Олег Измеров - Ответ Империи
Два огромных, вырезанных из толстого ствола дерева "медведа" наподобие традиционных дворянских львов возлежали на стилобате у высокого, авангардно-треугольного крыльца музея, где из вершины треугольника свисало кольцо с резным глухарем (глухарь в СССР — крупная птица из семейства фазановых, отряда курообразных — прим. авт.). Невысокая лестница вела к дверям с барельефами на створках. Вместе с запахом прелой листвы и треньканьем звонка трехколесного пластикового велосипеда — чей-то малыш катался по дорожке, не пропуская ни одной лужицы, чтобы разрезать литой шиной цвета морской волны розовеющие под нехитрой машиной облака — все это дарило чувство возвращения к чему-то домашнему, родному, давно забытому. Он вспомнил: здесь они ходили с Лидой с параллельного потока, но в музей не заходили, он появился потом, лет через десять, на месте их скамейки, и Виктор, заходя в это здание, хоть на несколько минут задерживался на том же самом месте. Их роман тогда закончился ничем, неожиданно, но оставил после себя какое-то светлое послевкусие, чувство перехода на какую-то новую ступень своей жизни: то ли они изменились, то ли мир во круг них, но когда им потом доводилось случайно разговориться, они никогда об этом не жалели.
Варя поднялась по гранитным ступеням и положила руку на деревянную шерсть одного из мишек.
— А знаете, — сказала она, — вы, наверное, действительно воздействуете. У меня вдруг мысль возникла: неужели, чтобы наши верхи взялись за ум, должно произойти чудо?
— Так это… Разве они у вас не это?
— Они — это. Но не явись первый хроноагент — вы видели. Не мне вам, как говорится.
— Может, я действительно информационный вирус? Кидаю диссидентские идеи.
— Или — прививка. Ослабленный штамм, чтобы выработали иммунитет. А может, я просто прочла чужие мысли.
— При ваших достоинствах вы еще и телепат?
— Не всегда. Не лезу в личное, несмотря на женское любопытство.
— Выдаете служебные тайны?
— Вам уже можно сообщить, что с хроноагентами работают экстрасенсы.
"Ага, "детектор лжи пока применять не будем, пока все на доверии"… ну да, как же"
— Это предсказуемый ход. Главное, вы не падаете в обморок, как Мессинг.
— Тренировка. Ну, давайте уже заходить. Я замерзла.
В фойе стоял тихий полумрак; посетителей не было, и под потолком тихо дремали чучела птиц. "А вдруг здесь окажется точка перехода?" — внезапно подумал Виктор, и в его груди заныло какое-то ожидание неизвестности.
Послышались шаги. Экскурсовод в темном костюме, появившийся из дверей справа, чем-то напомнил дворецкого.
— А вас, наверное, больше уже не придет?
— Не знаю, — честно признал Виктор, — просто решили вспомнить, и зайти. Как когда-то.
— А, ну тогда, как постоянных посетителей… Без сдачи найдется, а то кассир куда-то отлучился? Вот там, на столике, оставьте деньги и оторвите два взрослых. Да, брошюры, книги о лесе, значки? Сувениры на память, фильмы? Сейчас я витрину подсвечу.
Виктор взглянул на Варю.
— Нет, значки не будем, — решила она.
— Тогда проходите, — и экскурсовод распахнул двери в зал справа, где стояла почти полная колдовская темнота. Мягкое резинополимерное покрытие, разрисованное под подстилку из опавшей листвы, приглушало шаги.
Двери сзади закрылись, и тьма обволокла Виктора; он знал, что Варя где-то здесь, и он даже представлял, где: по правую руку в полушаге. В воздухе разнеслись первые аккорды тихой мелодии из невидимых динамиков: казалось, они рождались внутри него самого, и, спустя секунды, в них уже вплеталось нежное пение птиц и шелест деревьев. Еше спустя несколько секунд спокойный, доверчивый, перегнанный в цифру голос диктора начал свой неизменный рассказ.
"Комната психотерапии", — внезапно подумалось Виктору. "Идеальная комната психотерапии. Сюда можно заходить стрессы снимать".
Между тем уже забрезжий слабый свет: это занималась заря на первой диораме, изображавшей весну в лесу. Всего по временам года были четыре диорамы, и еще целый ряд, псвященных разным зверям и иным видам лесной природы, включая неожиданно разнообразный и необычайный мир болота, не уступавший по своим загадкам, пожалуй, даже "Тайне двух океанов". Из них Виктору почему-то больше всего запомнилась композиция с зимней лесной дорогой ночью, на которую вышли волк и волчица: автору как-то необычайно удалось передать голодный блеск в глазах зверя.
— …Ну что, ждали, что будет, как в кино про шпионов?
На улице уже стемнело, и рыжие огни невысоких, в половину человеческого роста, светильников с шарами загорелись вдоль дорожек; Виктор только сейчас обратил внимание на этот новый способ освещения парка.
— Да. Ждал чего-то вроде.
— В нашем деле важно терпение. Сложнее всего, когда месяцами ничего не происходит, но каждый момент чего-то ждешь. Вообще, наша работа одна из скучнейших. Но, поскольку о ней мало кто знает, люди сочиняют легенды.
— У вас тут вообще все похоже на большую легенду. Например, плохо верится в то, что решена проблема коррупции. Насчет честных — это я понял. Ну, а если коррумпированы те, кто должен защищать честных? Если коррумпированы все?
— Знаете принцип — разделяй и властвуй? Теперь это называется — баланс сдержек и противовесов. Прокуратура следит за КГБ, КГБ следит за партией, партия следит за исполкомами и Советами, исполкомы и Советы — за хозяйственниками… В этой системе ни одно ведомство не может захватить абсолютной власти, потому что на него ополчатся все. А власть Романова в том, что он поддерживает равновесие сил.
— Почему это не везде получается?
— Хотели спросить, почему это у вас не получается?
— Хотел, не хотел… Не будем спорить.
— У вас там США заинтересованы в продажности власти. При этом американские холуи будут вам говорить: "Вот видите, это у вас власть такая плохая, разберитесь со своей властью, прежде чем говорить что-то про США". Это ложь: именно США диктуют такие условия, при которых власть в других странах будет слабой, неэффективной, продажной.
— Очень похоже на пропаганду.
— Как хотите, так и думайте. Поищите сами ответ, почему в соседней с вами Белоруссии с коррупцией намного лучше. Народ-то одинаковый.
— Откуда вы знаете про Белоруссию? Ах, да. Глупый вопрос. Ну а насчет "думайте, как хотите" — ловлю на слове. Если что — я только выполнял ваше предписание.
— Вы еще, оказывается, и бюрократ, к тому же… Давайте пройдемся по Горького к Трудовой. Люблю тихие улицы.
— Тихие, темные, пустынные… Не боитесь?
— Сейчас я боюсь, что у нас будет то же, что и у вас. Не смогла бы жить в вашем телепатическом фоне. Физически. Ложь, грязь, похоть, страх, злоба… Хорошо, что вы не экстрасенс.
— Можно в деревню поехать.
Они вышли из ворот парка на Горького и не спеша зашагали вдоль металлической арфы ограды в сторону филармонии. Улица была тихой и пустынной, но все же не темной. На коммунхоз при здешнем сталинизме было грех жаловаться.
— В деревню, говорите. А вы знаете, что у вас может быть новое раскулачивание и голод?
— Это предсказание?
— Это логика.
— Кто же будет раскулачивать? Необольшевики какие-нибудь?
— Нет, просто бандиты. Будут легализовывать деньги, создавать агрофирмы, отбирать у фермеров и бывших колхозов землю. Образуют тероросреду с местной властью, милицией, прокуратурой. Станут помещиками, местными вождями племен, будет только один закон — сила. Как у батьки Бурнаша. Тихая гражданская война. А потом какой-нибудь кризис, выведут капиталы, и будет голод. Как сценарий?
— Это сценарий.
— Он может у вас стать реальностью. Если ничего не менять.
— Варя, я вот слушаю… А у вас такое не может стать реальностью? Ну вот придет какой-нибудь дурак и устроит, как полвека назад с кукурузой. Или хуже. Ваша централизованная система от дурака застрахована?
— Конечно. У нас сильная горизонталь власти.
— В смысле, вертикаль?
— Горизонталь в смысле горизонталь. Сталинизм — это когда чего сказали, то и подразумевают.
— И как это горизонталь? Я, конечно, понимаю, что если вертикаль прогнется, то это горизонталь…
— Не в этом. Понимаете, при троцкистах власть выстраивалась только вертикально. Росли вверх: инструктор обкома, завсектором, второй секретарь, первый… А число начальников ограничено. И человек ждет, когда шеф уйдет на пенсию, его снимут, или помрет. И чем выше, тем сложнее. Тупик, нет смысла новым кадрам расти. Да и тому, кто в кресле сидит, нет смысла вниз падать. Вот так и загнивали. А теперь есть горизонталь власти. Служащий может наращивать блага, не только занимая руководящее кресло и наращивая число подчиненных, а за квалификацию, за честную и преданную службу. И можно никем не руководить, а жить, продвигаясь по горизонтали, не хуже начальника учреждения. Выбор вариантов есть. И на руководящее кресло тоже есть из кого выбрать, и нет вокруг него такого ажиотажа и подсиживания. Нет смысла прогибаться. Нет смысла плодить руководящие должности под людей. Там, где есть куда двигаться умным, нет места для дурака.
