Андрей Посняков - Красный Барон
— Саланко! Как ты вырос, мальчик.
— Вы знаете меня? — юноша удивленно вскинул глаза.
— Я — Ганта, я знала твою мать, Синюю Тучку, а тебя… тебя помню лишь маленьким… — женщина обернулась к своим подругам по несчастью и повысила голос: — Вот что, девушки, — мы идем с этими людьми, в их племени нас никакой отец Джозеф не сыщет! Слышите, Андра, Элис?
Светало, и Громов шагнул вперед, подставив лицо под свет начинавшегося утра:
— Вы сделали правильный выбор, девушки!
— Можно подумать, он у нас был.
— Впрочем, одна их вас все же пойдет со мной — я так думаю… — подойдя к стоявшей позади всех «колдунье», Андрей сбросил с ее головы капюшон. — Что скажешь, милая Бьянка?
— Господи-и-и… — одними губами прошептала юная баронесса. — Я никогда не верила, что мертвецы возвращаются, но… Нет! Нет! Не может быть!
— Не может, — спокойно согласился молодой человек. — Ты права, милая, — мертвецы не возвращаются. Но я-то не мертвец…
С этим словами Андрей обнял девушку и, прижав к себе, крепко поцеловал в губы…
Ах, эти волосы, каштановые локоны, струящиеся по плечам водопадом, шелковая, тронутая золотистым загаром кожа, синие — как два океана — глаза. Эти чарующе-опасные очи затянули Андрея, словно трясина, и в этой трясине хотелось остаться навсегда.
— Милая моя, милая, — шептал Громов, нежно лаская любимую.
Гладил спинку и стройные бедра, ласкал языком грудь, обнимал, наслаждался — и не мог насладиться никак.
Все мысли обоих давно уже унеслись вверх, к самому небу, и лишь мерно скрипела кровать да слышались стоны — стоны радости, наслаждения и любви.
— Ах, милый, ты знаешь, я до сих пор не верю…
— Я тоже… Но давай уже об этом не будем, а? Лучше расскажи о себе. Как ты тогда спаслась, выбралась, как жила все это время? Как?
Бьянка рассказала все, хоть и нелегко ей было все вспоминать, вновь и вновь переживая ужасную весть о казни любимого. Из храма сектантов ее спасли иезуиты, давно уже мечтавшие разгромить опасную сатанинскую секту. Спасли, но… опасаясь преследований и мести сильных мира сего, Бьянка вынуждена была уехать в Америку, скрыться навсегда, изменив имя — тем более что после смерти Громова ничего в Каталонии ее не держало.
— Я помню, как тебя казнили… И видела твое тело — издалека, конечно — на виселице, в форте на горе Монтжуик. Господи-и-и-и… Если б все знать! А потом… потом я помогла этому мальчику, Жоакину как ты и просил… Он сбежал в Жирону, как мне кажется, вовремя…
— Значит, иезуиты…
— Дон Теодоро Саграна. Мы когда-то договорились с ним… и он не обманул, помог… А потом я узнала про твою смерть.
— И бежала, как могла, далеко… — вздохнул Громов. — И как ты здесь? Как жила? Что делала??
— Я вышла замуж, — тихо промолвила Бьянка. — Конечно же, без любви, но за хорошего человека. Фрэнк Тэлбот, так его звали. Капитан, рыбак… жаль, сгинул в шторм вместе с судном, и тогда… тогда местный священник, отец Джозеф положил на меня глаз… я бы не отказала, знаешь, если б он был нормальный человек, а не… Он любит доставлять боль, получает от этого наслаждение… только от этого, и больше ни от чего. Нет, вру — еще от костров с горящей человеческой плотью! О, сколько женщин и совсем молодых девушек он сжег, наигравшись.
— Да-да, — сев на кровати, Андрей покачал головой и, погладив любимую по плечу, спросил: — Но… я же своими глазами видел, как тебя проткнули мечом. Там, в гробу!
— Это была не я, — слабо улыбнулась Бьянка. — Другая девушка, простолюдинка… Даже Красный Барон не мог так просто казнить баронессу! Просто имитировали казнь… хотя для той бедняжки все было по-настоящему. Меня же они бы держали в башне на горе Монтсеррат, использовали б для забав и оргий… как — уже здесь — пытался отец Джозеф. Он же и обвинил меня в колдовстве.
— Кто б сомневался!
— А донос написал сосед, булочник. Получил потом треть моего дома и сад… Господи, милый! — девушка вдруг встрепенулась, схватив любимого за руку. — Что же теперь будет? Нас ведь будут искать… уже ищут… Наверное, лучше б было уехать с индейцами.
Андрей улыбнулся, успокаивающе погладив Бьянку по щеке:
— Уехать с индейцами мы успеем — у них еще тут есть дела. Но…
— Вижу, у тебя другие планы, милый, — вскинула глаза юная баронесса. — Может, все-таки поделишься ими со мной?
— Конечно же поделюсь, родная. Мы просто вернемся домой.
— Домой?!
— Да! Тут-то нам точно не будет жизни.
Встав, Громов подошел к окну и распахнул ставни, впуская в комнату теплый оранжево-золотистый свет заходящего солнца. Близился вечер, и уже нужно было идти — Андрей знал, куда, и знал — зачем. Вот только рассказать об этом Бьянке он не успел — в дверь осторожненько постучали.
— Не заперто.
— Сеньор… ой!
Заглянувший было в дверь Мартин попятился, наткнувшись взглядом на обнаженную баронессу, быстро прикрывшуюся простыней. Громов проворно оделся:
— Заходи, заходи, парень. Чего хотел?
— Хотел доложить, сеньор! — подросток вошел и поклонился. — Похоже, нас здесь обложили: в таверне полно крепких молодых парней, они много не пьют, не едят, просто сидят, словно бы ожидают приказа. И та-ак на нас с Аньезой смотрели!
— Та-ак — это как? — с усмешкой уточнил Громов.
Мартин раздвинул пальцами глаза:
— Вот так! Будто чудо какое увидели.
— Хм… — Андрей задумчиво почесал голову. — Ладно. Где наши?
— Рядом, в соседней комнате. Дремали, но мы разбудили всех.
— Пусть идут сюда. Немедленно! Уходим сейчас же — через окно. Эх… — отправив мальчишку, Громов посмотрел на Бьянку и скривился.
— Что? Разонравилась? — баронесса обиженно пожала губы.
— Аньеза еще за мальчика сойдет, — протянул молодой человек. — А ты — уже нет. Слишком уж фигурка пленительная.
— Что-что?
— Хотя тебя в платье мужское обрядить… да уж, думаю, ладно. Пойдешь, в чем есть, тем более и кафтанов у нас лишних нету.
Постучав, в дверь вошли остальные — каменщик Рамон Кареда, Гонсало Деревенщина, Мартин с переодетой в мальчишку Аньезой.
— Утром в гавань вошла одна шхуна — называется «Багатель», — словно бы между прочим, промолвил Рамон. — Идет в Новую Англию, в Бостон. Я говорил с одним матросом — он наш, каталонец… В Новой Англии в цене хорошие каменщики, и работы там хватит всем. Только вот, увы, — вздохнув, Рамон повел плечом, — денег у нас на дорогу нет, а просят они недешево.
— Так и Новая Англия — не ближний свет, — улыбнулся Громов. — Ничего, деньги у нас будут, и очень скоро.
— Скоро? Но нас же вот-вот…
— Хватит трещать, уходим! — нетерпеливо перебил лейтенант и, галантно протянув руку Бьянке, подвел девчонку к окну. — Прошу вас, мадам, прыгайте!
Через полчаса вся компания уже расположилась в полутемной, пропитанной запахами рома, табака и пота зале той самой таверны, где Громов уговаривался о встрече со старым Джоном Смоллеттом, боцманом с «Провиденс» — шлюпа, не перенесшего прямой встречи с пушками «Святой Эсмеральды».
Боцман не заставил себя долго ждать, правда, явился не один, а в компании с высоким мужчиной лет сорока, внешность которого вдруг показалась Андрею смутно знакомой. И где они могли видеться? А черт его…
— Это — мой капитан Джереми Лоусон, — усевшись за стол напротив Громова, представил своего спутника дядюшка Джон. — Я сказал ему, что ты — хороший канонир. Увы, только наш шлюп пока что…
— Я знаю, кто заплатит нам за ремонт шлюпа! — недобро прищурился капитан, посмотрев прямо в глаза Андрею. — Я хорошо рассмотрел твою физиономию, парень, — и очень рад нашей встрече! Канонир, говоришь? Ловко ты срубил наши мачты… и вообще — ловко все проделал тогда… — моряк вдруг обернулся и махнул рукой. — Эй, парни!
Тут же вскочило ползала — две дюжины самых гнусных рож, многие с кастетами и ножами.
— Тихо, тихо, тихо! — подняв руки, Громов неожиданно улыбнулся, вполне светски и даже где-то дружелюбно. — Я и в самом деле готов вам заплатить! Затем и пришел.
— Еще бы! И вряд ли уйдешь живым.
— Правда, у меня сейчас совсем нет денег, — не обращая внимания на угрозы, продолжал молодой человек. — Но я знаю, где их взять.
— Так что же до сих пор не взял? — едко переспросил Лоусон.
— Потому что нужна ваша помощь! — выкрикнув, Андрей резко понизил голос и прошептал: — Я знаю, где серебро с «Сан-Хосе», пропавшего испанского галеона.
Капитан «Провиденс» зло покусал губы:
— Про «Сан-Хосе» и мы слышали… Постой-ка! Не хочешь ли ты сказать…
— Именно так! Богатства «Сан-Хосе» здесь, в этой бухте, — еще тише произнес Громов. — Но борту судна под названием «Красный Барон»!
— «Красный Барон»! — не сдержавшись, дотоле молчавший боцман яростно грохнул кулаком по столу. — То-то я и смотрю — они как-то странно себя ведут! Негров продали — да, но табак, как обычно, не взяли, да и вообще мало показываются на берегу… и на ночь отходят к островам, словно чего-то боятся. Теперь понятно — чего! Серебро «Сан-Хосе»! Куш жирный.
