Алексей Кулаков - Магнатъ
– М–да. Мечты–мечты, о ваша сладость! Реальность же, блин, сплошная гадость…
Пододвинув к себе блокнот, Александр покрыл записями два белоснежных листа. Ничего особенного – так, мысли и некоторые наметки будущих действий. Проглядев оставшиеся развороты, он с большим интересом прочитал о волнениях в самых крупных промышленных городах империи Габсбургов – верные подданные оных непонятно с чего–то возжелали себе всеобщего избирательного права.
«Никак с Новой Зеландии поветрие занесли?».
«Северогерманская общая газета» больше чем на треть копировала содержание «Венских новостей» – а оставшиеся две трети были заняты рассуждениями о том, насколько же неудержимо Российская империя и Французская республика падают в объятия друг друга, и толстыми намеками на некомпетентность самого первого канцлера Германской империи, герцога Лауэнбургского, Отто Эдуарда Леопольда фон Бисмарка–Шёнхаузена. Если бы тот, в свое время, сам не оттолкнул своих восточных соседей излишне агрессивной политикой и отказом в столь нужных им кредитах… Самое малое – французские петушки надолго перестали бы кукарекать о возвращении Эльзаса и Лотарингии. Кстати, изначально принадлежащих именно германским княжествам.
– Ну–ну. Чем плакаться, лучше войну акцизов прекратите – а то мы с Круппом и Тиссеном каждый месяц по тонне бумаги изводим, оформляя взаимные поставки сквозь все таможни и границы.
В качестве курьеза «Norddeutsche Allgemeine Zeitung» предлагала своим верным читателям историю некоего изобретателя Гансвиндта, вынесшего на суд научной общественности смелый проект межпланетного корабля, в ракетном двигателе которого в качестве топлива были предусмотрены динамитные шашки.
«Наглый плагиат! Любой историк скажет, что это всего лишь развитие идей царя Ивана Грозного – с пороховой бочкой и изобретателем, привязанным к ней».
– Ладно, о чем там у нас стонет французская пресса?
Весь первый разворот «Le Petit Parisien» был посвящен опять–таки грядущему подписанию дополнительной торговой Конвенции с Российской империей, на втором смаковали тот факт, что русская эскадра собирается посетить с дружеским визитом Тулон, а вот на третьем все же удалось прочитать кое–что новенькое – правда, из политической жизни туманного Альбиона.
– Палатой общин принят Второй закон о самоуправлении Ирландии. О как!
Пробежав взглядом чуть ниже заголовка, Александр усмехнулся и продолжил читать текст:
– Но он отклонен палатой Лордов. Узнаю старую добрую Англию…
Бегло проглядев последние листки «Пти Паризьен», аристократ встал, немного размял шею и с некоторым сомнением покосился на свой багаж. Затем перевел взгляд на плафоны, на пустую чашку из–под кофе, и с легким вздохом преодолел мелкий приступ лени. Из недр саквояжа последовательно появились полдюжины небольших бумажных пакетиков, литровая серебряная фляжка с водой и двухсотграммовый стаканчик из нержавейки, а напоследок – непонятно что, довольно быстро разложившееся в проволочную подставку. Размерами ну прямо в аккурат под донышко стакана.
– Так: какао не хочу, какао с молоком тоже не хочу, простой кофе уже попробовал, а вот кофе со сливками и сахаром еще нет.
Побросав остальные пакетики обратно, опытный путешественник первым делом достал свою «Бензу» (правда, вместо собственно бензина в ней был чистейший спирт). Затем расположил зажигалку в самой середке подставки, налил в кружку воды, поставил ее на синеватый язычок огня…
«Что у нас осталось? Вести из–за океана и три русских газеты. Что же, самое вкусное напоследок».
«Дейли ньюс» с первых же своих страниц бодро извещала читателей о том, что акции железнодорожных компаний по–прежнему растут в цене и количестве – и она же, только на четвертом развороте, робко предупреждала, что такой мыльный пузырь из ценных бумаг ни к чему хорошему не приведет. «Вашингтон Пост» таких мелочей не замечала – потому что конгрессмены открыли всем гражданам Североамериканских соединенных штатов свободный доступ на новые земли в Оклахоме. Предварительно отправив всех чероки в выделенную специально для их проживания резервацию. Ну, то есть всех тех из некогда большого племени, кто все же умудрился выжить после очередного раунда «мирных переговоров».
«Готовятся к старту Земельные гонки… О, Томас Алва Эдисон удачно отбрыкался от всех обвинений касательно своей помощи изобретателю Тесле в его прижизненно кремации. Ну да, раз свидетелей нет, значит, имел место быть несчастный случай. Хм, он же готовит к открытию первый в мире кинотеатр под названием «Кинетоскоп Парлор». То есть как это первый в мире?!..».
Довольно качественная черно–белая фотография отображала десять шкафоподобных агрегатов, оборудованных глазком–окуляром – и довольного жизнью изобретателя на переднем плане. Кстати, начинающий кинобизнесмен собирался организовать еще и первую в мире киностудию, заранее обозвав свое начинание «Черной Марией».
«Американцы такие американцы! Весь их мир заключается в их же континенте. Впрочем, насчет кинетоскопов Томас все же прав – такую феерическую хрень до него действительно никто не пытался кому–то впарить».
– Послать ему, что ли, рекламный буклетик «Кинематографа»?
Отпив несколько глотков кофе, Александр внезапно замер. Медленно поставил кружку на столик, дотянулся до «Пти Паризьен» и пролистал несколько страниц, разыскивая коротенькую заметку, на которую он почти что и не обратил внимания.
– Благодаря усилиям наших дипломатов окончательно установлены границы между Либерией и Кот–д'Ивуаром. Хм, Берег Слоновой Кости…
Взгляд князя на несколько минут остекленел, затем его рука словно сама по себе вывела на бумаге блокнота четыре слова:
«Кровавые алмазы Берега Скелетов».
Когда–то очень давно, в прошлой жизни, когда страна Советов только–только начала распадаться на национальные куски, он часто ходил в видеосалон. И просмотрел там, помимо прочих творений Голливуда, и крепкий приключенческий боевичок – причем именно с таким скромным названием. Да и потом, по мере своего взросления, пару раз читал что–то этакое про всячески угнетаемых западными капиталистами негров Намибии, а так же про тамошние алмазы, золото, вольфрам и прочие очень даже полезные ископаемые.
«Вот так номер!».
Где–то с пару минут посидев в полной неподвижности, Александр яростно застрочил в блокноте, едва не прорывая пером «Паркера» прочную конопляную бумагу. Собственно, вариантов действий у него было ровно два: или попытаться хапнуть хоть что–то самому, или продать информацию тому, кто сможет ее реализовать.
«Три! Можно еще устроить совместное предприятие. Вот только с кем? Крупп по самые гланды заглотил наживку с золотом Трансвааля. Значит, Август Тиссен?».
Написав короткое:
«Варианты!!!».
Князь дважды его подчеркнул. Подумав, добавил еще одно:
«Горенин».
И заключил оба этих слова в круг. Потянулся было отложить ручку – и его взгляд вновь остановился.
«Помнится, совсем незадолго до той охоты, на которой меня столь удачно шкваркнуло молнией, я просмотрел один занимательный фильм – как же было его название? Вроде бы что–то связанное с археологией?.. Неважно».
Зато важным было то, что он смог этот фильм вспомнить. Не весь, к сожалению, но кое–что – очень ясно. К примеру то, что во втором тысячелетии от рождества Христова в Индии найдут удивительно большой клад… Как бишь там название того храма?
«Прямо вечер приятных сюрпризов!».
Написать что–то еще он попросту не успел – помешал едва слышный стук в дверь.
– Александр Яковлевич?
Впустив старшего звена собственной охраны, скромный путешественник перебросился с ним несколькими фразами, затем посетил то самое место, куда даже императоры ходят в одиночестве и вновь вернулся в свое купе – не забыв намертво заблокировать дверь при помощи очередной штучки из саквояжа. Затем достал из внутреннего кармана блокнот и в течении получаса усердно его заполнял – с такой самоотдачей, что пришлось даже заправлять ручку новой порцией чернил.
«Только–только решил, что вытряс из памяти все, что мог – и на тебе, такой подарок!».
Пребывая просто в отличнейшем настроении, фабрикант вернул блокнот обратно. Ненадолго замер, затем с легким вздохом и довольной улыбкой зашуршал дешевой бумагой – бегло, но вместе с тем достаточно внимательно просматривая все оставшиеся газеты.
«И здесь про подписание дополнительной торговой Конвенции с лягушатниками! И про сербов не забыли. Планируется ответное дружеское посещение русской эскадрой французского Тулона…».
Отбросив прочь первую газету, Александр не глядя запустил руку в саквояж, чуть–чуть пошуршал чем–то в его глубинах – и вынул небольшой кулечек с грецкими орехами. Мимоходом заглянув в кружку с остатками давно остывшего кофе, он разложил перед собой новое во всех смыслах печатное издание (всего месяц как появилось!) и негромко огласил его название:
