Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства
— Ты чего Хромой — свобода же!
— Да я Липкий уже раз слышал эти слова. И ты видел, что произошло потом.
— Хромой, не доверяешь?
А вот тут с наказанными надо было осторожней, они, как и наши «зауральские комсомольцы» не очень любили, когда их слова ставят под сомнение.
— Не бузи Липкий. Твоим словам вера есть. Мне нужны люди без печатей чтобы башково лошадей отдать и бок прикрыть, прежде чем вести такую ораву «чёрных» в город. Или ты думаешь, что там нет желающих, сдать нас в загон? Тебе ли не знать, отдёрнут кого в сторону, и вперёд хозяина отдадут. Глядишь пару десятков башок на руки получат.
— Да мы же вместе….
— Липкий! Будет именно так! За Огариком и вещами кому-то присматривать надо. Не бросать же всё здесь? А с собой брать, так мы замаемся потом это на себе тащить обратно.
— Вещи спрячем, Огарик пусть с нами идёт.
— Нельзя ему. Вдруг алтырь какой?
— Я на всех договорился! Так дороже будет.
— Пусть дороже! — я, вынув кошелёк, протянул его вору.
— Как бы потом дороже не стало, — Липкий затронул нить угрозы, чем только уверил меня в правильности действий.
Черта характера такая — твердолобая. Вроде разумом понимаю, что надо взвешивать и анализировать, но когда начинают угрожать…. Я даже в детстве не играл с теми, кто говорил: «Либо с ним, либо со мной!»
— А почему мы? — на этот раз «выступил» Чустам.
— Я уже ходил. Вы самые сильные воины. К тому же вы из разных торбов, что будет по честному.
«И с головой нормально всё у обоих», — отметил я про себя.
Слова о торбах были совсем даже не лишними. Если сейчас пошлю только «своих», остальные начнут косо смотреть. А это, когда пойдём в город все вместе — может и до беды с нервов-то довести. Может, мы и шли вместе, но незримая граница между нами была, была родимая. А так — всё по чести.
— Чтобы подстраховать, поедет Клоп с одной вьючной — если что уйдёте вчетвером на двух лошадях. На него и бумаги рабские оформите. Мы тут будем, наготове. Клоп четыре меча в тряпки заверни и к седлу привяжи.
— Не стоит, — хмуро прокомментировал моё последнее распоряжение Липкий. — Там стража по улицам ходит. Они тоже не дураки. Проверят — замаемся Клопа выцарапывать.
— Хорошо, — доводы Липкого показались вескими. — Когда надо идти?
— Сейчас.
Сейчас не получилось. Главные действующие лица, даже Наин, мандражировали, хоть и скрывали это постыдное чувство. Отправили мы их перекрестив (в переносном смысле), только через час. Сразу после этого, я велел сменить место дислокации рабского подразделения. Сам же, запрыгнув на Звезданутого поехал на холм, с которого мы впервые увидели городок. Огарик увязался за мной, только пешком — надоело парню трястись в седле.
При ярком дневном солнце людей рассмотреть было сложно. Вот такой нонсенс. Тогда вечером я видел передвигающиеся точки, а сейчас не очень. Вот корабли было видно. Штук пять были одномачтовыми и наверняка не мореходные, судя по размеру. Издалека конечно оценить размер сложно…. Остальные были разномастными, в основном трёхмачтовые «бочонки». Выделялись всего два четырёхмачтовых. Один просто пузатый монстр, а второй прямо строгость стиля. Никаких плавностей, всё резко, стремительно.
— Огарик, слетай за корабельным, — я решил просветиться на морскую тематику — всё равно делать нечего.
— А ты мне обещал рассказать, что значит любить мальчиков?
О-о-о, блин. Странные какие у него интересы. С одной стороны обещал, а с другой….
— Потом расскажу.
— Ты всегда говоришь потом. Расскажи сейчас.
Да почему бы, в конце концов, и нет. Надо просвещать парня в сексуальном плане.
— Между мужчиной и женщиной есть различия…
Я минут десять подходил к вопросу секса, пока Огарик меня не прервал:
— Я знаю как мужчина с женщиной, причём тут любовь с мальчиком?
— Откуда знаешь?
— Видел как лошади, коровы там…
Я тут распинаюсь!
— Тогда свободен.
— Ты обещал о мальчиках!
— Это тебе ещё рано знать, да и плохо это.
— Ты же обещал!
— Обещал — расскажу. Позже. Когда вырастешь.
Огарик ушёл явно недовольным. Ну не рассказывать же ему об извращениях.
Древ пришёл с Толикамом.
— Звал?
— Расскажи, о кораблях что стоят?
— Зачем тебе?
— Нам идти скоро туда. Хочу знать, чего ожидать.
— Вот те мелкие, это рыбацкие, — стал рассказывать корабельщик, — внимания не заслуживают — так по проливу да вдоль берега поплавать. Команды простые мужики, ввязываться в свору вряд ли будут. Четыре средних судна — «купцы», здоровый, этот богатый, но тоже торговый. На средних человек по двадцать вольных и столько же рабов. Если затронуть их имущество — встанут горой. Ну, кроме рабов. Так просто не пойдут в конфликт. А вот с большого, там человек сто наверно, могут и помочь страже — команда большая, порезвиться любят.
— А тот вон «резкий»?
— Это воёвый. Возможно, порт охраняет. Только стража свистнет — с него обязаны помочь. Там может и три сотни быть. Только он отплывать готовится.
— Почему так решил.
— Так вон уже по вантам полезли.
Минут через двадцать воёвый действительно стал отчаливать. Вычурный и довольно длинный, напоминающий акулу корабль, с четырьмя мачтами и довольно раскидистыми, по сравнению с остальными реями. Такая не совсем прочная конструкция, по крайней мере, с виду.
— Имперский, — произнёс Древ.
— Что так решил? — спросил Толикам.
— Магией укреплён — вон какие реи длинные. Да и сам приличной длины, если без магии, такой даже через пролив пока идёт, может переломиться. Быстрые лодочки. Один недостаток — такелаж удобно сбивать — паруса большие.
«Ничего себе „лодочка“», — промелькнуло в голове, корабль был почти в три раза длиннее остальных кораблей.
— Опасное будет путешествие у нас. Ладно хоть этот уплыл. Пойдёмте-ка готовиться.
Дважды уже лопухнулись, пора и честь знать, то есть ум включать. К этому визиту я решил подойти серьёзно.
— Большой, возьмёшь пару новеньких и топоры. Надо пару вязанок веток нарубить длиной раза в полтора больше мечей.
— Э-э?
— Значит клинок и ещё половину. Толикам, перебирай вещи. Самое ценное, но лёгкое возьмём с собой, остальное надо спрятать. Возьмёшь в помощь, — я огляделся, — Ларка, Древа и… Опуса вон.
— Что это у нас лёгкое, но ценное?
— Огниво например, соли немного. Сам разберёшься. Кинжалы и ножи откладываем отдельно. Тряпьё тоже отдельно. Стоп, вместо Опуса возьмёшь Лиимуила. Опус, ты с ножницами более-менее, надо с моего костюма, да и с Толикама, срезать все рюшечки.
— Сделаю.
— Так, вы трое — ткнул в первых попавшихся новеньких, среди которых был дед-лекарь, Гогох, кажется, — готовите обед. Солк, ты остаёшься наших ждать.
Гладиатор молча встал и пошёл к холму.
Ещё двоих поставил выдирать репей из хвостов лошадей — тоже нужная работа, привести их в товарный вид. В общем, перевёл нашу сонную стоянку в несколько более шевелящееся состояние. Тех, кого не загрузил работой — выставил на стражу. Без дела остались я и Огарик. Ну, то есть я осуществлял общее руководство и контроль, а Огарик хвостиком ходил рядом.
— А я знаю, что значит любить мальчиков, — заявил он мне.
— Вот уж никчёмное знание. И что значит?
— Значит корнем….
— Верю, верю, — перебил я его, судя по используемой терминологии, парня кто-то из рабов (собственно больше то и не кому) всё-таки просветил, причём точно не Толикам.
. — Ты бы так к книжкам тянулся или к тренировкам. Ну и как приятно знать?
— Не знаю.
Я демонстративно сплюнул.
— Значит, ты не любишь мальчиков? — осторожно спросил парень.
Не, ну вот…. Стоп! Может, вот так, и рождаются извращенцы? Один не объяснил, второй понял по своему…. Пришлось заняться сексуальным воспитанием, в смысле образованием, ребёнка.
— Огарик. Это, то есть вот именно то, что тебе рассказали, противоестественно. Противно. Мерзко. И просто…. Ещё вопрос об этой гадости и я буду бояться спать рядом с тобой. А если ты будешь об этом всех расспрашивать то о тебе (ну и обо мне) будут думать плохо. Понимаешь? Людская молва зла. Один раз коричневое пятно заметят, всю жизнь потом обгаженным ходить будешь.
— А меня?
О-о-о! Боги! Вот как сказать, что к нему отношусь хорошо, без этих соплей — нравишься, любишь?
— Уважаю я тебя. Как мужика уважаю.
Может и резко, но доходчиво. Всё-таки, не готов я к воспитанию детей. Нет, чтобы самому объяснить всё сразу.
— А с девочками?
— С девочками можно, но тебе надо всё-таки постарше стать, а то от этого дети бывают.
— А тебе с девочками нравится?
— С девочками, да, — я вздохнул. — Были бы они ещё….
Мне показалось, но Огарик ушёл от меня удовлетворённым нашим с ним разговором. Вот вдруг стану когда-нибудь свободным, что с ним делать будем? Я старался гнать от себя эту мысль, о свободе. Но, когда долго чего-то желаешь всей душёй и вот оно рядом, мысли, раз за разом возвращаются к желаемому. И всё бы ничего, но время начинает тянуться долго-долго. Сейчас, конечно, вопрос был не о статусе свободного, но об очередном шаге к нему.
