наносишь мне обиду, говоря иначе.
– Прости! Но если нерушимо слово Саладина, то наследники твои вовсе не обязаны его соблюдать. Ты оставишь меня в покое, но твой сын может передумать. Разве есть способ оградить Азни от их набегов и притязаний?
Саладин покачал головой.
– Но не это главное, султан. Гром, который ты жаждешь, не принадлежит мне. Его принесли с собой люди из моей земли, приехавшие меня спасать. Они никогда не отдадут его в чужие руки.
– Даже христианам? – удивился Саладин.
– Им тоже. Оружие принадлежит моему народу, никому под луной его не передадут ни за земли, ни за деньги. А также за женщин с белыми волосами и молочной кожей…
– Оружие не обязательно отдавать, – сощурился Саладин. – Можно выведать секрет изготовления. У меня хорошие мастера…
– У них не получится.
– Они умеют все!
– Держи!
Козма достал из сумки и положил в ладонь Саладина небольшой прямоугольный брусок, завернутый в бумагу. Саладин осторожно взял и некоторое время разглядывал. Брусок был легким, как деревянный, на бумаге цвета сохлого конского навоза были нанесены незнакомые буквы.
– Это и есть гром? – спросил султан недоверчиво.
– Да.
– Что он может?
– Разнести в клочья нас с тобой и все, что есть в шатре, а также убить людей, что стоят за пологом.
– Почему ты взял его с собой?
– На случай, если ты решишь не отпускать меня живым. Ты ведь думал об этом, султан, не так ли?
"Он действительно опасен!" – понял Саладин, но не ответил на вопрос.
– Твой гром мог попасть в наши руки, – сказал он. – Он и сейчас у меня в руке.
– Что из того? Ты можешь резать этот брусок ножом, рубить саблей или топором. Ничего не случится. Ты можешь бросить его в воду, и он утонет. Бросишь в огонь, и он сгорит. Привести в действие гром может только знающий человек. Этому не трудно научить, но изготовить такое вещество не сможет никто под луной. Ни в Сахеле, ни в Европе.
– Но ты смог?
– Нас с тобой, султан, разделяют не только расстояния, но и века человеческой истории. Пройдет много-много лет, прежде чем люди научатся делать гром. Для этого понадобятся не только знания, но и машины, которых здесь не создать. И не нужно. В нашем времени в войнах гибнут не тысячи, а миллионы. Но мы хоть научились защищаться. Если гром дать вам, то люди в твоем времени просто перебьют друг друга, тогда в моем времени будет некому жить. Мы ведь ваши потомки… Теперь ты понял, почему я хочу вернуться домой? Я и мои друзья и без того задержались в твоем мире, султан!
