Алексей Кулаков - Магнатъ
– «Аргументы и факты».
Ненадолго перевернул, выискивая данные тиража, после чего одобрительно кивнул – молодец, Сытин, старается!
«Ну–с, приступим к дегустации. Слияние министерств земледелия и государственных имуществ… Угу, все к тому и шло. Высочайше утвержден Закон об отмене права крестьянина выйти из общины без ее на то согласия?».
Гладкое, без малейшего намека на усы или бородку лицо путешественника заметно омрачилось, и дальнейшие развороты газеты читались им без прежнего интереса – разве что мелькнули какие–то эмоции в глазах на статье, извещающей всех верноподданных Его императорского величества Александра Третьего об основании нового города, именем Новониколаевск. Впрочем – все проходит, и дурное настроение тоже прошло, тем более что российский предприниматель, книгоиздатель и меценат Иван Дмитриевич Сытин смог еще раз порадовать своего компаньона.
– «Российские известия».
Повторив все манипуляции с просмотром выходных данных, совладелец уже второй по счету новой газеты внимательно ее пролистал.
«Интересно, сколько губернских и общеимперских газет уже поменяло своих хозяев? Надо бы навестить светоча русского печатного слова… Опять Франция?!».
Пропустив мимо глаз уже не раз читанные вести, Александр честно «домучил» предпоследний разворот, споткнувшись лишь на репортаже из Лувра – корреспондент описывал сокровища культуры, выставленные в залах и картинных галереях музея–дворца с таким знанием, будто бы лично выкапывал из земли Венеру Милосскую или стоял за плечом Леонардо да Винчи, когда тот творил свою «Джоконду».
«Кстати, не очень–то пока и знаменитую. О! А это идея!».
Дотянувшись до саквояжа, князь достал ежедневник (в блокноте уже попросту не осталось свободных страниц) и недолго поскрипел золотым пером.
«Однако, сколько подарков на Новый год!..».
Желтый вагон мерно покачивался, постукивая колесами на стыках рельс, а путешествующий в его теплом нутре аристократ Российской империи лежал на диване, закинув руки за голову, и обдумывал небольшую, но очень даже занятную аферу…
* * *– Добрый день, Аристарх Петрович.
Расположившись за столом, глава Русской промышленно–торговой компании первым делом отщелкнул замочки своей скромной папки крокодиловой кожи, выложив у правой руки уже раскрытый на нужной странице блокнот. Затем достал тонкую стопочку листов, разделенных между собой на три части разноцветными скрепками – и только после этого всем своим видом показал, что готов приступать.
– Начну с самого важного, Александр Яковлевич.
Три листа, скрепленных красной скрепкой, пошли вперед.
– Обнаружены убедительные доказательства нелояльности одной из служанок в вашем сестрорецком особняке.
Быстро проглядев оформленный по всем правилам имперского делопроизводства доклад, хозяин кабинета остановился на нескольких особо заинтересовавших его строчках.
– Хм, староверы, а конкретно – Рогожская община. Вы уверены, Аристарх Петрович? Не припомню, чтобы у нас с ними были какие–то разногласия.
– Так точно, не было. Думаю, что с их стороны это, так сказать, работа на перспективу.
Помолчав, князь словно бы в раздумье произнес:
– Как вы считаете, тут вопрос денег, или же что–то иное? Есть непроверенные сведения, что девушка испытывает ко мне некоторую приязнь.
Вспомнив обстоятельства, при которых он это узнал, Александр с трудом подавил усмешку: шелковые простыни, изогнувшаяся в томной неге Наталья, пара бокалов легкого вина и ее тихий шепот…
– Если это имеет значение, то?..
– Нет, пустое. Дальше?
К его удивлению, вечно деловитый Горенин отчего–то замялся.
– Александр Яковлевич, имеются схожие подозрения и насчет вашей… Гм, столичной камелии. Прошу дозволения на известные вам мероприятия.
– Это лишнее, Аристарх Петрович – ее связь с Третьим отделением уже давно не вызывает у меня никаких сомнений.
Услышав подобное откровение, главный аудитор непритворно удивился. Затем удивление перешло в искреннюю досаду, а в памяти всплыли последние встречи с заместителем главного инспектора Купельниковым. Вот какова, значит, подлинная причина его довольных улыбок! Моментально подавив легкую неприязнь к отставному жандарму, бывший чиновник Налогового департамента Варшавы сделал себе мысленную пометочку на память – с тем, чтобы обязательно ответить Ивану Ивановичу подобной же любезностью. На постоянной, так сказать, основе.
– Далее. Операция с господином Радзевским близка к своему успеху. Сей господин не без нашей помощи влез в весьма солидные долги, и в данный момент выписал расписок и векселей уже более чем на восемьдесят тысяч серебром. Плюс, мы выкупили у сторонних лиц другие его обязательства… За треть цены.
Позволив себе намек на горделивую улыбку, Горенин уверенно предсказал:
– Думаю, вопрос с приобретением акций Коломенского машиностроительного завода будет решен в ближайшие две недели.
– Что же, это определенно радует.
Выйдя из–за стола, аристократ с тигриными глазами самолично налил в два бокала французского коньяка. Небольшой жест доверия и признательности, ничего не стоящий ему самому, и очень много значащий для любого из его подчиненных…
– Прошу, Аристарх Петрович. Что там у нас с Отделом статистики?
Вдохнув в себя аромат настоящего Мартеля, бывший, но ничуть о том не жалеющий титулярный советник бодро отрапортовал:
– Количество служащих довели до штатного, теперь налаживаем рабочий процесс – в частности, ждем прибытия заказанных через Арчибальда Лунева табуляторов Холлерита.
Увидев на лице председателя совета директоров молчаливый вопрос – его заместитель–три тут же пояснил:
– Электромеханическое счетное устройство для работы со статистическими данными. С его помощью в Североамериканских Соединенных Штатах за каких–то пять месяцев обработали все результаты переписи населения!..
Легким кивком дав понять, что объяснения приняты, князь перевел взор на папку, намекая на продолжение доклада по работе Аналитического центра.
– Суммы на установление дружеских связей с чиновниками трех министерств и Центрального статистического комитета освоены полностью, результат сугубо положительный.
Листки, соединенные зеленой скрепкой, двинулись вперед.
– Работа с окружением членов Директората ведется, четыре из них уже достаточно плотно охвачены вниманием.
Не удержавшись, Горенин осторожно заметил:
– Замечены признаки подобной работы и со стороны господина Купельникова.
Получив в ответ небрежный кивок, он послушно продолжил, более не касаясь прозвучавшей темы:
– По внешним делам: агент «Американец» подобран и в настоящее время проходит усиленную подготовку. Александр Яковлевич, необходимо ваше решение – в чем именно будет заключаться его коммерция.
– Смазочные материалы, а так же немного абразивов и измерительного инструмента. Со временем возможны поставки текстолитовых подшипников скольжения и ацетиленовых горелок с «Электрогефестом» – для флота.
– Гм. Не слишком ли?
– Япония печально известна своими успехами в копировании и открытом воровстве чужих изобретений и технологий. Предотвратить это мы не в силах, следовательно…
– Надо возглавить и упорядочить этот процесс. С тем, чтобы в нужный нам момент мы могли влиять на поставки?
– Именно.
Быстро записав памятку в блокноте, главный аудитор продолжил:
– По Швеции: есть определенные успехи – негласное наблюдение за ведущими специалистами и инженерами дает свои плоды, но пока они слишком незначительны, чтобы можно было докладывать о чем–либо конкретном.
Вновь зашуршали блокнотные листы.
– По Германии: проникновение в интересующие нас компании займет, по весьма приблизительным оценкам, от двух до пяти лет, процесс в самом начале. Во Франции дела обстоят гораздо лучше – не в последнюю очередь потому, что объем работ там гораздо меньше.
Последние листы, собранные вместе синей скрепкой, покинули свое место перед Горениным, присоединившись к первой и второй частям доклада.
– На этом у меня пока все. Разве что… Возможно, встречи с вами скоро попросит глава компании «Кинематограф», милейший Константин Эдуардович.
– Вот как. И с какой же целью?
– Сразу несколько великих князей весьма настойчиво желают видеть своих протеже из числа молодых актрис в роли примадонны киностудии. Если он отдаст все главные роли одной, покровители всех остальных дарований весьма этим огорчатся.
Опережая вопрос, главный аудитор произнес с явными нотками сожаления:
– Денег ему пока не предлагали.
Задумчиво хмыкнув, князь не стал ничего говорить – вместо этого он убрал доклад, достав вместо него из недр своего стола пару исписанных листов веленевой бумаги и сложенную вчетверо карту Юго–Западной Африки.
